«Как это было. Чернобыль и Брянщина» — презентация книги с таким названием за подписью некогда первого лица региона Анатолия Войстроченко состоялась в областной библиотеке им. Ф.И. Тютчева. Автор оказался главным героем своей книги по чудовищной иронии судьбы: и как первый из свидетелей трагедии, и как первый, если можно так выразиться, из ответчиков. О том, как рождалась книга, автор рассказал читателям «Брянской ТЕМЫ».

Первая часть названия определяет вроде бы жанр повествования — мемуары. Вторая — период. Событий в жизни Войстроченко более чем предостаточно. Свидетелей тому — тоже. И они присутствовали на презентации книги. Только, пожалуй, мало кому из них хотелось бы пережить ещё раз то, о чём написал Анатолий Фомич. Собрав факты, подтверждённые документальными фотографиями, он рассказал об истинных масштабах последствий аварии на Чернобыльской АЭС на Брянщине. Мемуары? Набат! И — приговор тем, кто мог сделать, но не делал, может — но не делает.

—Анатолий Фомич, как родилась идея такой книги?

— Эта книга задумывалась с первого дня, как только случилась авария на Чернобыле: из-за того, что видел, как всё о ней замалчивается, скрывается. Причём, первыми лицами государства. 9 мая 1986 года Михаил Сергеевич Горбачёв, выступая по Всесоюзному радио и Центральному телевидению, сказал, что была авария, проводится большая работа по Белоруссии, Украине, но ни одного слова не сказал о России. Причём, ни одного слова не сказав о Брянщине, хотя к тому времени было известно, что очаги поражения выпали огромнейшие — почти вся таблица Менделеева! Ученые рассчитывали, что на Брянщине огромное поле притяжения: леса, озера, болота — они прикроют. Ну а потом оказалось, что и этого мало. Над нашей территорией постоянно летали самолёты, вертолёты, брали пробы и улетали. Откуда, куда, где садились, какие результаты?

—Вы, как первое тогда лицо области, не знали, что произошло? Вам просто не докладывали?

— Это был просто кошмар — я об этом и пишу подробно. Но могу сказать: так вышло, что взрыв произошел в ночь с 25-го на 26-е апреля, а 26-е — это была суббота. А у меня ещё заранее было запланировано, что я должен ехать в Новозыбковский район, в самое наше пограничное с Белоруссией село Верещаки. Я рано утром, в шесть часов, выехал туда на машине. Погода солнечная, везде работают люди, скот пасётся… Я еду и по ходу описываю: выехали из Брянска — только что, в закончившемся 85-м году Брянск отпраздновал тысячелетие, город получил свою вторую награду — орден Трудового Красного Знамени… К Выгоничам подъезжаем, пишу: Павел Зайцев повторил подвиг Александра Матросова — закрыл собой амбразуру вражеского дзота… К Почепу подъезжаем, записываю: Красный Рог — родина Алексея Константиновича Толстого… Унеча — родина моя… Клинцы — тоже вспоминаются эпизоды… Новозыбков — родина Драгунского, дважды Героя Советского Союза… Павла Дыбенко — председателя Центробалта… И так вот я пишу-пишу, продвигаюсь по области. Приехали в Новозыбков: встретили первый секретарь райкома и первый секретарь горкома — никто ничего не знает! Обменялись мнениями, и нужно ехать дальше — на границу… Приехали — народ в поле, сеет. Ждать до семи вечера… Вечером проводим собрание. До того — никаких извещений, ничего! Вручил знамя и где-то  в полдевятого приехал в Новозыбков. А меня уже встречают первый секретарь горкома и начальник райотдела КГБ: в Новозыбкове повышенная радиация!

—А они-то как узнали?

—Преподаватель гражданской обороны Сизых проводил с учащимися педучилища занятия по практическому использованию дозиметров. Рядовое занятие… А они как зашкалили! Трещат! И никто не поймёт, что к чему. Сизых звонит в горком, оттуда уже связываются с межрайонной радиологической лабораторией… И вот мне говорят: надо в лабораторию, ждут уже там. А что там: кривые — было так, а стало так… Я звоню командирам двух ближних воинских частей — никто ничего не знает. В обком, дежурному, — не знает! В КГБ — не знают! В УВД — не знают! Никаких объявлений не было!

—А вы сами в Москву не звонили?

— Не звонил. Приехал в Брянск глубокой ночью 26-го, ещё зашёл в обком — никаких звонков не было. 27-го зашёл — никаких звонков… А в это время уже тушили пожары, мёртвые были… Там был мой земляк — Толя Кургуз, моряк-подводник, работавший на станции оператором как раз 4-го блока. И когда был взрыв, там свинцовые двери немного приоткрылись, и огонь, и вода — всё хлынуло к ним. И как он собрался, какими чувствами, но дал команду, и закрыли дверь. И запасными ходами вывел смену. При этом получил чудовищную дозу радиации и 12 мая умер. На похороны родителей не допустили…

А в понедельник, 28-го, приезжает племянница Олечка Астахова — они с мужем строили и Смоленскую АЭС, и Чернобыльскую. Туда и переехали, получив в Припяти квартиру… Жили, работали. И когда произошёл взрыв, даже в Припяти не сообщили: матери с колясками гуляют, окна у всех открыты… И муж её, Сашка, на работу с утра пошёл: они пятый и шестой блоки достраивали. Ну а строители — они ж не ходят прямыми дорогами: вот и он коротким путём в дырку в заборе. И тут же его за шиворот: куда? Мол, так и так. А ты что, про взрыв не слышал? И тот бегом домой. А уже горит всё, пошли выбросы… И всё это видно… Люди на крышах загорали — их тошнить начало…

В общем, приехала она ко мне, как-то  добрались оттуда. А у неё сынишка двух лет, сама на шестом месяце беременности. И спрашивает: рожать теперь или не рожать? Отправил к медикам. А у нас же тогда ни радиологов, никаких специалистов… Врачи посмотрели: рожать. Радостная уехала к матери в Унечский район. А в Припяти (муж её там оставался) только в воскресенье объявили, что эвакуируют всех на два дня, потому вещей с собой не брать — чтобы автобусы не захламлять…

И вот я — первый секретарь области! — наделён только этими знаниями! И только потом звонит председатель Совета министров РСФСР Воротников: «Ну как вы?» А сам ничего не говорит. Я рапортую: «Всё нормально, только вот, знаете, у нас в Новозыбковском районе почему-то уровень радиации повышен». Тогда Воротников и сказал: «Беда, Анатолий Фомич, была авария, затронуло Брянщину, создавайте оперативные штабы на местах. Мы будем помогать: при ЦК создана оперативная группа. По обстановке будем сообщать, что делать…»

— Сообщили?

— Официальные данные от Гидрометеоцентра мы получили только в августе 86-го!

Рекомендации по йодопрофилактике пришли тоже поздно, а её ведь нужно было делать в тот же после взрыва день, особенно детям.

—Да их просто нужно было вывозить оттуда!

— Мы и предложили на отселение 15 населённых пунктов, а приняли только 4 — где 15—20 дворов, а где по 400—800 жителей не взяли. Всего должны были переселить 2280 человек, а в итоге — только 151. В книге есть подробный перечь пунктов с количеством жителей…

А Воротников потом в своей книге «А вот как это было» написал: «По согласованию с руководством Брянской области отселили четыре населённых пункта…»! Но есть же документы, подшитые в архив! Была комиссия правительства РСФСР — я ходил с ними, убеждал, что нужно отселять! И как же они смалодушничали: вот столько и вошло. И только 1 августа 1986 года вышло постановление СМ РСФСР об оказании помощи юго-западным районам Брянщины. А до того мы жили своими силами. Перераспределяли продукты питания из чистых районов, вывозили беременных в чистую зону, вывозили детей в пионерские лагеря.

— То есть официальных четыре пункта — это попытка скрыть масштабы бедствия?

—Да, и этим они нанесли огромнейший вред и нам, и всему миру! Тогда бы размеры помощи были другие: у них ведь свои технологии, наработки!

—Кто же в итоге виноват?

—Ну, у нас же тогда была руководящая роль ЦК партии, а ему подчинялись многочисленные комитеты и так далее… Первая комиссия, вторая комиссия… В итоге только в 90-м году создали ГоскомЧернобыль с местом расположения в Брянске. Он начал работать уже после развала Союза и его права тоже вскоре урезали, а все дела передали ГО – Шойгу.

— А как насчёт злополучных «гробовых»? Их тоже выплачивали только этим четырём пунктам?

—Разделили территорию на зоны: от 15 кюри до 30 кюри, и до 40 кюри… Ну и платили где-то  от 30 рублей в зависимости от зоны.

—А сейчас какова обстановка в области? Вы следите?

— Радиация в пределах нормы. После 20 лет наблюдается рост заболеваемости раком щитовидной железы, особенно среди детей. Ну а с землёй… Она опять начинает набирать цезий-137. Это всё из-за нехватки калийных удобрений, которые не вносят в заражённую почву в необходимом количестве.

—Как бы вы оценили работу тех организаций, которые сейчас занимаются «чернобыльскими» проблемами? Есть ли реальные результаты?

— Ликвидировали филиал Ленинградского института радиационной гигиены в Новозыбкове… 1200 различных объектов недостроя растащили, разворовали. С землёй, опять же, никто не работает… В 1986—90 годы вносили 200—300 килограммов минеральных удобрений на 1 га. В 1995 году — 20–30 килограммов.

— Сколько же всего времени ушло на работу над книгой?

— Материалы, я говорил, накапливались с первого дня. А потом мы с журналистом Владимиром Васен — ковым хотели её писать, но тот умер. И тогда я пропустил книгу через газету. И ждал, что хлынут письма: неправда, не то! Или, наоборот, предложения. Но были лишь обиды: а про нас не написали!

А писать я сел её в феврале 2003 года. Пять лет ушло. Писал всё от руки… А фотографии в заражённой зоне запрещали делать с первых дней. Но мы всё равно фотографировали из-под полы. Всего же в книге около 400 снимков!

—Первые отклики на книгу есть?

—Отклики есть и пока все положительные. Но книга ведь не только о Чернобыльской аварии: здесь и о становлении комсомола Брянщины, партизанском движении, о местной интеллигенции, о здравоохранении, о природных ресурсах… Так что книга должна прозвучать как набат! Ведь 126 населённых пунктов сейчас хотят лишить «чернобыльских» льгот! Говорят: японцы не проводили никаких переселений. Но ведь в Японии совершенно другая картина: там всё сгорело и — всё, а у нас — продукты полураспада, они страшнее бомбы!

— Но в итоге вы довольны своим трудом? Задачу выполнили?

—Так сказать нельзя! Но названы сотни имён людей, работавших над решением чернобыльской проблемы. Хотя не о всех, извините меня, сумел рассказать…

В продаже книги пока нет. Передано 2400 экземпляров для областной и муниципальных библиотек, 2100 — департаменту образования. Для того чтобы пустить в продажу, надо переиздать, нужен спонсор. Но, уже имея готовый, свёрстанный материал, она обойдётся дешевле первого тиража… Может кто-то  и откликнется.

Наталья ВЛАДИМИРОВА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА.

В тему!

Анатолий Фомич Войстроченко родился 2 января 1937 года. Окончил Всесоюзный сельскохозяйственный институт заочного образования и ВПШ при ЦК КПСС (заочно).

1962—1973 гг. — второй, а затем первый секретарь Брянского обкома ВЛКСМ. 1973—1982 гг. — первый секретарь Клетнянского райкома партии, первый секретарь Брянского горкома КПСС. 1982—1984 гг. — второй секретарь Брянского обкома КПСС. 1984—1991 гг. — первый секретарь Брянского обкома КПСС. В 1986—1990 гг. — член Центрального комитета партии.

В 1990—1991 гг. — председатель Брянского областного Совета народных депутатов. Депутат Верховного Совета СССР 21-го созыва. Народный депутат СССР.

Награждён: Орденом Октябрьской революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Знак Почёта, десятью медалями. Действительный член Географического общества СССР академии наук СССР, Почётный академик Международной академии по экологии и безопасности жизнедеятельности.