Наверное, нет в нашем городе человека, который хотя бы раз в жизни не видел действо, имя которому — выступление фольклорного ансамбля «Красная горка». И вряд ли кто-то  станет оспаривать факт, что душа и вечный двигатель коллектива – его создатель и художественный руководитель Лариса Калугина. Лучезарная, открытая, с неповторимой улыбкой на лице. Историей ансамбля и своей собственной историей Лариса Николаевна поделилась с читателями «Брянской ТЕМЫ».

—Приходите завтра ко мне домой, — слышу знакомый голос в телефонной трубке. —Нет, напоминать не нужно, у меня всё поCпростому. А сегодня не получится поговорить: вечером выступление, нужно поздравить Веронику Винницкую, актрису ТЮЗа…

По-простому — это около десятка сортов чая на выбор, из красивой кружки за кухонным столом. И чайник, как раньше, на плите греется. Не какойCнибудь с электрической спиралью…

В углу, как положено, иконы. Старые. Их Лариса Калугина привезла из многочисленных экспедиций. Это геологи из экспедиций образцы пород привозят, а фольклористы привозят песни, обряды, диалекты, поверья, традиции, костюмы, диковинные музыкальные сопелкиCфлейты разные да рогатки с бубенцами. Много чего привозят, потому чтожуть как богат на творчество народ русский. А брянский народ, в корнях которого намешано ещё и малоросских кровей, втройне богаче.

Рядом со святыми ликами снимок белокурого подростка в форме:

— Это сыночек, — поясняет хозяйка, — Митя. Он в Клинцах, в кадетском корпусе учится, вот присягу принимал. Рядом смешная зверушка, выжженная специальным аппаратомнафанере—давнийподарок сына. И подарки других детей — соломенные обереги, которые сотнями лет стерегли русские избы.

На стенах фотографии родных, в зале предмет совсем другой эпохи и назначения—беговая дорожка. Вчера привезли. И руководительница фольклорного ансамбля радуется обнове с искренностьюребёнка. Не взирая на то, что ради здорового образа жизни по уши влезла в долги.

Несколько альбомов с фотографиями. На подавляющем большинстве снимков—дети. В народных костюмах и без. В экспедициях, на концертах, в пионерских лагерях на море, куда «Калинка»—детский аналог «Красной горки», титаническими усилиями руководителя выезжала каждое лето. Вот дети совсем маленькие, а вот они же, но уже подростки, а здесь всё те же, но уже со своими детьми…

—В этом году, после стольких лет скитаний, мы вернулись во дворец детского творчества имени Гагарина, —перелистывая фотографии, рассказывает Лариса Николаевна. — Теперь у нас просто роскошные условия. Наконецшкола сформировалась, в «Калинке» сейчас занимается около 200 детей. Несколько групп, у каждой своё название. Родители тоже молодцы—это наши главные соратники. Если надо и костюмы пошьют, и блины спекут, и в «Ручеёк» сыграют.

«Красная горка» хоть и состоит из профессионалов, но репетирует регулярно. То, что на сцене смотрится, как состояние души, на самом деле рождается из многотрудных постановок голоса, рук, хореографии, которая, кстати, не проще, чем в классическом балете будет. Но самое главное, что у них есть—это всёCтаки то состояние души, которого сколько ни старайся, не отрепетируешь.

Принимают в коллективы всех, кто приходит. Начиная с двух лет.

—Как у нас дети раскрываются! Многие и дома зажатые, а как поступят после школы кудаCнибудь учиться, так и вовсе замыкаются. Несколько раз в неделю приходят к нам. И показывают себя в народном костюме. Потому что мы объясняем, что раз вы сшили костюмы, вы должны их и себя показать. Для меня главная цель, чтобы дети осознали и научились гордиться тем, что мы русские, и это здорово! Чтобы пришли они в компанию и не стеснялись, а, наоборот, сказали: «Я такую знаюпесню, я вам сейчас так спою, что вы попадаете».

Дать душе раскрыться

Недавно в «Красной горке» родилась необычная для фольклорного ансамбля идея — включить в репертуар песни военных лет: «Катюшу», «Тёмную ночь», «По берлинской мостовой» и другие. Поехали с этой программой в кадетский корпус.

—Знаете, какая странная реакция была у подростков? —делитсяЛарисаКалугина.—Ониразделилисьровнопополам. Однислушаливнимательно, даже слезу стирали украдкой. У второй половины такой ненормальный смех был, настоящая истерика. Я сначала растерялась даже, а потом поняла: они не готовы к открытому, очень мощному выражению чувств, которое есть в этих песнях. В современных песнях тоже вроде о чувствах поют, но эмоции в них не яркие, субтильные какиеCто. Вот и трясло несчастных детей. Представляете, целое поколение, которым даже матери не говорили проникновенных, интимных слов любви. А музыка— одно из самых мощных средств, с помощьюкоторых можно дать душе раскрыться и выплеснуть боль… Даже если не поёшь, а просто слушаешь. Если бы наши дети пели такие песни, не было бы ужасных подростковых самоубийств…

Да и взрослые порой не лучше. Мы выступаем в ресторанах. Знаю, что многие коллеги относятся к этому неоднозначно. Но моя совесть чиста, потому что мы, во-первых, поём высоконравственнуюмузыку, а во-вторых, возрождаем традиции. Наша задача как артистов, оторвать гостей от банальной пьянки, так их раззадорить, чтобы они с нами петь начали, а потом ещё и танцевать вышли. Ну а если уж поздравлять именинника, то мы в песне расскажем, как это наши предки делали, какие слова говорили и за кого чарку поднимали.

Видеть, как «Красная горка» выступает в ресторане, мне доводилось. То, что артистов ждут, очевидно. Многие посетители специально приходят именно в день выступления ансамбля. И поют, и песни знают, и плясать не стесняются. Потому что музыканты удивительным образом умеют подарить хорошее настроение. Впрочем, случаются в залах и нелюбители русской песни.

—Есть такие, но их единицы, —соглашается руководитель «Красной горки». — Иногда это представители другой национальности, их понять можно. Но встречаются горожане, которые глубоко в душе стесняются своего недавнего деревенского прошлого. Это так очевидно, они воротят нос, выдавая себя с головой. Бывают совсем тяжёлые выступления, когда мы не просто огромное количество своей энергии выплёскиваем, но и чужой много на себя берём. От бессонной ночи в таких случаях только вода спасает. Обычная, из-под крана, обязательно нужно умыться.

Народная память многие секреты сохранила. В одной экспедиции городские дети в глухой деревушке с ясновидящей пообщались. В другой раз обычный старичок научил их давление без всяких приборов мерить, да головную боль руками снимать.

— Русская песня очень мудра, — продолжает Лариса Николаевна. — Мы без конца рассуждаем о нравственности и не знаем, как привить её подрастающему поколению. А я своим детям говорю: наши предки лучше нас уже всё придумали. Ведь из каких простых слов песня сложена, а столетиями живёт. «Как у наших у ворот стоял девок хоровод. Меня тятя не пустил. Я отецкая дочь, я ж на улицу не хаживала, с ребятами не загуливала. С ребятами холостыми, неженатыми…» Не надо было морализировать и читать нотации, что, мол, с женатыми ниCни. Это было просто исключено, потому что девочка с малых лет пела песню, в которой всё уже сказано…

Безголосая певица

Самый большой семейный альбом Ларисы Николаевны — уже экспонат музея. С чёрно-белыми старыми снимками, на которых такие другие, удивительные и одухотворенные лица. Вся история семьи, с радостями и трагедиями, с судьбами, достойными книг.

Лариса родилась в гостях умаминойсестрыв подмосковномЗвёздномгородке. МамаизКурска, папабрянский. Выросла она, да и сейчас живёт, в Фокинском районе.

—Мама у меня замечательный человек была, — любовно поглаживая снимок рассказывает Лариса Николаевна. —Посмотрите, как она улыбалась… Мама работала инженеромCкартографом, но очень любила петь. У нас в доме заведено было. И ещё мама была необыкновенной души женщина.

Я счастливая, у меня было целых два любящих отца. Родители развелись, когда мне было всего пять лет, но с отцом сохранились хорошие отношения. Второй раз мама вышла замуж за мужчину, который любил её иждал всё то время, пока она была замужем. И так сильно он её любил, что и на меня этих чувств хватило сполна. Младшая сестра, его родная дочь, даже на меня обижалось бывало.

Мама очень счастлива с ним была. И умерли они в один день, сгорели в доме…

Лариса пела с детства, впрочем, как и младшая сестра. Нужно было непременно встать на стул для выступления, и концерт организовать по всем правилам. Мама купила пианино. За 280 рублей в кредит. И сказала: «Пока не выплачу, будешь учиться». Бросала музыкальную школу Лариса несколько раз, а по окончании вполне осознанно собралась поступать в музыкальное училище на отделение теории музыки. Знаний не хватило.

—Когда я запела, — вспоминает она, —мне сказали, что учиться должна только на отделении русского народного хора. Его недавно открыли. Поступила, три года отучилась коеCкак. Но потом Маргарита Семёновна Фельдман — мой педагог по дирижированию, окончательно вышла из себя. Сначала из класса вылетели ноты, следом я, и она сказала мне вслед тихо, почти без интонации: «Не приходи больше».

Не то, чтобы я совсем плохо училась, просто её возмущало, как бездарно я использую то, что мне дала природа. Дома как раз пошли разговоры о Москве, о «Гнесинке», мол, хорошо бы мне было туда поступить. И я взялась за ум. Окончила училище с красным дипломом. Пришлось, правда, исправлять четвёрки, которые нахватала на младших курсах.

Мечта о «Гнесинке» не сбылась. Конкурс был страшный, специальность Лариса Калугина сдала на отлично, но на гармонии (это такой предмет, от которого стонут все студентыCмузыканты) провалилась. И стояла в полном отчаянии на мосту через Москва-реку.

— Хоть в воду, — вспоминает она. — Звоню домой, а мама говорит, нет, это не конец. Забирай документы, поезжай в Химкинский университет культуры. И я поступила без проблем. Мне везло и с преподавателями, и с карьерой. Сначала меня пригласили в известныйфольклорный коллектив «Карагод». А на четвёртом курсе случилась и вовсе невероятная история. ИзCза нервного срыва я потеряла голос, три недели лежала в клинике.

Как только вернулась к учёбе, приезжает однокурсник Надежды Бабкиной — Геннадий Руднев. Набирать артистов в концертный коллектив на базе престижного московского предприятия. Нужны были всего две девушки. Представляете, какой у него выбор был? Все девчата с голосами, красавицы. Последняя стояла я. Без голоса. Что ему во мне понравилось, не знаю. Но второй в ансамбль он взял меня безголосую. Первой была Танечка Алексеева. Очень талантливая. Она потом пела в хоре Покровского.

А мне в короткие сроки нужно было научиться играть на скрипке. Это было обязательное условие участия в ансамбле: чтобымыне только пели, но и играли. Танечка штурмовала флейту, но ей всё давалось легко. А я нашла педагога— скрипача и часами играла, стирая пальцы до крови. Мне всё доставалось великим трудом.

По распределению Калугину направили во Владивосток, преподавать в институте. Но судьба распорядилась иначе…

Кстати, второе высшее образование в «Гнесинке» она всёCтаки получила. А Маргарита Семёновна Фельдман сейчас работает в «Красной горке», чему Лариса Калугина необыкновенно рада.

— Осталась я в Брянске, — отвечает она на вопрос об истории создания ансамбля, — и пошла в управление культуры искать работу. Но мне сказали, что мест нет. Со слезами я проходила мимо тогда ещё Дворца пионеров, зашла на удачу, и меня взяли на работу без лишних разговоров. Так я набрала первых своих 15 деток. Они готовы были пойти за мной на край света, а я этим пользовалась. Поэтому через полгода мы уже выступали с приличной программой.

Это был первый мой выпуск, дети, которые остались в ансамбле и сейчас преподают другим детям. Через пять лет будет уже третий выпуск, который, я надеюсь, тоже останется с нами.

«Мои дети»

Да, вот так и говорит. 200 человек «моих детей». Счастливая женщина.

—Они же, правда, мои! Всё понимают и всё прощают. Я же в «замоте» могу вбежать и закричать: «Дети, всё, прекратилишуметь, работаем!» Даже поздороваться забываю. С ними тоже непросто. Есть у меня одна звезда, приходит и приходит на репетициюна каблуках. «Лена, — говорю, — сколько можно повторять. Мы в лаптях, это ж совсем другая хореография! Ну выйди ты из дворца и иди на своих каблуках, я ж не против, ты так хороша…» А когда сразу 70 детей… И младшей 3 года, попробуй ими управлять! Но они прекрасно знают, что сейчас выйдут на сцену, и им никто ничего не простит. Поэтому работают. Мы планку сами себе установили и держим вот уже двадцать лет.

Одной дома непросто, особенно теперь, когда Митя далеко.

— Мне ещё мой профессор говорил, — хохочет Лариса Николаевна. — Бабы — дуры, мужики — сволочи. Правда в труде.

Лариса Николаевна «замужем за работой». Поклонников хватает, кто бы сомневался! Родной души нет. Одному главное, чтоб посуда чистая, другому — борщ на плите, а третьему всего и побольше. Концерты? Поющие дети? Да ну, баловство! Как там? ВоCво: босая, беременная и на кухне. Да можно и босой, и чтоб посуда и борщ, это ж разве проблема. Только рассказать хочется, что в душе у тебя, чем живёшь… Но понять, а главное принять это могут не многие.

—Муж, отец Мити, был замечательный, —откровенничает Лариса Калугина. — Старше меня на 12 лет. У него было отличное чувство юмора, он понимал всё, что было важно для меня, хотя по специальности был невероятно далёк от искусства. Не сложилось… Видимо, мы были уж слишком похожи…

Мне всего в этой жизни хватает. И встреч, и общения, и внимания. Я к мужчинам очень философски отношусь, я их всегда жалею. Вот и мужа своего бывшего в квартире прописала, чтобы он мог устроиться на работу. Пусть говорят: «Ну и дура ты, Калугина!» Это моя жизнь. Окажись вы сейчас в безвыходном положении, я и вас пропишу. Чисто по-человечески. Надо помогать другому, если ты можешь.

А работа, куда ж её теперь деть. Не бросишь, раз такое дело затеяла. За мной ведь большая идея и большая команда хороших людей.

Ольга КОРНЕЕВА.

Фото из архива Ларисы КАЛУГИНОЙ.