Она начала играть с детства. Прожила на сцене сотни чужих судеб и характеров. А настоящая её жизнь — ярче, интереснее и значительнее самой звёздной роли. Эта жизнь вместила все жанры — от водевилей и комедий до лирических трагедий и исторических драм. Впечатляет и география. Вначале — столица, потом — полстраны от Урала до Кавказа. Но надо было пережить и переиграть все эти роли, чтобы в конце концов получить отжизни самую лучшую на свете. Марина Александровна это поняла, когда появился на свет любимый внук Николка.

С порога меня известили, что решается захватывающая задачка про волка и зайца, и их непростые математические отношения стали прологом нашего интервью.

— Николаша, у тебя задачка. Всё. Взял. Ушёл. Когда мы закончим дела, будем слушать тебя.

Но 10-летнему главе семьи куда интереснее волчеCзаячьей арифметики наш разговор, тем более он же лучше бабушки знает все ответы на мои вопросы. К тому же норовит задать свои. Про Гарри Поттера, например, который пока уступает лишь «Хроникам Нарнии», перечитанным раза четыре. Ещё Николка готов участвовать в фотосессии в качестве фоторепортёра и осветителя. А потом вообще норовит увести гостей в свою комнату — послушать шансон и показать персонажей своего пластилинового мультика. С кругозором, креативом и чувством юмора у него всё в порядке.

Хитро улыбаясь, Николаша советует корреспонденту «Брянской ТЕМЫ» всё же добраться до четвёртой книги про Гарри Поттера. «Там есть такая журналистка Рита Скиттер в газете „Еженедельный пророк“. Так она не написала ни про кого ни одного хорошего слова»… В этомморе детского цунами нам сМариной Александровной всё же удаётся уединиться на необитаемом внуком острове.

—Марина Александровна, от чего стараетесь предостеречь Николашу в первую очередь?

— Научиться отбирать главное и делать прежде самые важные дела. Отсекать всё менее нужное. К друзьям относиться, Боже сохрани, с подозрительностью, никогда не стараться видеть в них дурное. А наоборот: уметь найти хорошее, доброе. И тогда будут настоящие друзья. У него, слава Богу, такой друг есть—Глебушка. Он на год старше. Мы в его коляске выросли. И подружка— Лена Голанд.

А когда он начинает с удовольствием рассказывать о каких-то недостатках в классе, это у нас в доме не поощряется. Я обычно говорю: если даже кто-то  делает подлости исподтишка — наплюй! Пусть это будут его проблемы. А уроки? На мне — чтение и окружающий мир. Английский, математика — это уже мама Маша.

Отметки у нас — палитра. Полный набор. Одна из самых популярных картин — «Опять двойка». Она нам служит в трудный час утешением. Там собачонка очень похожа на нашего питерского Дружочка, без которого невозможно представить дачную жизнь в Комарово.

Марина Александровна с годами всё чаще обращается к своей бабушке — Елизавете Владимировне Пуликовской — урожённой Никитиной. Это её маяк и ангел-хранитель по жизни.

В Чудиновскомимении бабушкив Тверской губернии бывал на праздниках и крестьянскиймальчикМиша Калинин. Потом, когда он будет всесоюзным старостой, губерния станет Калининской областью. В первые годы советской власти бабушка будет ходить на поклон в Кремль к земляку Калинину, и до 1924 года он будет подписывать бывшей дворянке право собственности на своё имение. Потом дом всё же отберут и отдадут под сапожнуюмастерскую. А бабушка окажется у дочери в перенаселённой коммуналке на Арбате. Той самой, где и родилась Марина Гаврилова.

— Марина Александровна, мы с вами беседуем в канун Прощёного воскресенья. Вы легко прощаете?

—Мы все получаем в жизни обиды и тумаки, но надо научиться прощать. Получаешь радость жизни от того, что ты сумел простить. И ушёл негатив. Я вообще по жизни оптимистка.

— В этом ваш секрет долголетия?

— Наверное, да. Моя икона — бабушка. У неё было девять детей. Она почти всех потеряла. Пережила семерых. Притом страшно пережила: кто в гражданскую войну погиб, кто вместе с Тухачевским расстрелян в 37-м. В Петербурге в блокаду погибли все мои родственники. Одна Машенька осталась Римская-Корсакова. Но в доме моих питерцев Алексеевых о блокаде не говорят: не положено. Слишком тяжко… Бабушка тоже никогда не говорила о страшном и тяжёлом. Когда она уже была старенькая и мы запирали её дома, она нас утешала: какая я одна: тут со мной Пушкин, Некрасов… Она народоволка была по убеждениям.

Я вот теперь думаю: как она могла пережить столько смертей и остаться таким жизнеутверждающим человеком? Наверное, чтоCто она сумела мне передать в этом отношении к жизни.

— За годы нашего знакомства я не раз изумлялась вашему искусству дипломатии. Это тоже передалось по наследству?

—Это опять же от бабушки. Она умела найти общий язык и с прислугой, и с начальством. Подкармливала бывшую владелицу нашего дома, которая бедствовала в 30-е годы. Умела сама править тройкой. Я была самой младшей и самой любимой её внучкой.

— А когда хочется рвать и метать, как говорила одна известная героиня. Что вы делаете?

— Во-первых, я себе говорю сразу немецкую поговорку, которой научила меня бабушка. В переводе она звучит примерно так: «Деньги потерять—ничего не потерять, время потерять — многое потерять, мужество потерять — всё потерять». Я всегда ещё от себя добавляю—юмор потерять — вообще жить будет невозможно. Юмор в работе и по жизни спасает. Конечно, есть ситуации, когда юмор неуместен. Их было достаточно и в моей жизни.

Столичная провинциалка

«Она в детстве откусила сладкий кусок от московского столичного пирога и потом пронесла эту радость через всю свою жизнь. Она никогда не ныла и не звала, как чеховские три сестры: „В Москву! В Москву!“. Потому что где она, там и Москва!»

Так метко обозначил её систему житейских координат коллега по театру, замечательный художникCбутафорМихаил Бобров, заслуженный работник культуры. Коренная москвичка Гаврилова с ним, в общемCто, согласна.

В своё время её муж — актёр и режиссёр Геннадий Эрнст, тоже москвич, сказал ей: «Я покажу тебе, что настоящаяжизнь естьне тольконаАрбате». Как в воду глядел…

После окончания Щукинского училища ГавриловыCЭрнст объездили всю страну с севера доюга и с востока до запада: Челябинск, Владикавказ, Тула, Мурманск, Новая земля… и, наконец, Брянск. Геннадий Эрнст умудрился родиться в Карачеве.

—Его 17-летняя мама на сносях гостила у брата в Белых Берегах, поехала в Яблочный Спас трясти яблоки и «вытрясла» моего Гешу, — поясняет Марина Александровна.

В Брянске она полжизни. Здесь Эрнст поставил восемь спектаклей. Она сыграла десятки ролей и стала народной. Здесь окончилась в больнице жизнь её мужа, ветерана войны. Последние семь лет он был серьёзно болен и она ухаживала за ним, как за ребёнком. А в тот вечер, когда он умирал в больнице, ей пришлось играть в спектакле, не было замены. Плохо помнит, как отыграла, и потом мчалась на машине на красный свет, чтобы успеть проститься…

—Странное дело, —призналась какCтоМарина Александровна, — я всегда была довольно влюбчивой и увлекающейся натурой. Но, схоронив мужа, переменилась. Самые лестные предложения и знаки внимания оставались без ответа…

— Марина Александровна, есть такая утешительнаяформула у провинциалов: «Столица—там, гдетворчество». Вы согласны с этим или нет? Что отвечаете людям, которые начинаютвасжалеть, как это вы, выросшая на Арбате, так легко покинули столицу?

—До сих пор слышу: «Ах, как вымогли броситьМоскву!». Я никогда ни одного дня не пожалела, что не осталась в столице. Моя страна — театр. И когда есть творчество, я счастлива поCнастоящему… А вспомнимCка Бунина, Тургенева, да они же не жили всю жизнь в столицах. ИТютчев, и Толстые—и Лев Николаевич, и Алексей Константинович…

— То есть, Москва хороша как подпитка…

—Да. И во многом я благодарна Москве, что она была моей основой. Начиная от первого нашего замечательного педагога в институте художественного воспитания ЕкатериныПавловныПерельман. От Самуила Яковлевича Маршака, который подарил мне там роль Маленькой королевы в своей сказке «Двенадцать месяцев». Премьера была в московском Доме учёных. И конечно — Щукинское училище, основы вахтанговской школы, которые нам были даны замечательными педагогами.

Обо всёмэтому неё получилась целая книга воспоминаний «Моя жизнь в театре и дома» в записи Людмилы Рыжиковой. Уже на первой презентации стало ясно, что мизерный тираж — 450 экземпляров — капля в море. Появился второй—дополненный. Теперь надо быдополненное третье выпустить.

Детство и юность Гавриловой были поCнастоящему звёздными.

Она ходила в детский сад имени Коминтерна в арбатском переулке напротив итальянского посольства, где неподалеку жила Лиля Брик. Дружила со Светланой Гайдар, дочкой писателя.

В детстве июности в неё были влюблены Володя Левертов, будущий профессор ГИТИСа и Юра Ханютин, будущий известный кино- и театровед. А в старом лифте долго-долго было его признание: «Гаврилова, я тебя люблю». Толя Кузнецов, будущий «товарищ Сухов» из «Белого солнца пустыни» ревновал её к будущему мужу Геннадию Эрнсту…

Она училась в Щукинском училище у знаменитой Турандот —ЦецилииМансуровой, молодого тогда Владимира Этуша, Владимира Москвина, Иосифа Толчанова, Бориса Захавы… На одном курсе с Александром Ширвиндтом, Владимиром Шалевичем, Ниной Дорошиной, Владимиром Земляникиным, Людмилой Живых, Львом Борисовым… Старше курсом учился Юра Яковлев, а младше курсом — Вася Лановой и Татьяна Самойлова.

С Самойловой они получили как-то  нагоняй от Юрия Любимова (он был тогда завтруппой театра им. Вахтангова) за то, что чуть не сорвали сцену из спектакля «Великий государь» в роли рынд —телохранителей Ивана Грозного: не так держали топорики, бояре давились от смеха.

Но самое любопытное, что, стоя на страже у трона, Мариша Гаврилова тогда меньше всего думала о том, что имеет самое прямое отношение к российской истории, и тем более — к царским фамилиям. Между тем её родословная — живой учебник отечественной истории.

Директор областного краеведческого музея Владимир Алексеев, изучая самые знаменитые родословные благородных дворянских фамилий, обнаружил древний род Пуликовских, к которому восходит по материнской линииМарина Александровна Гаврилова. Краевед и литературовед Владимир Деханов составил родословное древо Гавриловой и её предков, верой и правдой служивших Отечеству.

Отец её бабушки Владимир Кузьмич Никитин участвовал в Севастопольской кампании, а её дед Владимир Александрович Пуликовский, удивительно похожий на своего царственного современника Николая Романова, отличился в русскоCяпонскую войну.

Брат прабабушки Марины Александровны — Дмитрий Захарович Головачёв был известным адмиралом и принимал самое непосредственное участие в помолвке сына Александра II юного цесаревича Николая Александровича с датской принцессой Дагмар — будущей императрицей. Он командовал эскадрой, на которой цесаревич прибыл в Копенгаген.

Родственница адмирала Машенька Головачёва породнилась со знаменитым родом Багратионов. Тётя Гавриловой Надежда Пуликовская вошла в семью РимскихCКорсаковых, давших России знаменитого композитора и замечательных мореплавателей, учёных.

Знаменитый языковед Александр Реформатский тоже находился в родстве с Гавриловой по линии бабушки Елизаветы Владимировны Пуликовской.

Ещё одна тетя Марины Александровны была замужем за авиаконструктором Владимиром Петляковым, работавшем под руководством Туполева, с которым в «шарашке» под началом Берии разрабатывал новые модели самолётов. После разработки знаменитого «пикирующего бомбардировщика» Петлякова освободили и дали Сталинскую премию.

Сталинские лагеря не пощадили и семью Гавриловых. Отца арестовали в 43-м, и 14 лет он пробыл в лагерях на Севере. Марина стала дочерью врага народа. Когда она ездила к нему в Печору, спала на той же раскладушке, что и дочь Тухачевского Светлана… Сохранился мост через Печору, построенный в те годы её отцом. Потом она напишет стихи об отце:

Москва ещё спит.

Мы встаём до рассвета,

С Арбата к Бутырке уходим во тьму.

Под лозунгом «Слава вождю и Советам!»

Мы папе несём передачу в тюрьму.

Всё крепче сжимаю я мамину руку,

Всё ближе подходим к Бутырской стене.

За ней, обречённый на боль и на муку,

Любимый отец…

— Недавно мне иконку привезла подружка Маши, — рассказывает МаринаА лександровна,—она ездила вБутово, туда, где были сталинско-ежовские расстрелы… Папа— это уже бериевская эпоха. Мне предлагали отцовские делачитать, ноянехочу. И отец никогда не говорил об этом…

….Но есть театр — восьмое чудо света

— У вас есть своя формула счастья?

—Я, конечно, погрешу против всей личнойжизни, но для меня счастье—это, прежде всего, творчество, театр. Театр, который я до боли люблю. Даже когда зал тёмный и пустой. Горит одна дежурная лампочка. Когда зрительские кресла — в чехлах. Люблю выйти и просто постоять на сцене.

Этот театр, в которомя уже почти сорок лет. И все, кто в нём: и вахтёры, и бутафоры, и актёры, и режиссёры, и дирекция — все-все, без кого невозможна деятельность нашей машины, которая должна ежедневно работать и показывать. И все мои зрители. Как-то я возвращалась из Москвы сюбилея нашего Щукинского училища. Имоего 13-го вагона, куда мне продали билет, просто не оказалось в составе. На счастье проводник Коля из соседнего вагона оказался театралом и поклонником нашего спектакля «Ретро», всё устроил лучшим образом.

Вообще, брянскийнашзритель необыкновеннощедр. Это отмечают все гастролёры, приезжая к нам. Но такого зрителя, как на Новой земле, я не встречала нигде и никогда. При этом ещё пьесы были прекрасные: Арбузова, Зорина. Когда мы на Новую землюприехали, то со второго острова на тягачах всюночьшлиматросына нашу «Варшавскуюмелодию», я играла Гелену. Семьи офицерские, жёны. У нас был мощный Театр Краснознаменного Северного флота. Когда приехали на гастроли в Ленинград, наших мужчин троих сразу пригласили Товстоногов в БДТ и Владимиров в театр имени Ленсовета. Они отказались, узнав, сколько жалованья предлагают. Потом, никто не хотел изменить нашему главному режиссёру —Шойхету Исайе Борисовичу.

—Несыгранные роли, как нерождённые дети. Какую несыгранную роль жалко больше всех?

— Меня пригласили в театр на Кавказ на Элизу Дулитл. Но я так её и не сыграла. Приехали, а тут вышла пьеса «Барабанщица» Салынского. Ну, её хвалили—взахлеб. Там подпольщица Нила Снижко на столе пляшет. Радиопостановка была. Ну и я на стол полезла. Какой-то грузин, лет сорока, мне казалось тогда: ну и старик комне привязался, он приезжал каждый раз к нам на спектакль из-за одной этой сцены из Тбилиси через перевал горный. Смотрелвторойакт, где яна столе танцевала вкупальнике. И уезжал. Ему это, видно, заменяло тогда эротику.

Актёрская судьба подарила Гавриловой самую яркую возрастную роль — экс-балерину Розу Песочинскую в «Ретро». В спектакле этом уже сменился третий состав. Почти все первые исполнители ушли со сцены и из жизни. Кроме неё.

— Почему именно Роза Песочинская стала вашей самой долгоиграющей ролью?

—Когда я прочла пьесу, подумала, что роль РозыПесочинской как будто для меня. И была рада, что театр восстановил этот спектакль к моему 70-летию.

Марину Александровну Гаврилову отметили в столице на Международном фестивале «Славянский венец» призом за лучшуюженскуюроль. Вжурнале СТД «Страстной бульвар» критик В. Фёдорова так написала об этой работе:» Роль Розы Александровны — неприспособленной, смешнойи трогательной—стала её бенефисом. Она появляется с кружевным зонтиком, в шляпке и перчатках, такая манерная, наивная и беспомощная. Она храбрится. Изображает светскую даму, но то и дело прорывается страх одиночества и испуг перед страшной громадой такой непонятнойжизни. Она заставляет сострадать себе. Она делает зрителя чуть нежнее, душевнее и чище. В её жеманстве и кокетстве есть пронзительное чувство боли. Потому что всё это в последний раз. И сама она понимает, что её часы уже отстукивают последние минуты. В ней есть лёгкость. То изящество большой актрисы, которое завораживает мастерством и пронзительностью душевной этой работы».

—Если вернуться к определению счастья. У Толстого есть такое:» Счастье — это наслаждение без раскаяния». Вы согласны с этим? Надо ли зацикливаться на том, что хотелось бы вычеркнуть из своей жизни?

— Не надо. Было и было. Это жизнь. Она сложна и в этих сложностях интересна. Так сложилось! Так Бог дал прожить. Терзаться тем, что не успел, не надо. У меня в характере есть такая удобная черта: я не умею долго быть в плохом настроении, не люблю терзаний. Я не имею в виду творческие. Это сладкие терзания. А вот когда грызёшь себя: не получилось, не выйдет, куда идём, не понятно… Это я отсекаю. Тогда можно жить нормальной жизнью. Бесполезно думать о том, что уже не успеешь. Надо думать о том, что успеешь сделать.

Я вот никогда не думала, что доживу до 2000 года. Какой 21-й век? Это ко мне не имеет никакого отношения. Так же, как сейчас говорят про планы правительства до 20-го года. Но это уже имеет отношение к моей дочери Маше и внуку Николаше. Что будет с моей страной — мне небезразлично.

Возможно, потому она не жалеет времени на работу в Общественной палате Брянской области, возглавляет комиссию по вопросам культуры, сохранению духовного наследия, толерантности и свободы совести. Это в общемCто продолжение её 12Cлетнего депутатства в облсовете и 12Cлетнего руководства областным отделением ВТОCСТД.

А в театре полным ходом идут репетиции замечательной пьесы Людмилы Улицкой «Русское варенье» в постановке Бориса Ярыша. Премьера скоро — в канун Дня театра. В этом постмодернистком продолжении чеховских «Трёх сестер» и «Вишнёвого сада» у неё колоритная роль Макани—Марии Яковлевны Дворянкиной. Характер узнаваемый. Нечто, выродившееся в совковую дворнягу из бывшей дворянской фамилии. Есть что играть. И опыт летнего обитания на академической даче в Комарово ей очень пригодится. Хотя там— другая интеллигенция — настоящая.

—Моё одно из главных страданий—я не успеюпрочитать всё, что написано замечательного. Но этого ни один человек не в состоянии сделать. Сегодня вот в половине третьего ночи написала стихи:

В так называемых «порядочных» домах

Уже в прихожей пахнет валерьянкой

И Пушкина собранье в десяти томах

В соседстве с пыльной банкой…

Здесь чтенье вслух идёт по вечерам,

А телевизор вспоминают редко…

Рифмами она грешит с детства. Страсть к сочинительству выручала всегда. И на гастролях, когда рождались строфы её безразмерной ироническоCгероической «Гаврилиады». И во время подготовки театральных капустников. Она могла запросто выйти на капустнике в обличьи ворчливой уборщицыилимладенца с рекламой памперсов. А то отчебучить на сцене канкан.

Задачка для внука Николаши

На последнемюбилее бабушка выкатилась на сцену на трёхколёсном велосипеде. Вопрос: на каком виде транспорта — вертолёте, скейтборде, самокате и т.д. — появится перед зрителями народная артистка Гаврилова-Эрнст в ближайший юбилей? Он, кстати, не за горами — в будущем 2009 году.

Татьяна РИВКИНД.

Фото Ксении БОРЗАКОВСКОЙ и из личного архива Марины ГАВРИЛОВОЙ&ЭРНСТ.