Чтобы помнили...

«Четыре ямы. Густой слой гильз, ремни и сапоги, лапти, бензиновые зажигалки, очки, солдатские медальоны и ложки… Они лежали там вповалку. Кто-то закрывался от пули, обняв голову руками, кто-то  прижимал к себе детей. Мама и две дочки — черепа с детскими косичками… В трёх километрах от Трубчевска, в урочище Машаница, уже найдены более ста человек», — так рассказывали местные газеты об уникальной экспедиции, проведённой весной 2009 года брянскими поисковиками в Трубчевском районе области. Об организации поисковых экспедиций и о работе поисковиков на Брянщине корреспонденту «Брянской ТЕМЫ» рассказали заместитель председателя правления Союза поисковых отрядов России Эдуард Головин и руководитель Брянской региональной общественной организации поискового объединения «Возрождение» Алексей Екимцев.

Экспедиция в урочище Мешаница стала первой серьёзной поисковой операцией брянского отряда «Возрождение». Было обнаружено огромное, никому не известное захоронение расстрелянных немцами солдат и мирных жителей. Об этом трагическом событии брянским поисковикам рассказал житель деревни Городцы Егор Пулин. Когда началась война, он ходил в детский сад. Но тот страшный день навечно остался в памяти мальчика. До сих пор перед его глазами стоит страшная картина… «Закапывали мелко, — вспоминает Егор Егорович. — Земля шевелилась… Я хоть и маленький был, но всё запомнил. Одному человеку удалось выбраться из-под земли, он дошел до соседнего села, но его сдали фашистам. Я многим рассказывал, что знаю место, где лежат десятки людей, но меня никто не слушал…»

Первая же находка потрясла поисковиков — был найден завёрнутый в бумагу и ткань православный крест. Может, он попал сюда случайно, может, он принадлежал кому-то  из убитых, моливших о чуде и спасении. Сейчас крест передан в Брянско-Севскую епархию для проведения экспертизы и установления личности владельца по надписям, которые на нём выбиты.

Работать было нелегко. За короткое время глина превращается в камень. Но нельзя было пропустить ни дного, даже самого мелкого предмета, поэтому приходилось руками перетирать тонны земли. Одну за другой поднимали поисковики свои страшные находки: вот офицерская портупея, хорошо сохранившиеся сапоги, солдатский котелок с едва читаемыми, выцарапанными буквами «Ж» и «А», ложки, расчёски, пуговицы с женского пальто и… искусственный стеклянный глаз… А вот останки женщины с гребнем в длинных, густых волосах. Рядом — завёрнутое в тряпицу мужское обручальное серебряное кольцо с прядью волос внутри. Вероятно, погибшая хранила его в память о любимом человеке…

Останки 108 человек покоились в четырёх ямах — рядом лежали и воины, и мирные жители. Поисковики перезахоранивали павших по традиционному православному обычаю. Весь Трубчевск собрался проститься с земляками, погибшими от рук немецкофашистских захватчиков…

Война и мир

— Трубчевская Вахта памяти стала фактически вашей первой крупной экспедицией. Расскажите о том, как она была организована, какая работа была проделана, каковы итоги?

А. Екимцев: Захоронение это практически никому не было известно. На этом месте бегали дети, паслась котина, и никто не предполагал, что здесь во времена войны была расстрельная яма. О произошедшей трагедии стало известно после того, как Егор Пулин поделился своими воспоминаниями с поисковиком из отряда 13-й армии Александром Савченко и показал ему месторасположение захоронения. Командир Игорь Малаев, узнав об этой истории, принял соответствующее решение на проведение разведки.

— Разведка? Прямо как на войне!

А. Екимцев: Да, перед тем как провести экспедицию, вначале проводится разведка. Определяется, действительно ли в указанном месте находится захоронение. В начале апреля поисковики начали при помощи металлоискателей и щупов «сканировать» землю. Останки лежали неглубоко — на глубине приблизительно полтора метра. Сверху рос бурьян. Недалеко — ручеёк и деревня, с другой стороны — небольшая возвышенность и сад. Поисковики отряда Малаева установили, что в этом месте действительно имеются захоронения людей, расстрелянных немцами в конце сорок первого года. Но никто даже и предположить не мог, что там окажется 108 человек! Было принято решение о проведении экспедиции с 25 апреля по 5 мая 2009 года. В ней участвовало 29 поисковиков: казаки станицы Трубчевской, ветераны боевых действий, студенты Дятьковского филиала Белгородского государственного технического университета, а также курсанты и офицеры Брянского филиала Московского университета МВД России, преподавателем которого я являюсь.

— Легко ли привлечь молодых людей к участию в такой экспедиции? Или всё-таки добровольнопринудительным методом набирали личный состав?

А. Екимцев: Молодёжь наша сразу заинтересовалась. Все были включены в состав экспедиции на добровольных началах. Потом уже я разговаривал с отцом одного из ребят, и он мне сказал: «Мой Серёга после этой экспедиции совсем другим человеком стал. Что-то у него в мозгах поменялось. Более осознанным сделался!» А у мальчика этого раньше были большие проблемы с поведением… Ещё у нас в экспедиции была единственная женщина — преподаватель филиала белгородского университета Татьяна Супроненко.

Э. Головин: Да! Какие борщи она для нас готовила!

— Вы ведь и с другими поисковиками сотрудничали?

А. Екимцев: Наша региональная общественная организация заключила соответствующее соглашение с поисковыми отрядами 50-й армии, 65-й армии, 13-й армии. Ведь именно поисковики 13-й армии обнаружили это захоронение. Их руководителю Игорю Малаеву мы в большей степени благодарны за успех этой экспедиции. Потому что без качественной разведки провести хорошую экспедицию невозможно. Это потом мы уже развернули лагерь, определили конкретный фронт работ….

Цена памяти…

— Скажите, а как давно существует отряд «Возрождение»?

А. Екимцев: Организация в принципе существует около пяти лет. Но реально работать мы начали с начала этого года. Связано это, в первую очередь, с финансированием. Мы различными путями — через знакомых бизнесменов из Москвы и Брянской области, депутатов — изыскиваем средства для наших экспедиций. Спасибо всем, кто нам помогает.

— В чём заключается специфика проведения поисковых работ?

А. Екимцев: Специфика захоронений военных лет состоит в том, что если боец погибал, то его хоронили раздетым и без личных вещей. Разумеется, металлических предметов там очень мало. Металлоискатели не помогают. Необходимо дополнительное оборудование. Например, георадар, который сканирует землю, определяет неоднородность грунта, что позволяет определить места, в которых грунт когда-либо  смещался. С большой степенью вероятности в таких местах можно обнаружить захоронения.

Э. Головин: В принципе можно заехать в любую деревню, и там вам с удовольствием расскажут, что, мол, там-то у нас стоит танк, там — самолёт. И даже место может называться «У самолёта». Дедушка будет искренне рассказывать, что сам хоронил убитых солдат.А в итоге ничего этого поисковики не обнаруживают. Ведь у страха глаза велики… Поэтому, исходя из собственного опыта, разговаривая с людьми, я всегда задаю один и тот же вопрос: «А вы всё время здесь жили? Никуда не уезжали?» И тут выясняется, что тот же дедушка уезжал на заработки на несколько лет, а бабушка к родственникам… А в тот момент, когда они уезжали, председатель колхоза сдал танк на металлолом. А чего бы не сдать? Порезали, вывезли, сдали, получили сельскохозяйственную технику.

— А что вы думаете о «чёрных» копателях?

Э. Головин: Вообще, нет ни чёрных, ни красных… Я считаю так: есть правильные копатели и есть неправильные. Но не более того. И среди так называемых чёрных копателей встречаются достаточно порядочные нормальные люди. Единственное, в чём их можно обвинить, — они не вступают ни в какие общественные организации и работают сами по себе. У них нет никаких разрешительных документов на этот вид деятельности. И многие, находя останки, передают их по дружеским связям официальным поисковикам, чтобы те их перезахоронили. Хотя есть и другие… Бывает, приезжаешь, а кости, раскопанные и брошенные, уже белеют под солнцем. Но это уже мародёрство и кощунство.

Недавно был случай здесь, в Брянской области. Работаю с металлоискателем, в военной форме… Подходит деревенский паренёк, спрашивает: «Ты поисковик?» Отвечаю: «Да, поисковик!» Он продолжает: «А кого копаешь?» Говорю: «Как кого?! Наших солдат!» Он подумал и заявляет: «Ты неправильно копаешь! Надо немцев копать. За каждый жетон дают по три тысячи долларов». Откуда пошла эта легенда? Я вам, как представитель руководства поисковых отрядов России, заявляю, что нет ни одного факта, что кому-то  удалось продать жетон за такие деньги. Когда приезжают немцы со своими картами и по разрешению местных администраций делают перезахоронения, то платят нашим поисковикам за каждого поднятого немца по 150 рублей.

А. Екимцев: Иногда «чёрные» копатели находят награды, медальоны, документы, по которым можно определить, кто находится в могиле, как зовут этого солдата, откуда он родом. Они забирают эти вещи, и солдат навсегда остаётся безымянным. Поэтому и отношение населения к поисковым экспедициям бывает иногда крайне негативным. Когда в Трубчевске была организована Вахта памяти, то поначалу местные жители смотрели на нас с настороженностью. Но мы всех собрали, рассказали, зачем и что делаем, показали, как ведутся работы… И пошла совершенно обратная реакция. Нам начали помогать, подкармливать: кто сало принесёт, кто котлеты, молоко, сметану… Сотрудники милиции привезли четыре килограмма рыбы — на уху.

— Велика ли опасность в таких экспедициях? Говорят ведь, что не глохнет ещё эхо войны….

Э. Головин: Подрывы, конечно, случаются, но не у организованных поисковиков, а у «неправильных» копателей, которые сознательно ищут тротил и выплавляют его на продажу. Взрывоопасные предметы, так называемые ВОПы, всегда есть. Поисковики просто не имеют права заниматься сапёрными работами. Единственное, что поисковик обязан сделать, так это информировать вышестоящее руководство, выставить знак, указывающий на то, что обнаружен взрывоопасный предмет. Руководство отряда информирует милицию, вызывают МЧС.

А. Екимцев: Наш отряд, действуя по такой схеме, передавал однажды обнаруженные боеприпасы правоохранительным органам — гранаты, патроны…

— Какова позиция Русской православной церкви в вопросе перезахоронений?

А. Екимцев: Поговорив с отцом Марком — полковым священником трубчевских казаков, я узнал, что эту работу нужно делать по нашим православным законам. Чтобы постоянно в экспедиции был церковнослужитель для обряда отпевания. Кроме того, участие в экспедиции священника дисциплинирует людей. А ещё очень важно, чтобы останки погибших переносились на территорию церкви.

Э. Головин: Мы выносим останки на места поклонения: на кладбище, к мемориалу… Люди приходят, зажигают свечи, поминают павших. Они ведь все до этого были без вести пропавшие…

— А родственников случалось находить?

Э. Головин: Недавно был случай. Псковская область. Подняли самолёт, обнаружили в нём лётчика с документами. А фамилия у него достаточно редкая — Пескулов. В экспедиции участвовали корреспонденты телеканала «Звезда» — снимали сюжет. Не успел я вернуться из Пскова в Москву, а мне уже сообщают, что нашли родственников этого лётчика. И знаете как? По телевизору показывали сюжет, и внук Пескулова, «перебегая» по каналам, включил «Звезду» именно в тот момент, когда на весь экран была написана фамилия его деда. Телевизионщики быстро нашли необходимые телефоны, и уже на следующий день мы были дома у родных погибшего.

В основном все родственники рады тому, что нашлись их без вести пропавшие отцы, деды, прадеды… Но бывает и такая реакция: «Нашли? Ну и молодцы». С такими людьми и разговаривать как-то  неприятно становится. Это иваны, не помнящие родства. Что ж, встречаются и такие…

А. Екимцев: В Брянской области тоже был случай передачи останков погибшего солдата родственникам. В Жуковском районе нашли бойца Красной армии с медальоном. Все данные о нём сохранились. Информация была обработана экспертамикриминалистами, которые дали соответствующее заключение. Родственники отыскались в Воронежской области. И седьмого мая на Партизанской поляне в торжественной обстановке родным были переданы останки красноармейца Петра Колесникова. Впоследствии солдат был похоронен в родном селе рядом с могилой своей жены, которая так и умерла, ничего не зная о его судьбе…

Зов предков…

— Что привело представителя правления Союза поисковых отрядов России в Брянск?

Э. Головин: Почему я здесь? Потому что за последние несколько лет активность поисковиков в Брянской области упала. От нас ничего не скроешь — все поисковые операции, как правило, освещаются в прессе. Всё, начиная от установки поминального креста до массового перезахоронения. Было принято решение, что необходимо активизировать область для работы в этом направлении. Первая ласточка — это перезахоронение в Трубчевском районе. Я приезжал туда, всё видел собственными глазами. Вообще Союз поисковых отрядов является всероссийской организацией. Сам я москвич, но постоянно мотаюсь по всем регионам. Оказываю содействие в проведении экспедиций и перезахоронений.

Недавно был в Калуге. Там несколько лет назад были обнаружены «санитарные» ямы. После боя проводилась санитарная чистка местности. Как правило, местные жители собирали убитых солдат. Иногда даже спустя несколько месяцев. Например, по весне, когда сходил снег. Это делалось для того, чтобы не распространялась по земле зараза. Ведь надо было пахать, сеять… Так вот, эти ямы вскрыли, но оставили на несколько лет выветриваться. Потому что работать было невозможно. Откапываешь яму, а солдат на тебя глазами смотрит. Так хорошо сохранились останки. В этом году их подняли и многих погибших смогли опознать.

А ещё добавлю, что в Брянской области мои корни — бабушка отсюда родом. Партизанкой была. Мои родственники до сих пор живут в Дятьковском районе, в посёлке Ивот. Сейчас вот и семья моя здесь отдыхает. — Как вам удаётся совмещать поисковую деятельность со своей основной работой?

А. Екимцев: Все ребята, разумеется, где-то  работают, но по возможности находят время для участия в экспедициях. Игорь Малаев преподаёт детям в Усохской средней школе, проводит большую воспитательную работу с молодёжью и параллельно занимается поисковой работой. Его ребята с населением разговаривают, выезжают на места, разведку проводят… Да, всё это в своё свободное время и за свои личные деньги.

Э. Головин: Если раньше эти люди занимались рыбалкой, ходили за грибами, то теперь всё свободное время посвящают поисковой работе.

— С чего лично для вас начиналась поисковая деятельность?

Э. Головин: Для меня поисковая деятельность является основной. Попал в эту сферу я очень давно. Встретился, абсолютно случайно, с нужными людьми и увлёкся. Сейчас наша задача — объединить всех «нормальных», адекватных поисковиков в одно большое формирование. Во избежание анархии. А то бывает так — всё перекопано на местах сражений, а останков нет. И непонятно, куда делись эти безымянные солдаты, есть ли бойцы с именами… Сейчас мы создаём базу данных в Москве. Имена и фамилии не должны лежать мёртвым грузом. Не факт, что руководство небольшого самостоятельного отряда сможет найти
родственников погибших. Мы и сами иной раз ищем родных даже через ФСБ. Ведь если на медальоне написано название какого-то села, то не факт, что село это до сих пор существует… Очень серьёзная работа, которая анархии не терпит.

А. Екимцев: А я пришёл в поисковики случайно. Работаю преподавателем «Специальной техники» в БФ Московского университета МВД. Специальная техника — это оборудование, металлоискатели… Наверное, поэтому однажды с друзьями организовали собственную разведку. Но ничего у нас не вышло — не было навыков. Стали думать, как всё устроить, чтобы и с законом проблем не было, и польза какая-то практическая получилась… Оформили ряд документов, дающих право на проведение поисковых работ, познакомились с Эдуардом.

— Есть ли место в вашей работе для юмора?

Э. Головин: Случай из жизни. Отдыхаю в перерыве между раскопками. Осень, погода хорошая… Наслаждаюсь, в общем. Вдруг поворачиваюсь и понимаю — докопался! Идёт на меня немец. В форме. Под два метра ростом, рыжий, щетина, маузер, фляжка, крест на груди… Полностью экипировка военная. Улыбается приветливо. В этот момент я понял, что докопался капитально. Немец подходит ближе и говорит: «Привет!» Тут меня немножко стало отпускать. А парень пояснил, что в соседней деревне ему рассказали, что тут рядом человек-поисковик работает. Он и решили познакомиться… Оказалось, что охотник. А в форму немецкую переодевается так, для прикола…

Когда болит душа…

— Чем сейчас занимаются поисковики отряда «Возрождение»?

А. Екимцев: Мы готовим запланированную на сентябрь экспедицию, которая приурочена ко Дню освобождения Брянщины от немецко-фашистских захватчиков. Она будет проходить в одном из районов области. Сейчас подготавливаем оборудование, набираем людей… Хочется, чтобы и студенты, и курсанты, и казаки были задействованы в этой экспедиции. Вся проблема упирается в финансирование.

— Где же вы находите средства на организацию экспедиций? Особенно сейчас, в кризисное время…

Э. Головин: Поиск и перезахоронение павших государство оставляет на пожертвования юридических и физических лиц. Все работы осуществляются с помощью тех, у кого душа болит за наших неприкаянных солдат. Люди понимают, что благодаря этим погибшим солдатам мы сейчас живём.

А. Екимцев: Если говорить конкретно, то нашему объединению помощь оказала московская фирма ООО «Торговый дом „Вепрь“ — снабдила нас бензогенератором. А это свет, зарядка мобильного телефона… Фирма «Алексика» предоставила нам во временное пользование самые современные палатки. Её руководитель Алексей Грибцов помог нам с организацией быта поисковиков. Директор фирмы ООО «Конверсия-2» Владимир Моторин экипировал личный состав амуницией, необходимой для поисковой работы.

Спасибо нашим брянским предпринимателям и депутатам областной думы, которые тоже внесли свою лепту помощи. Благодаря депутату областной думы Василию Евсееву в основном была проведена трубчевская поисковая экспедиция. Депутат Юрий Гапеенко тоже очень нам помог. Большую помощь оказали казаки станицы Трубчевской, которые не только сами работали на раскопках, но и помогли в финансовом плане.

Огромную помощь оказали поисковому объединению «Возрождение» Максим Волков, который давно уже занимается поисковой деятельностью, сапёр, ветеран афганской войны Фёдор Овсеенко. Хотелось бы также поблагодарить и руководство Брянского филиала Московского университета МВД России: подполковника милиции Александра Жукова и его заместителя полковника Игоря Чёрного за участие в организации экспедиции курсантов и офицеров и за проделанную работу.

— И последний вопрос… Скажите, а никогда не возникало желание у ваших поисковиков оставить себе «на память» какую-нибудь находку военных лет?

А. Екимцев: Однажды, раскапывая военное захоронение, ребята нашли среди прочих вещей маленькую иконку. И один поисковик решил забрать её себе. Принёс домой, поставил её куда-то на видное место… Прошло немного времени, и ему приснился сон. Что было в том сне, он никому не рассказал, но иконку отнёс на место погребения и прибил к молодой берёзке… Понимаете, мы ведь не просто кости перезахораниваем. Мы делаем всё возможное, чтобы души убитых безвестных солдат обрели наконец-то покой…

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА и из архива поискового объединения «Возрождение».

3328

Добавить комментарий

Имя
Комментарий
Показать другое число
Код с картинки*