Олег Штефанко: современный Робин Гуд в брянских лесах

Актёр Олег Штефанко известен российскому зрителю по отечественным фильмам «Господа офицеры», «Код апокалипсиса», «Майор Ветров», «Группа „Зета“… В Голливуде он снимался вместе с Робертом Де Ниро, Джудом Лоу, Джеймсом Белуши, Леонардо Ди Каприо, Джулией Робертс… Его герои — сильные мужчины, борцы с беззаконием, люди с обострённым чувством справедливости. Такие как, например, отставной спецназовец Зубов — главный герой сериала «Лесник», съёмки которого идут в посёлке Синезёрки Навлинского района. О себе и о своих героях Олег Штефанко рассказал в эксклюзивном интервью «Брянской ТЕМЕ».

— Олег, как бы вы представили читателям «Брянской ТЕМЫ» главного героя сериала «Лесник»?
— Мой герой — это бывший военный с трагическим прошлым. Что-то случилось в его жизни, и он решил: лучше быть подальше от людей. Вместе с верным другом псом Нельсоном он уезжает в лес, работает лесником. Правда, от людей убежать не получилось…
В каждой серии с лесником происходят какие-то детективно-приключенческие истории: он раскрывает преступления, связанные с браконьерством, незаконным предпринимательством, криминалом на вверенной ему территории, а также помогает жителям местной деревеньки бороться с чрезвычайными ситуациями и решать личные проблемы.
— Наверняка существует определённая формула вашего героя, прописанная в сценарии, — в чём она заключается?
— Действительно, в каждом сценарии есть определённая заданность. Ведь именно поступки героя определяют его поведение, характеризуют его как личность. Но то, что написано в сценарии, я воспринимаю как схему, «рыбу», «скелет». Я примеряю на себя эту схему и работаю в ней, грубо говоря, в предлагаемых обстоятельствах. Затем режиссёр решает, как правильно расставить акценты, какую сюжетную линию развить, а какую ослабить. Далее продюсер отсматривает готовый материал и также принимает
решение. Я бы сравнил это с созданием бриллианта, когда одну грань шлифуют больше, другую меньше, а в итоге камень приобретает невероятный блеск, красоту и ценность.
Также и в кино. В сценарии прописан «скелет», а уже режиссёру, актёрам, оператору, художникам по костюмам и гриму, продюсерам и руководству канала решать, какие у этого «скелета» будут «мышцы», «сухожилия», «кровь», «нервы» и так далее.
— И как вы «мышцы», «кровь» и «нервы» вносите в «скелет» своего героя?
— Я даю своему герою только то, что имею сам. Ведь на определённую роль утверждается конкретный актёр из десятков возможных вариантов. У продюсеров имеется своё видение картины, и исполнитель той или иной роли должен соответствовать их понятиям о герое, вписываться в сюжет. Это и есть отчасти «мышцы» и «нервы» будущего героя.
Актрису также подбирают под партнёра, с которым «играется» любовь. И здесь действуют элементарные вещи: физика, метафизика, понравится — не понравится, сложится — не сложится…
— А у вас с партнёршей Анной Большовой (фельдшер Вера Большаева) «играется» киношная любовь?
— На сегодняшний день финал нашей истории ещё неизвестен, но мы всё время тянем нить тепла и взаимности между героями.
— Как вы думаете, любовный хеппи-энд возможен? Сможет ли новое чувство излечить больное сердце героя?
— Думаю, да. Но мы не знаем, что будет написано в сценарии новых серий и куда в дальнейшем завернёт сюжетная линия. Говорю исходя из того, что есть на сегодняшний день. А есть элементарное влечение и взаимная симпатия. Было бы глупо этого не видеть и не играть.

ОФИЦЕР, РОБИН ГУД, ГОРОДСКОЙ СУМАСШЕДШИЙ…
— Олег, не кажется ли вам, что ваш лесник выглядит несколько инородно среди деревенских жителей?
— Это меня как раз и не смущает! Видите, как я одет: джинсы, кожаная куртка, рубашка. Я не сельский житель. Изначально я сказал, что мы не будем играть типичного лесника — в телогрейке, с бородой, немытого и небритого.
Ведь мой герой сознательно оказался в этой среде. Он инороден. Может быть, он и борется за справедливость именно потому, что не местный и с обитателями деревни его ничего не объединяет.
Он стоит на страже закона, этакий городской сумасшедший. Ради справедливости вмешивается в дела других людей. Иногда об этом жалеет. Но такая у него натура: он не может спокойно смотреть, как незаконно рубят лес или бьют человека, он не глушит самогон с местными мужиками, он бреется по утрам, как кадровый офицер…
— Ваша первая экранная работа — роль в фильме «Контрольная полоса», снятом в 1980 году. Тогда, будучи выпускником театрального училища им. Щепкина, вы сыграли роль рядового пограничника, затем было достаточно много ролей кадровых военных… А каким оказалось ваше самое высокое звание в кино?
— Генерал армии в фильме «Прорыв». Но я быстро закончил свою «жизнь» в этом фильме — не нашлось точек соприкосновения с продюсером, и в середине проекта я ушёл.
— И в армии вы служили…
— Да, в возрасте двадцати шести лет.
— Тогда, возвращаясь к вашему герою в сериале «Лесник», скажите, какой смысл вы вкладываете в понятие «кадровый военный»?
— Для меня кадровый военный, офицер — это не только наглаженный воротничок и отсутствие щетины на лице. В моём герое есть внутренний стержень. Во-первых, он правильный по своей природе. Он понимает, что бить слабых — нехорошо, женщине хамить — нехорошо. У него это заложено на уровне генетики.
Во-вторых, он воспитан своей профессией военного. Какие-то мелкие вещи он может пропустить, понять и простить. Например, если старик вырубает сухостой, скажет: «Хватит, больше так не делай», но наказывать не станет. Но есть вещи, которые он строго пресекает и не может с ними смириться. Это хамство, быдлизм, жестокость.
Таких людей мало, их нам не хватает. Он совершает настоящие подвиги, но за любой подвиг приходится расплачиваться. К примеру, приедет на охоту местный начальник, застрелит без лицензии кабана, заплатит денег за молчание… И многих это устраивает, но мой герой не такой. Тем он и ценен. В реальной жизни такие люди долго не живут. Но они нужны — современные Робин Гуды.
— Судя по отснятому материалу или же тексту сценария, есть ли в вашем герое черты характера или душевные качества, которые вам в определённой степени не нравятся?
— Сложно сказать… Когда я смотрю на экран, то, естественно, сам себе не нравлюсь. Это нормально. Потому что у человека есть два «я»: реальный человек и такой, каким он себя воспринимает. Но в отличие от окружающих я лучше понимаю, где нужно что-то изменить, что-то подправить. Это и есть постоянная работа над собой — от картины к картине я делаю для себя какие-то выводы.
Как я уже сказал, характер каждого моего героя складывается из поступков, которые он совершает. Поэтому киногероя, как и любого человека, следует воспринимать целостно, ведь иногда негативные поступки, жёсткое поведение героя оправдываются фактами биографии или целью, которую он преследует.
Сейчас мы будем снимать сцену, где я вытаскиваю из машины человека и фактически его бью. Мне показалось, что он украл мою собаку. Для меня собака — не просто домашнее животное, это мой друг. Потом выясняется, что к пропаже собаки этот человек не имеет никакого отношения, и я говорю: «Извини». Вот из всего этого складывается характер и образ героя. Да, мне может в нём что-то нравится или не нравится. И это моё личное ощущение, но есть ещё фильм, есть оператор, режиссёр и, в конце концов, канал, где в итоге принимаются решения.

СОБАЧЬЯ РАБОТА
— Есть ли место на съёмочной площадке для неординарных случаев, комичных ситуаций? Приведите пару примеров.
— У нас всё время что-то интересное происходит! Сегодня вот дождь идёт, а съёмки продолжаются — тоже интересно. Больше всего сложностей, конечно, с собаками — палевыми лабрадорами. Их несколько, и все они играют Нельсона, моего четвероногого друга. У животных есть хозяйка, а в кадре должна быть моя игра с собакой. Но собаке всего не объяснишь, поэтому в свободное время я гуляю с животными, кормлю их, чтобы привыкали, начали слушаться.
Был такой момент, когда по сценарию я лежу без сознания, а Нельсон должен подойти ко мне как к хозяину, сесть, завыть, понюхать, прилечь рядом… Собака режиссёра не слушалась — переступала через меня «без сознания» и шла к хозяйке. Я ведь для неё посторонний человек! Пришлось колбасу в рот брать, чтобы создать хоть какую-то видимость облизывания. Сложно было!
— Олег, вы начинали как актёр советского кино, сегодня снимаетесь в России и за рубежом. Скажите, изменился ли процесс производства фильмов в России и чем он отличается от голливудского кинопроцесса?
— В любом случае за рубежом работать приятнее, потому что всё упирается в деньги. Современный процесс создания фильмов очень сложный, технологичный, он требует крупных финансовых вложений. И когда в производство вложены миллионы, это всегда видно — в том, каким вниманием и заботой ты окружён, сколько камер на площадке, сколько машин в кадре и так далее. Я не могу пожаловаться, что меня здесь не опекают и не заботятся обо мне. Всё в порядке, у меня есть помощники, которые утепляют, кормят и присматривают за мной. Но одно дело, когда ты спокойно работаешь с режиссёром на площадке и есть возможность остановиться, что-то переснять, над чем-то поработать, и другое дело — это работа в режиме «давай-давай».
Да, и у нас есть талантливые люди — замечательные операторы, режиссёры, актёры, сценаристы, продюсеры… Но это не общий уровень, это исключение.
Сейчас у нас снимается очень мало полнометражных фильмов. Грубо говоря, они не рентабельны. Всё упирается в телевидение. А что там? Низкий уровень профессионализма, высосанные из пальца сюжеты — скучные, тривиальные, предсказуемые. Но надо же чем-то занимать паузы между рекламой…
— В чём отличие, на ваш взгляд, между полнометражным фильмом, сериалом и многосерийным фильмом? И к какой категории следует отнести данный проект?
— «Лесник» — это телевизионный сериал, двадцать четыре сдвоенные серии, каждая со своим сюжетом. В принципе, это телевизионное художественное кино: мы снимаем на натуре, с профессиональными актёрами, репетициями и декорациями — не так плотно по времени как ситкомы и мыльные оперы, но и не так протяжно, как художественные фильмы.
Для сравнения, требуется один съёмочный день, чтобы снять 2-3 минуты художественного фильма, и столько же, чтобы снять 7-8 минут телевизионного сериала.
Так называемое «мыло» снимается, как правило, за три копейки в павильоне. Проект стартует в сентябре, а уже в октябре по телевизору показывают первые серии. При этом режиссёры постоянно меняются, актёры не помнят текста, потому что в день нужно 30 страниц отговорить, да и профессионалами этих актёров сложно назвать. Хотя иногда из «мыла» выходит достойный продукт. Те же самые «Интерны» или «Глухарь» — очень интересные проекты.
— Сериал «Лесник» — это интересный проект?
— Я на это надеюсь! Если бы он не был интересным, я бы за него не взялся.
— Как вы выбираете фильмы, в которых будете участвовать?
— Для меня самый главный критерий — наличие материала, с которым интересно работать. Не хочется просто повторять слова по бумажке, хочется играть, творить, совершенствоваться.
Как я уже сказал, главное — это материал. И только потом смотришь на другие вещи — размер гонорара и кто будет режиссёром, продюсером проекта. Последний пункт тоже очень важен — ведь это люди, с которыми ты работаешь и, в конце концов, которые невольно становятся частью твоей жизни.

ДОМ НА СОСЕДНЕМ… КОНТИНЕНТЕ
— Смотрят ли ваши дети фильмы с вашим участием?
— Американские фильмы иногда смотрят, а русские ну… не очень. Я иногда привожу очередные свои «шедевры». Не интересно им. Сын многих вещей не понимает, за сюжетом не следит. Обращает внимание лишь на какие-то отдельные моменты — за собакой понаблюдает, посмотрит, как я дерусь…
Это другая жизнь, так бывает. Они воспринимают Россию сквозь призму американской жизни. Тем более что сын родился уже в Америке, а дочь была совсем маленькая, когда мы эмигрировали в США в 92-м.
Естественно, когда в прокат выходит американский фильм, дети с удовольствием идут в кинотеатр. Но так, чтобы они следили за моей творческой жизнью, собирали афишки и так далее, — этого нет… И слава богу!
— Часто видитесь с семьёй?
— К сожалению, нет. В конце сентября вырвался на пару недель домой — у сына был день рождения, не мог пропустить! Джону исполнилось 13 лет. Пару недель погостил в Лос-Анджелесе и поехал обратно в Россию, на работу. От того, что я буду сидеть дома, денег в кармане не прибавится.
— Неужели сына назвали в честь своего героя Джона Манглса из приключенческого фильма «В поисках капитана Гранта»? О встрече с таким очаровательным юношей мечтала добрая половина советских девушек…
— Сын родился — не знали, как назвать. Я позвонил батюшке. Оказалось, это был день Иоанна Златоуста. Плюс мальчик родился в госпитале «Сент-Джон» в Санта-Монике. Джон, Иван — это одно и то же. Выбрали имя Джон. Как видите, тут другие знаки, другие параллели. Просто так совпало.
— Для своих детей, Джона и Кристины, пожелали бы профессию актёра?
— Нет. Они сами разберутся, кем им стать. И вообще я считаю, что профессия актёра не мужская. Мужчина в каком-то возрасте должен определиться в жизни, быть ответственным за свои шаги и поступки, управлять процессом. А в этой профессии, каким бы дорогим и талантливым ты ни был, всё равно ты выступаешь в роли человека, которого выбирают. Кто-то за тебя решает — будет у тебя работа или нет, предложить тебе роль или не предложить. Актёр — человек зависимый, он скоморох, даже если и «многомиллионный». Я считаю, для мальчика это не правильная профессия. А девочке нужно быть очень влюблённой в актёрство, чтобы стерпеть все унижения, через которые придётся пройти на пути к успеху.
Может быть, меня Америка испортила и я не понимаю русских тенденций, когда дети идут по стопам родителей, становятся театральными и киноактёрами. Я не понимаю принципа рождения династий — неужели следующим поколениям должно быть интересно то, что увлекает меня сейчас?
Это зашоренность какая-то… Только лошадь может слепо идти в одну сторону, не сворачивая с пути. Я считаю, что не может быть династий, у новых поколений — новая кровь, новые интересы и стремления.
— Как и вы однажды не стали продолжать дело своего отца, не выбрали профессию горного инженера, а поехали покорять Москву…
— Да, я считаю, что когда человек сам выбирает профессию, ему в ней более комфортно. Династии хороши тем, что всегда можно попросить совета у представителей старших поколений. И всё же я считаю, что мужчина должен идти своей персональной тропой и сам прорубать себе просеку.
Так и я уехал из Донецка в Москву, с первого раза поступил в театральное училище имени Щепкина, будучи студентом второго курса, уже играл две роли на сцене Малого театра, а по окончании училища был принят в его труппу.

АКТЁР, БАРМЕН, ОФИЦИАНТ, ТАКСИСТ, ФОТОМОДЕЛЬ…
— Олег, если бы вы не выбрали профессию актёра, кем бы стали?
— Космонавтом, пожарником… Не знаю.
— В вашей жизни был момент, когда вы переехали в Штаты буквально на пустое место: без языка, денег и связей. О профессии актёра пришлось на время забыть — вы работали официантом, таксистом, барменом, автодилером, охранником, фотомоделью. В каком-то интервью вы даже сказали, что хотели бы бросить актёрскую работу и построить собственный бизнес. Но профессия вас не отпустила — в ресторан, в котором вы работали официантом, зашёл пообедать Савелий Крамаров… Расскажите про этот знаковый случай.
— Действительно, однажды Савелий Крамаров и Олег Видов заглянули в ресторан, где я служил официантом. Мы разговорились, и они посоветовали мне переехать из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, где кинобизнес представлен гораздо лучше. Так я и сделал в 1994 году.
В Лос-Анджелесе я продолжил своё актёрское образование, поступил в «L.A. Actors Circle Theater School», получил американское гражданство и для простоты произношения изменил фамилию на Oleg Stefan. Ну а в разговоре том ничего экстраординарного не было — в Америке к этому проще относятся. Это здесь мы евреи и армяне, а там мы все русские.
— Пригодились ли в дальнейшем профессии, которые вы освоили в первые годы жизни в Америке?
— Всё годится. И если что-то до сих пор не пригодилось, наверняка когда-нибудь окажется полезным. Лишние знания никогда не помешают!
— Как бывший бармен удивляете друзей профессионально приготовленными коктейлями?
— Нет. Мы предпочитаем простые дринки. Но если в этом будет острая необходимость, то мне не придётся становиться за стойку и учиться работе бармена заново.
— В прошлом вы занимались кикбоксингом… Скажите, у коллег по фильму коленки не трясутся перед съёмками очередной драки?
— Если бы на съёмочной площадке дрались по-настоящему, то довольно-таки часто пришлось менять актёров. (Смеётся.) Но с другой стороны, поддавки и удары понарошку видны на экране. Это некрасиво, ненатурально. Поэтому мы дерёмся, но очень аккуратно, всегда надеваем защиту. Но и она порой не спасает от синяков и рассечений.
— Можете назвать себя рисковым человеком?
— Лет в тридцать, возможно. Сейчас стараюсь не рисковать — наступило время других обязательств и отношений. Думаю, слишком уж кардинально всё должно поменяться в моей жизни, чтобы я плюнул на всё и ушёл в монастырь или поменял профессию.

СЛАДКАЯ ПАРА НА УЛИЦЕ ГОРЬКОГО
— О чём мечтает актёр Олег Штефанко?
— О чём мечтаю, не скажу — мечта не сбудется.
— А в одном интервью вы сказали, что о домике с бассейном…
— Одно другому не мешает. Домик с бассейном — это не проблема. Но есть много других более интересных вещей, о которых можно помечтать.
К тому же с возрастом начинаешь понимать, что, к сожалению (или, может быть, к счастью!), деньги — это не самое главное в жизни. Больше думаешь о том, что теряешь друзей, что время уходит, а ты не успел что-то сделать.
Говорите, домик с бассейном? В конце концов, можно и в квартире жить без проблем.
— Остались ли у вас друзья в России?
— Конечно! Мы созваниваемся, встречаемся, когда я бываю в Москве. Правда, сложно всем вместе собраться — работа у нас специфичная, не сидячая.
— В Штатах с кем больше общаетесь — с русскими или американцами?
— У нас интернациональная «бригада»: русские, американцы, евреи, иранцы, армяне. Ведь друзей выбирают не по языку, профессии, национальности, гражданству или вероисповеданию. Главное — это внутренняя расположенность к человеку.
С годами начинаешь понимать, для чего существуют друзья. Мы вместе, когда нам хорошо, и вместе, когда кому-то из нас плохо.
— Является ли супруга Лариса вашим другом?
— Да, и дружим мы уже 22 года!
— Если я не ошибаюсь, вы встретились на улице Горького (ныне Тверская). Оказалась ли сладкой впоследствии ваша семейная жизнь?
— На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Жизнь меняется — меняются страны, языки, общение. Но когда люди долгое время живут вместе, они не просто притираются, а становятся похожими друг на друга. Это прекрасно, когда человек с полуслова, с полувзгляда понимает, что мы будем сегодня делать, что будем есть и куда пойдём вечером. Я благодарен своей супруге прежде всего за терпение, ведь не всякая женщина выдержит такого капитана дальнего плавания.
— Интересным было начало вашей семейной жизни. В газетах пишут, что перед отъездом на гастроли вы предложили Ларисе выйти за вас замуж, однако попросили её повременить с ответом, вручили ключ от своей квартиры и сказали: «Я вернусь с гастролей, и, если ты мне откроешь дверь, я пойму, что ты приняла моё предложение». Получается, взяли быка за рога!
— Нет. Вот если бы запер её в квартире и уехал — вот это, действительно, было бы «взять быка за рога»! Насильно мил не будешь, у человека должен оставаться шанс, право выбора. Но сам факт «давания» ключа уже о чём-то говорит.
— Вам бы в лирических фильмах романтиков играть…
— У меня есть и такие роли. В этом году я снялся в достойной работе, которая в ближайшее время появится на экранах. Фильм называется «Мой грех», снят в модном сейчас жанре телемуви.
Понимаете, всё время стучать кого-то по голове это хорошо, но недостаточно. Для меня эта колея проторенная. А хочется быть непредсказуемым, хочется открывать что-то новое в себе и для себя. В фильме «Мой грех» много чувств, в том числе одиночество и непонятость. Это другой материал. Мне было интересно с ним работать.
— Сколько проектов у вас сейчас в работе?
— Только один — сериал «Лесник». Не люблю распыляться. Всех денег всё равно не заработаешь. Когда актёр мечется между кораблями и странами, опаздывает на самолёт и на съёмки, не успевает выучить текст, это плохо для всех. Для продюсера — лишние затраты, для актёра — постоянная нервотрёпка.
— Голливудская школа?
— Пожалуй, да. Там если «купили» актёра, то он шесть или семь недель принадлежит только одному проекту.

«ДИЕТА» ОТ ШТЕФАНКО
— В одном интервью вы признались, что потеряли 10 килограммов на съёмках сериала «Господа офицеры». Скажите, а в Синезёрках вас хорошо кормят?
— О, я постоянно теряю вес на съёмках! Достаточно сильно похудел на съёмочной площадке проекта НТВ «Псевдоним Албанец — 3». Наверное, слишком много «дрался»…
И сейчас в ремне пришлось новую дырочку проколоть, и уже снова болтается. Во-первых, целый день я нахожусь на площадке, прихожу домой только вечером… А после шести наедаться не стоит — будет не лицо, а биография.
Во-вторых, я всё время нахожусь в нервном напряжении, внутренне всегда собран — и это тоже причина для похудения. Пусть даже и кормят хорошо.
— Когда закончится проект, будет что рассказать друзьям о месте, где проходили съёмки? Чем вам запомнился Брянск?
— В шесть утра за мной приезжает машина, возвращаюсь домой затемно. В Брянске ни разу не был — времени не хватает, слишком плотный график. И для меня главное — это работа.
Если остаюсь здесь на выходные, предпочитаю съездить на святые источники, посетить какую-нибудь старинную церковь в глухой деревушке, просто погулять по лесу, подышать чистым воздухом. В краеведческие музеи не хожу.
Чем мне запомнится ваш край? У вас места красивые, природа чистая, настоящая и люди замечательные, искренние!
— Раз уж финал сериала «Лесник» неизвестен, чего бы вы пожелали себе и своему герою?
— Обоим мудрости, терпения — и в кино, и в жизни!

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА.