Как можно такое забыть?! Мирная жизнь оборвалась разом, наступило совсем другое время. 22-е июня 1941 года, блокаду Ленинграда, боевое крещение, военную жизнь и долгожданную Победу вспоминают Ирина Николаевна и Семён Борисович Маркушевич. Красивая супружеская пара, живущая в Брянске.

Ирина Николаевна Маркушевич (в девичестве Казанская) — ленинградка. 22 июня 1941 года они всей семьёй отправились в гости к приятелю отца в Финляндию, в Тариоки. Приехали отдохнуть и узнали страшную новость.

—Туда ехали спокойно, гулять. А обратно—полный поезд мужчин, все рвались в Ленинград, зная, что должны явиться на призывные пункты. Уже вечером того же дня все военнообязанные ленинградцы были призваны. Вообще начало лета было очень тревожным. Но потом как-то  всё наладилось, и 28 июня мы собирались отправиться на Брянщину, в Трубчевск, к бабушке и дедушке. Слава Богу, не успели выехать!

Первые, о ком власти подумали, когда началась война, были дети. Знали, что немцы будут бомбить Ленинград, значит надо спасать детей. Учителей с учениками вывезли из города. Я и братЮрий с мамой Бертой Михайловной, учительницей, поехали в МалуюВишеру. Но немцынаступали очень быстро и были уже на подступах к городу… Помню, из Ленинграда приехало большое количество взрослых: родители, всякие начальники… Нужно было срочно возвращать детей назад — в город. Мы вернулись в Ленинград и попали во вражеское кольцо. Так началась блокада. Поначалу мы даже ходили в школу, но стало холодно, а в школе не топили, занятия всё время прерывались…

— Наверное, страшно было?

— Нет, страшно не было. И паники вокруг не было. Все думали: вот+вот война кончится, мы победим. Папа нашработал в Педагогическом институте имени Герцена на Васильевском острове, там и жил, ну, а мы жили в центре. Бомбёжка, бесконечные обстрелы, и мы — мама, брат и я—переехали к папе. Чтобы, уж если погибать, то под одной бомбой всей семьёй…

22 июня 1941 года. Село Архангельское Николаевской области, Украина. 17-летний Семён Маркушевич с приятелями возвращается с рыбалки, настроение приподнятое. Лето, прекрасная погода! А тут навстречу старушки с коромыслами. «Война, — говорят, — сыночки!» Все мальчишки, конечно, рвались воевать с фашистами. Но каждому свой черёд. Семёна Маркушевича призвали в армию в июле 1942-го.

Боевое крещение

— Служил я в Калмыцких степях. Был настоящим стрелком-пехотинцем. Что такое пехотная выкладка я хорошо почувствовал. Это вещмешок с гранатами и патронами, маленький кусочек хлеба или сухари, винтовка, зимой тёплые брюки и телогрейка, шинель, шапка-ушанка, валенки за вещмешком. И со всем этим надо было совершать марши. Ежедневно 25—30 километров.

— Сколько на себе килограммов носили?

—Почти двадцать пять набиралось. Первый бой состоялся на подступах к Элисте. Уже было холодно, выпал снег. Что в памяти осталось? Первое столкновение с врагом для нас оказалось неожиданным. Мы потеряли свои перчатки, руки отморозили, а надо автомат, пулемёт держать. Стрелять-то мы стреляли и в атаку ходили, но были не подготовлены и растерянны. Причём у противника были бронемашины, они впереди шли, а у нас, конечно, большие потери…

Первый бой был долгим. Уже ночью закончился. Потом трудно было собирать погибших. А у нас в бригаде очень много служило ребят из Средней Азии, которые не выдерживали такого холода. После команды «к бою ложись!» подняться уже не могли — замерзали. И, конечно, очень плохое снабжение…

Всё, что у нас было, мы поели и с голодухи набрасывались на пшеницу, которая лежала под снегом. Нас командиры разгоняли, чтобы мы не ели сырую пшеницу, потому что это опасно для жизни. Повара заваривали эту пшеницу кипятком, делали то ли суп, то ли кашу. Но иногда и кухни отставали от нас, продукты не успевали подвезти. То есть служба в пехоте в этот начальный период многому научила. А отмороженные пальцы левой руки чувствую до сих пор…

Котелки с вином

РядовойМаркушевич познал тяготы службы в пехоте и нежданно-негаданно попал в артиллерию, что в дальнейшем определило его судьбу. Был зачислен в армейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк. За считанные недели пришлось освоить непростую науку подносить снаряды, заряжать и наводить орудие. Послужил СемёнМаркушевич и разведчиком, и радистом. Но чуть ли не главным на фронте было умение рыть окопы. Успеешь быстро «уйти» в землю, значит выживешь!

—И в этом артиллерийском полку мы участвовали в освобождении Таганрога, Мелитополя, Мариуполя, Крыма. Самое памятное –штурмПерекопа. Овладеть Турецким валом не так просто. Наша главная задача была в поддержке пехоты, как говорится, «огнём и колёсами». Орудия вели огонь прямой наводкой: «Цель вижу – стреляю». Перекатывали и стреляли. Вновь перекатывали и стреляли… Противник — в бегство, а мы орудия к тягачам — и за ним.

Никогда не забуду, как мы освобождали Бахчисарай! Такой радостной была встреча с жителями, с партизанами, спустившимися с гор. Нас буквально затягивали в дома, наливали котелки вина. Заводили в винные погреба и говорили: «Берите, ребята!» Один солдатик чуть не нырнул в бочку, да за ноги удержали! Забота командира состояла в том, чтобы солдаты «не перебрали». Ну, нашли компромисс: «А дайте, — говорим, нам бочку вина с собой!» Бочки клали на артиллерийские станины и так перевозили. «Употребляли» только по команде старшины.

—Семён Борисович, с той поры много, наверное, вина выпито, а было ли такое же вкусное?

—Крымское вино замечательное! Но такого вкусного, как тогда, я не пил.

«Победа!»

—В Польше наблюдали, как специальные подразделения Советской армии освобождали узников концлагерей. Мы видели страшно измождённых людей. Мы были на марше и нельзя было останавливаться, но всё же мы просили остановиться и давали детям кусочек хлеба или сахарок… Спрашивали: «Откуда?» А в ответ: «Из Советского Союза, из Югославии, из Польши, из Венгрии…» То, что мы увидели, ещё больше обозлило против фашизма, вызвало особую ненависть. Ведь это были гражданские люди. Что с ними сделали! Не надо было проводить никакой агитационной работы, чтобы убедить: надо фашизм уничтожить!

В составе Второго Белорусского фронта я участвовал в боях севернее Берлина, там и закончил войну. О её окончаниимы узнали от радисташтаба нашего артиллерийского полка. Среди ночи он разбудил нас криками: «Победа!»

Что творилось, трудно передать! Стрельба шла несколько часов… И никто никого не останавливал. Что интересно, у нас тогда была водка, которую выдавали по сто граммов. Но ни один офицер, сержант или солдат не выпили по случаюПобеды. Радость была настолько всепоглощающей, что в этом не было необходимости.

А 12 мая мы попали в Берлин. На Рейхстаге я написал: «Здесь был старший сержант Маркушевич». В памяти остались трогательные сцены. В Берлине стояли наши полевые кухни, варили кашу, подбегали изголодавшиеся немецкие дети, наши солдаты брали их на руки, кормили.

А взрослые боялись выходить, наблюдали за этим из укрытия, их ведь запугали, они думали, что большевики пришли их уничтожить. Но потом к полевым кухням потянулись и взрослые. Кормили всех.

Наши солдаты понимали, чтофашисты—это не весь немецкий народ. Немцы были воспитаны в страшной покорности. Один немец помог русским солдатам починить «Опель», а сам всё кланяется. Ну, один из наших спрашивает: «Ну, что ж вы так себя ведёте, что вы унижаетесь, мы ведь вас не принуждаем?» А тот отвечает: «Вы нас покорили, мы – ваши рабы. Мы бы вас покорили, вы были бы нашими рабами!» Вот такая психология.

А когда комендант Берлина дал команду жителям города сдать все мотоциклыи радиоприёмники, то очередь образовалась в несколько километров. Те люди привыкли беспрекословно подчиняться приказам. А ещё запомнилось, что в Германии очень хорошие дороги. Но об этом не принято было говорить. Вот Михаил Танич сказал и шесть лет за это отсидел.

Встреча

Самые яркие военные воспоминания Ирины НиколаевныМаркушевич, конечно, о блокаде. Как покупали куски столярного клея, «выбирали те, что попрозрачнее» и варили холодец. «Он-то, — говорит Ирина Николаевна, —наверное нас и спас». Хотя были ещё дрожжевой суп да дуранда из жмыха. Семья Казанских уехала из блокадного Ленинграда по Дороге жизни в марте 42-го, когда лёд Ладожского озера уже изрядно подтаял, но, слава Богу, все—отец, мать, брат Ирины—спаслись. Потом была непростая эвакуация…

45-йпринёс радостьПобедыи судьбоноснуювстречу.

Рассказывает Ирина Николаевна:

—С Семёном мы познакомились в 1945-м году, сразу после войны, когда вернулись из эвакуации. У нас был очень дружный двор, а моя мама разрешала, чтобы к нам домой все мои друзья приходили. И вот один парень как-то  приводит с собой ещё мальчишек, но уже военных. И среди них был Семён.

— Ну, какие же это мальчишки — военные?

— А для нас они были мальчишками.

Вспоминает Семён Борисович:

— Я после войны в числе нескольких боевых товарищей по рекомендации командующего артиллерией был направлен во Второе Ленинградское артиллерийское ордена Ленина Краснознамённое училище. Как-то вместе с сокурсником попал в дом Казанских, там мы с Ириной и познакомились.

Стали встречаться. Но не очень часто: надо было овладевать наукой военного дела, офицером становиться, а это не так просто. Но, темне менее, в увольнение ходил на свидания. Прощаясь, Ирина каждый раз давала мне с собой две копейки.

—Хотела, чтобы он почаще звонил! (Смеётся Ирина Николаевна).

— Ирина мне понравилась и внешне, и внутренне, — продолжает Семён Борисович, — ну, а что касается ухаживаний… Юность на войне прошла, с девочками мы не общались. Для нас всё это было внове. Но когда я уезжал после окончания училища, меня провожала не только Ирина, но и её мама и папа. И было ясно, что я возвращусь.

—Семён окончил училище в 1947-м, — рассказывает Ирина Николаевна, — а я ещё продолжала учиться в Педагогическом институте, и мы целый год переписывались. В августе 1948 года он приехал, и тогда мы расписались. Он вновь уехал в Николаев, а я через некоторое время собралась и поехала к нему.

— Проверили отношения?

— Полностью!

Всё так же в строю…

Уже шестьдесят лет они вместе. Жизнь сложилась счастливо. Вырастили сына Игоря, повзрослели внучкиЮля иИрина. Семён БорисовичМаркушевич служил 30 лет. Сначала в Николаеве, затем на Урале, под Челябинском. Был начальникомштаба ракетных войск в артиллерийской дивизии.

В 1972 году ушёл в отставку. Ирина Николаевна преподавала вшколе, сначала в Николаеве, а затеми в Брянске. Свой первый выпуск она помнит до сих пор, а «любимые мальчишки», у которых тоже уже внуки, до сих пор звонят своей учительнице. Вот и на этот раз 9 мая раздались звонки из Таллинна, Николаева, Санкт-Петербурга.

Семён Борисович по-прежнему в строю, уже 16 лет он является начальником областного штаба движения юных патриотов.

Май— время Парадов. Главному празднику —Параду Поколений, где рядом с ветеранами идут будущие защитникиОтечества, предшествует Парад юнармейских войск. Самое хлопотное, но и самое, пожалуй, трогательное и яркое мероприятие.

Ветераны, среди них и Ирина Николаевна, со слезами умиления смотрят, как маршируют нарядные мальчишки и девчонки —матросы, будёновцы, пехотинцы, юные спасатели. Малыши изо всех сил стараются «держать» спину, изо всех сил «тянут» носок. Волнуются страшно! Для них главное —не сбиться, пройти красиво. Принимает этот парад полковник в отставке Семён Маркушевич.

Впрочем, военно-патриотическая работа в школах и училищах области ведётся весь год. А в июне, по традиции, проходят финальные соревнования лучших юнармейских отрядов, военно-спортивная игра на местности. И там начальник штаба ДЮП Семён Маркушевич — в гуще событий. Лично контролирует все этапы многоборья.

И если в других регионах России игра «Зарница» только возрождается, то на Брянщине военно+патриотическое движение поддерживали и в трудные годы. А в последнее время его популярность среди детей и молодёжи значительно выросла.

В отряды юнармейцев приходится проводить строгий отбор. Юноши, пройдя юнармейскуюшколу, идут в армию, поступают в военные училища. Так что 40-летие «Зарницы» брянцы празднуют гордо: равнение на нас!

Ирина АЗАРОВА.

Фото Алексея ЖУЧКОВА и из семейного архива МАРКУШЕВИЧ.