В преддверии Международного фестиваля современного искусства им. Н. Рославца и Н. Габо в Брянской областной научной универсальной библиотеке прошла встреча с известным российским прозаиком, драматургом и публицистом, к тому же — главным редактором журнала «СакВояж» Александром Кабаковым. Начальник областного управления культуры Наталья Сомова и директор библиотеки Светлана Дедюля познакомились с Кабаковым на Международной книжной выставке в Москве и пригласили его в Брянск. И он с радостью согласился…

Кстати, нынешний приезд в Брянск для Александра Кабакова — второй. Он побывал в нашем городе, будучи ещё молодым корреспондентом газеты «Гудок». Задолго до того, как стал автором современной утопии «Невозвращенец» —бестселлера перестройки, а потом — лауреатом премии «Большая книга» и премии критиков им. Аполлона Григорьева за роман «Всё поправимо». И затем—возглавил жюри «Русского Букера-2006».

Брянск был упомянут в романе Кабакова «Всё поправимо» как место спасения жены и дочери одного из репрессированных героев.

С Александром Кабаковым специально для «Брянской ТЕМЫ» побеседовала Татьяна Ривкинд:

 — Александр Абрамович, перед вашим приездом в Брянск я поинтересовалась у некоторых моих наиболее читающих и активных студентов, знают ли они Александра Кабакова? Отвечали вопросом: «А кто это такой?» Досадно, что нынешнее поколение может проскочить мимо писателя Кабакова. Молодежь 80-х — 90-х вас хорошо знала. А эти дети 21-го века — уже нет.

—Во-первых, пришла новая литература. Инаша продвинутая молодёжь — это довольно читающее поколение. Пелевина или того же Минаева они знают… Пришли новые времена и глупо полагать, что ты будешь в литературе навеки. У каждого своё время. Да и классика не вечна. Боюсь, что и её они не читают. Шекспира, например. Или Толстого. Разве что смотрели экранизации и спектакли.

— Вы прокладывали путь в большую литературу юмористическими рассказами. Как Чехов. В этом был резон? Или это тоже вынужденное занятие?

— Его рассказы были не совсем юмористическими. Юмористика давала возможность говорить и о многих серьёзных вещах. Да и сегодня даёт. Именно поэтому я недавно написал «Московские сказки».

—В «Невозвращенце» вы предсказали будущий путч и другие бурные события времён распада империи. Должен ли писатель быть в какой»то степени прорицателем или больше — пророком?

— Во-первых, я «Невозвращенца», будучи, как все, человеком неблагодарным, ненавижу. Он сделал мне судьбу, но он меня уже достал! 20 лет прошло, как я его написал, 20 лет меня всё ещё спрашивают о нём. Долгое время я был вообще писателем одной книги плюс ещё нескольких разруганных. И только роман «Всё поправимо» и «Московские сказки» как-то  это отодвинули.

Насчёт пророчества скажу так: писатель вообще должен быть наблюдательным человеком. Иначе исчезают детали — исчезает литература. А наблюдательный писатель не может не предвидеть какие-то явления. Вмае 88-го, когда появился «Невозвращенец», полным ходомшла перестройка, люди ходили на митинги. Всё дальнейшее было уже ясно. Будущее отбрасывает тень в настоящее. Всё идет по кругу. Если возьмём антиутопию Оруэла, там просто взят наш 48-й год и просто цифры переставлены. Антиутопии— это не страшилки, а проекция прошлого в будущее.

Недаром в «Невозвращенце» у моего героя странная профессия—экстраполятор. Это моё математическое образование сказалось. Экстраполяция—продление функции за пределы вычисленного поля, проще говоря — преувеличение. Сейчас постреливают — начнётся война. Ненавидят друг друга — начнётся гражданская война. «Невозвращенец» получился как учение марксизма из трёх частей: митинги на Пушкинской площади, романа Гюго «Девяносто третий год» и неудавшейся попытки завербовать меня стукачом в КГБ.

Митинги тогда убедили меня в том, что большинство моих соотечественников психически неуравновешены. И было понятно, что рано или поздно им в руки попадёт оружие, а когда попадёт оружие, то ясно, чем это может обернуться. Уже был Карабах.

Это следствие того,что было со страной.Такое бываетулюдей, которыхдолгодержали взакрытомпомещении. Если 70 лет держать в камере, появляется ненависть к сокамерникам, ненависть к себе. Очень медленно эпоха выздоравливает. Помните, был фильм «Покаяние», но самогопокаяния у нас так и не было.

— «Для ангела демон— демон, а для демона ангел — демон». Эта замечательная фраза была у вас в интервьюна «Эхе Москвы». А какие у вас отношения с ангелами и демонами?

—Спасибо за прекрасный вопрос. Личные отношения с ангелами и демонами у меня, как у всякого человеческого существа, самые сложные. Я стараюсь укладываться в те рамки, которые дозволены верующему человеку. Что же касается моих отношений с ангелами и демонами в моей литературной работе, то персонажи, которых можно принять за них, у меня присутствуют.

В романе «Последний герой» у главного героя есть два телохранителя: чёрный и белый. Я их взял из жизни. Когда работал в редакции «Московские новости», почти каждый день встречал очень смешного, боевого и энергичного местечкового еврея, который учил меня жить. А когда я голосовал и останавливал машину с просьбой подвезти, мне всё время в разных местах попадался один и тот же странный водитель-кавказец, одетый как гангстер из американского фильма 30-х годов. Причём ездил он по Москве на «Таврии» со скоростью 120 километров в час — абсолютная фантасмагория. И я ввёл их в роман. Но только закончил его, они исчезли и я их никогда больше не видел. Я решил больше с этим не шутить.

Хотя в моей пьесе «Интенсивная терапия» у каждого больного в отделении реанимации есть свой ангел%хранитель, который спускается сверху. Но потом оказывается, что это просто сумасшедшие…

— Визит в наш город Людмилы Улицкой в сентябре пршлого года привел ктому, что в театре драмы состоялась премьера её «Русского варенья». Возможно ли подобное после вашего визита в Брянск?

— Если брянские театры заинтересуются драматургией Кабакова, то возможна премьера и у вас. Моя «клиническая комедия» «Интенсивная терапия» напечатана в мартовскомномере журнала «Знамя» за этот год. В театре Марка Розовского в апреле — премьера спектакля по моей пьесе «Знаки».

—Откуда у вас в последнее время эта тяга к театру?

—Она была всегда.

Я ещё в 80-е написал комедию-сказку «Роль хрусталя в семейнойжизни». О том, что стало с Золушкой после свадьбы. Но до премьеры дело не дошло…

В последнее время я с удовольствием вернулся в театр. Сегодня романы пишут все кому не лень — от Оксаны Робски, которая хотя бы в журналистике работала, до Валерии и Димы Билана. Хорошего вкуса у массовой культуры быть не может. Исчез экспертный этап и сегодня в романе можно прочитать: «Я увидел её ноги лицом к лицу».

Я же решил сделать перерыв. Тем более, что проза, если ей заниматься всерьёз, — занятие мучительное. Она буквально забирает куски жизни писателя.

— В своём романе «Всё поправимо» вы, по-моему, сильно пощадили главного героя, сделавшего карьеру бизнесмена задолго до других, ещё в советские времена. В детстве и юности он всё время размышляет над жизнью, есть исповедальное начало… Но конец не очень понятен: у него нет раскаяния в прегрешениях.

—Это роман о предательстве. Вы очень точно заметили, что от детства к старости он меняется, становясь всё более плоским.

— И плотским.

— Да. Он с годами перестаёт воспринимать жизнь как некий Божий дар. Он становится человеком денег— главной житейской игры. И это самое большое отличие героя от автора. При всех биографических совпадениях… Это роман о том, как человек шаг за шагом предаёт не столько даже окружающих. Он предает своё детство.

— Некоторые сравнивают его с героем «Прохиндиады».

— Ну, нет. У Юрия Полякова совсем другой посыл — нравоучительный: ай, как нехорошо! Я же не пытался судить своего героя. Я старался стоять вместе с ним рядом, жить его жизнью. Я не казню его, хотя и не оправдываю. Не дело автора — казнить героя. И любимый мною Лев Толстой свою Анну Каренину наказал ужасно. Смертным грехом самоубийства. А дело автора — разглядеть то наказание, которое готовит Господь для своего героя.

Я придумал конец—дом престарелых. Для человека, который всю жизнь хотел отгородиться деньгами, а в результате оказался в богадельне — это очень страшное наказание. Между прочим, я не считаю, что это мой лучший роман. Я с большей любовьюотношусь к «Позднему гостю», который для меня более интересен с художественной точки зрения. А критика оценила его просто как провал.

—От чего вообще, по-вашему, зависит успех или неуспех романа?

— Литературный успех зависит не столько от самого произведения, а от ситуации. Роман «Всё поправимо» был увенчан литературной премией «Большая книга» ещё и потому, что он ужасно понравился тем богатым людям, которые являются учредителями этой премии. Они в нём себя узнали: «Как! Это же буквально про нас!» Роман попал по времени в ту пору, когда такие люди, сделав деньги, снова начали читать книги.

—Вы не думали над экранизацией столь успешного романа на телевидении?

—В принципе там всё есть для сериала. Разве что написано слишком прилично. Но это можно преодолеть. Возможно, экранизация состоится. Не сериал, а перенесение на экран. Как это было с «Доктором Живаго», скажем.

— Насколько удачным вы считаете свой прежний опыт экранизации своих произведений?

— Я считаю, что фильм по твоей прозе вообще дело ужасное. «Десять лет без права переписки» — это было ещё более менее приличное кино по главе из романа «Ударом на удар». Да и режиссёр хороший—Владимир Наумов.

А вот история с «Невозвращенцем», которого взялся снимать питерский режиссер Сергей Снежкин, вообще закончилась буквально мордобоем. Я оставляю за режиссером право так или иначе интерпретировать прозу. Я написал, дальше его дело, как это снимать. Но там было другое. Когда мой герой бежит в страшное будущее, чтобы не стать стукачом. А у него герой с самого начала стукач.

Но я надеюсь, будущая моя работа в кино и на телевидении сложится более удачно, хотя об этом пока говорить рано.

Беседу вела Татьяна РИВКИНД.

Фото Натальи ТИМЧЕНКО и Ксении БАРЗАКОВСКОЙ.

В тему!

Александр Кабаков родился 22 октября 1943 года в Новосибирске. Окончил механико-математический факультет Днепропетровского университета. После его окончания работал инженером в ракетном конструкторском бюро Янгеля на Южмаше.

С 1972 года начал работать журналистом в газете «Гудок». С 1988 года работал в еженедельной газете «Московские новости» обозревателем, затем заместителем главного редактора и ответственным секретарем. Работал специальнымкорреспондентоми заведующим отделом издательского дома «Коммерсант», обозревателем «Столичной вечерней газеты», заместителем главного редактора журнала «Новый очевидец».

В настоящее время — главный редактор журнала «СакВояж», публикуется в периодической печати как публицист и колумнист. Александр Кабаков—председатель жюри премии «Русский Букер-2006».

По произведениямАлександраКабакова снятыфильмы»Десятьлетбезправапереписки» (режиссёрВ.Наумов, 1990) и «Невозвращенец» (режиссёрС. Снежкин, 1991).

Книги Кабакова изданы во многих странах мира, в том числе в США, Франции, Германии, Италии, Испании, во всех скандинавских странах, Японии и Китае.

Произведения:

* «Заведомо ложные измышления»,

* «Невозвращенец»,

* «Ударом на удар»,

* «Сочинитель»,

* «Похождения настоящего мужчины»,

* «Самозванец»,

* «Последний герой»,

* «Поздний гость»,

* «Все поправимо», — «Большая премия Аполлона Григорьева» и премия «Большая книга»

* «Московские сказки», —премия «Ивана Бунина» и приз «Проза года»

* «Подход Кристаповича»,

* «Путешествия экстраполятора и другие сказки»,

* «Считается побег».