Как брянские артисты Рубальскую заТАРАТОРили!
В афише к творческому вечеру Ларисы Рубальской в Театре эстрады значились фамилии: Иосиф Кобзон, Владимир Винокур, Екатерина Шаврина, Анне Вески, Катя Лель и… ансамбль «Тараторки» (Брянск). О том, кто такие «Тараторки» и как брянские артисты штурмовали столичные сцены, рассказала Светлана Вусенко, руководитель, а точнее душа ансамбля.
— Светлана, расскажите, как судьба вас связала со знаменитым поэтом-песенником Ларисой Рубальской?
— Это долгая история, длиною в жизнь… Пожалуй, обо всём по порядку. Родилась я на Кавказе, папа — азербайджанец, мама — русская, в семье — десять детей. Знаете, говорят: «Музыка на-а-ас связала, тайною на-а-ашей стала…» Вот и меня музыка воспитала в буквальном смысле этого слова. Мой папа великолепно пел на азербайджанском, все фригийские лады выпевал! А ни у кого из детей, за исключениемменя, не было музыкального слуха. Раннее детство у меня было прекрасным, а потом в семье случилась трагедия — умерла мама. В тот год мне было всего пять лет. Ещё через пять лет умер отец… Так я попала в детский дом.
— А остальные ваши братья и сёстры?
— Все мы разлетелись по разным детским домам, связь потерялась. Да и сейчас мы общаемся очень редко, только с одной сестрой я постоянно поддерживаю отношения.
—Наверное, десятилетней девочке в психологическом плане было очень тяжело оказаться в детском доме…
— Тяжело было родителей хоронить… А в детском доме жизнь была вполне нормальной, без особых стрессов и потрясений. Наоборот даже в творческом плане началось самое интересное.
Мой первый руководитель по пению, Василий Ефремович Казалов, постоянно повторял: «Светка, чисто поёшь, но с твоим голосом ничего у тебя не получится!» Голос у меня действительно необычный — с хрипотцой. Сейчас это многим даже нравится, но тогда, в детстве, я была настоящая тараторка, разговаривала без умолку, поэтому голос хрипел, как у курильщика с многолетним стажем… Я своего преподавателя слушала, кивала, а сама внутренне была уверена в том, что всё-таки сложится моя музыкальная карьера.
Вообще, детский дом очень закалил меня. Не в том плане, что за тарелку каши приходилось драться или спальное место у окна делить. Нет, просто я всего научилась добиваться сама. В седьмом классе уже была председателем совета дружины в школе. Летом нас вывозили в пионерский лагерь, и по утрам на построении я становилась перед двадцатью отрядами по сорок человек — маленькая такая, худенькая торопыжечка — и кричала: «Дружина! Ровняйсь, смир-р-рно!» И что удивительно, меня слушались!
Я не знаю, как сейчас в детских домах, но в те времена действовало одно негласное правило: «Один за всех и все за одного». Если я по какой-то причине пропускала полдник, то по возвращении в комнату обнаруживала у себя в тумбочке кусочек хлеба с маслом или булочку. Меня даже мальчишки уважали… Но это потому, что я в обиду себя никогда не давала — запросто могла сдачи дать, но инициатором драки никогда не выступала. Кстати, со спортом я всегда была на «ты»: в пятом классе подтягивалась по десять раз на каждой руке, занималась гимнастикой, бегом и даже баскетболом (несмотря на свой маленький рост!). Короче, коленки постоянно содранные были…
К тому же, несмотря на заверения товарища Казалова, я продолжала петь, даже участвовала в различных конкурсах и мероприятиях. У старших групп вообще была нарасхват. Одно время хитом всех детдомовских «огоньков» была песня «Если долго, долго, долго, если долго по тропинке, если долго по дорожке топать, ехать и бежать…» в моём исполнении. А ещё у меня в детстве прозвище былоКузнечик, потому что я песенку про кузнечика, который «в траве сидел», очень любила петь и сама на него была похожа —худенькая, ножки тоненькие…
Любовь и кактус
— А серьёзные песни когда начали петь?
— Детский дом наш находился в большой казачьей станице Ассинской, где располагался знаменитый на всю страну консервный завод, крупные колхозы и совхоз-миллионер. Учились мы в обыкновенной сельской школе, и поэтому поющего Кузнечика знала вся Ассинская, а потом и Чечено-Ингушская Республика.
Когда я училась в седьмом классе, мне предложили разучить сложную песню: «Там горы высокие, там степи бескрайние, там ветры летят, по просёлкам пыля. Мы — дети галактики…» и так далее. Я сначала подумала, как же я такую сложную разучивать-то буду, да и зачем? А потом, когда мы поехали на конкурс патриотической песни в город Грозный и заняли с этой песней первое место, я поняла: надо разучивать «взрослые» произведения и самой расти как исполнителю.
Седьмой класс вообще был знаковый в моей жизни. В детдоме у нас был хор из 144 человек — все должны были петь! И однажды нас пригласили выступить на каком-то всестаничном мероприятии. После концерта ко мне подошёл директор местного Дома культуры и предложил быть солисткой в их вокально-инструментальном ансамбле. В том ВИА были одни ребята, и мой будущий муж первым воспротивился появлению в их коллективе девушки.
— Так, а вот здесь поподробнее…
— Да, Миша на три года меня старше, в ансамбле играл на бас-гитаре, был лидером в коллективе и руководителю своему однозначно сказал: «Нам баба не нужна!» На репетициях смотрел на меня косо и даже поначалу объявил бойкот…
— И как же вам удалось растопить лёд этого «айсберга в океане»?
— Песней! На одном из концертов я спела песню: «Целый день, целый день, целый день заставляет тебя мама напевать, напевать, напевать до, ре, ми, фа, соль, ля, си…» Но главное не что спела, а как. Раньше эстрада предполагала статичное исполнение — артист не смел сдвинуться с места, стоял как столб! Я же со шнуровым микрофоном начала бегать по сцене. Сломала этот стереотип, пусть даже и на локальном уровне.
После этогоконцертаМишаподошёл комнеисказал: «Молодец», а потомна каждуюрепетициюприносилмне то яблочко, то конфетку, то шоколадку… При этом целых два года других парней ко мне не подпускал и сам за это время не поцеловал ни разу —всё за ручку ходили.
Мы с ним гуляли допоздна, и когда я опаздывала на отбой, меня ожидало самое страшное детдомовское наказание — протирание кактуса! У нас в столовой были высокие потолки и очень много растений: пальмы, диффенбахии, китайские розы и… кактус колючий под два метра! Меня заставляли протирать его влажной тряпочкой по несколько часов. Я тихо плакала, громко ругалась про себя, но настойчиво тёрла растение. И вечера, проведённые с Мишей, того стоили. В итоге (вы не поверите!) кактус зацвёл огромными розовыми цветами. И было это как раз в преддверии одного знакового события в моей жизни…
—? ??
— Прошло два года после нашей первой с Мишей встречи. Я уже начала переживать — чего это он меня всё не целует?! Но однажды все мои переживания решила песня «Случайный попутчик» на стихи Ларисы Рубальской. Там есть такие слова: «Какой счастливый случай! Какой счастливый случай! Такое может с каждым вполне произойти. Случайный мой попутчик! Случайный мой попутчик! А мне с ним оказалось надолго по пути». Мы спели с ним эту песню, и после этого Миша влюбился в меня окончательно.
В тот вечер он пошёл меня провожать и впервые поцеловал. Этобыло
Однажды, спустя годы, я спросила Мишу, почему он так долго тянул с первым поцелуем. На что он мне ответил: «Я боялся. Про детдомовских говорили, что и по лицу может ударить. Амне этого очень не хотелось». И, действительно, я вспомнила, что он поцеловал меня и сразу же отклонился в сторону — думал, я ему пощёчину влеплю. Но не влепила…
Вот так нас связала навсегда песня Ларисы Рубальской. Знаете, у нас до сих пор не потерялось чувство прикосновения друг к другу. Как только я вижу его, слышу его голос, чувствую его дыхание, моё сердце замирает. Это
Мама-по-закону, мама-по-любви
— Сколько лет вы уже вместе?
— Почти уже тридцать лет. В 1981 году я окончила десять классов и переехала жить к Мише. Мы не расписывались, но вечер для людей сделали. Чтобы ему в упрёк не ставили — мол, девочку соблазнил. Миша жил с мамой и бабушкой, его папу и дедушку я уже не застала. Егомама, царство ейнебесное, очень хорошо меня приняла. Я помню, как с колоритным украинским акцентом она говорила: «Светочка, пошли кушать».
Миша возмущался: «Мам, а меня чего не зовёшь?» На что она отвечала строго: «Ты сам придёшь, чего тебя звать-то?! А Светку надо кормить — гляди какая она!»
И добавляла: «Худэсэнька, малэсэнька—это что такэ, я не знаю!» Она меня любила как родную дочь. И знаете, до самого последнего дня она жила с нами. Умерла мама в декабре 2005 года, всего месяц не дожила до своего 84-летия. И мы никогда не хотели уйти на квартиру, никогда не думали о том, что она нам мешает. Первое, что я готовила, — это было для мамы. А у неё мы стояли на первом месте. Перед глазами картина: мы возвращаемся после репетиции, на дворе поздний вечер, в комнате горит свет, сидит мама и наши дети… Она им щелкала семечки, но дети заснули, и она вместе с ними — свет горит, кругом семечки ишелуха, а они спят как ангелочки, тихо посапывают.
— Чему научила вас ваша свекровь?
— Она научила меня быть терпимой, научила доброте. Единственное, я не научилась прощать, как она. И очень об этом жалею. А мама могла простить всё: и подлость, и обиду, и предательство. Она была глубоко верующим и мудрым человеком, именно благодаря ей я приблизилась к православию. Представляете, двадцать пять лет мы с Мишей прожили и только потом обвенчались! При этом целых два года его пришлось уговаривать… Получается, что мы с ним трижды женаты: первый раз — по-граждански, второй — официально в загсе и третий — в церкви перед Богом.
От «Евровидения» до «Славянского базара»
— «Тараторки» — это семейный ансамбль. С руководителями мы немножко разобрались, а как ваши дети стали артистами-музыкантами?
—Они оба родились на сцене! Почти… По образованию я художественный руководитель хорового самодеятельногонародногоколлектива, Миша окончилоркестровое отделение — умеет играть практически на всех музыкальных инструментах, за исключением духовых. Вместе мы работали во Дворце культуры станицы Ассинская. И когда я была уже «глубоко» беременная, у нас должен был состояться смотр народных коллективов. По срокам рожать надо было через пару недель, вот я и подумала, что спеть один раз в хоре будет не проблема. Мне нашли невероятных размеров сарафан, поставили во второй ряд, мы выступили… И через день, уж не знаю по какой причине, я родила Олесю раньше срока. Так же и с Артёмом через год: в субботу смотр, я всё в том же огороменном сарафане во втором ряду, а на следующий день — роды.
Дети с раннего детства были близки к музыке, постоянно варились в этой эстрадно-народной каше. И поэтому из Олеси получилась отличная бэк-вокалистка, из Артёма — солист. Плюс хватка играть на музыкальных инструментах, как у папы. Вот вам и ансамбль!
— «Тараторки» — потому что вы тараторка?
— (Смеётся.) Нет, там другая история. Когда мы жили на Кавказе, то вместе с Мишей создали свой первый детский ансамбль. Долго придумывали название, вроде бы остановились на «Радуге», а потом у нас появилась песенка: «У Федорки на задворках собралися тараторки. Тары-бары, растабары…» Миша предложил назваться «Тараторками». Я долго сопротивлялась, а потом слышу, в станице говорят: «Завтра „Тараторки“ выступают, пойдём послушаем», «Хорошо „Тараторки“ спели!», «А у меня дочка в „Тараторках“—думаю, значит понравилось народу название. Так мы стали «Тараторками» и в 1993 году привезли это название в Брянск. Кстати, сейчас, когда мы подрабатываем на свадьбах и корпоративах, я обычно представляюсь: «Меня зовут Светлана Вусенко, а чтобы лучше запомнилось — Светлана-тараторка». И даже Лариса Рубальская однажды сказала, что название мы себе придумали замечательное, она такого ещё нигде не слышала!
— Как же вы оказались в Брянске?
— Начиная с 1991 года на Кавказе начали притеснять русских, жить стало тяжело, неспокойно. Многие наши знакомые постепенно покидали станицу Ассинскую. Мы с Мишей пробовали перебраться в Краснодарский или в Ставропольский край. Там была работа, но не хватало жилья. А дальше, как в народной сказке: кумовья наших кумовьёв переехали в Молотино, за ними последовали наши кумовья, а следом и мы.
Так вот и оказались в Брянской области. Работать устроились в Глинищевскую школу искусств № 1, дети пошли в первый класс. К слову, одна из наших воспитанниц, девочка Наташа, принимала участие в отборочном туре «Евровидения-2007». Онапонравиласьпрактически всемчленамжюри: Филиппу Киркорову, Надежде Бабкиной, Ларисе Рубальской, вошла в пятёрку лучших исполнителей, но не победила по результатам всероссийского СМС-голосования. Кстати, тогда мы и познакомились с Ларисой Рубальской—музой нашей семьи Вусенко.
— А сейчас чем занимаетесь?
— Сейчас наши дети выросли и получили образование. Мы с Мишей работаем в молотинском Доме культуры, являемся художественными руководителями эстрадно-танцевального ансамбля «Тараторки», подрабатываем всем коллективом на корпоративах и прочих мероприятиях. Выступаем на брянских сценах, постоянно принимаем участие в фестивале «Славянский базар» в Витебске, в Москве вот недавно выступали, в Театре эстрады…
—О, так вы артисты-международники! Всё-таки Витебск — это город в соседнем государстве…
— Да уж! Это отдельная глава в нашей жизни. Началось всё с того, что однажды мы смотрели вечером телевизор и услышали, как Александр Лукашенко сказал: «Все пути открыты! Приезжайте на „Славянский базар“!» Мы восприняли это как личное приглашение и в этом же 1998 году впервые приехали на международный фестиваль искусств. Возвращались с большими творческими планами. В один из дней руководитель ансамбля Михаил Вусенко, копая на огороде картошку, делал это очень-очень быстро. Мы с детьми это заметили, но спрашивать ничего не стали. Миша закончил работу и убежал домой. Оказалось, пока мы убирали инструменты и отдыхали на свежем воздухе, Миша написал песню: «Славянский базар» — это сказка! Покорил ты всех, «Базар славянский». Красотой твоей не насладиться, песня летит как птица…» В дальнейшем она стала визитной карточкой нашего коллектива на фестивале. Кстати, в этом году мы участвовали в «Славянском базаре» в 11-й раз и привезли из Витебска диплом «За высокое исполнительское мастерство», медали «За профессионализм и преданность фестивалю».
Фотография с Кобзоном, комплименты от Винокура, беседы с Рубальской
— В конце октября ансамбль «Тараторки» выступал на творческом вечере Ларисы Рубальской в Театре эстрады. Как же это вас так угораздило?
— Повторю слова любимой моей Ларисы Рубальской, которые она произнесла со сцены Театра эстрады на своём творческом вечере. Вот что она сказала, представляя нас зрителям: «Такая странная история. Не очень давно это было,
Песня таназывается «Пропащие денёчки»: стихиЛарисы Рубальской, музыка Михаила Вусенко. Гостинцы, о которых говорила Лариса, — мясные деликатесы от наших спонсоров, огромный торт с надписью «Ларисе Рубальской. „Тараторки“ Брянск» и шоколадка «Лариса Рубальская», на оборотной стороне которой значился состав: доброта, лучезарность, искренность, талант.
Когда Лариса Алексеевна прочитала состав шоколадки, она расплакалась. Когда песню слушала в нашем исполнении, у неё по щекам снова потекли слёзы… Мы у неё три дня гостили, жили на Кутузовском проспекте! Все восемь человек! Тогда она мне сказала: «Свет, вот сколько бы ты ни шумела, ни прыгала, я от тебя всё равно не устаю». А Мише добавила: «Береги её!»
Через некоторое время она прислала вызов на имя главы района: «Я, Рубальская Лариса Алексеевна, поэтпесенник, приглашаю для участия в моём творческом вечере группу „Тараторки“. Вечер состоится в московском Театре эстрады 16 и 17 октября 2010 года». Мы нашли спонсоров, приготовили новые подарки и поехали в Москву. Конечно, эта поездка не состоялась бы без активной поддержки главы Брянского района Александра Емельянова, директора ОАО «Снежка» Владимира Лапонова и начальника управления культуры Брянского района Елены Себекиной.
— Вспомните наиболее яркие впечатления от этой поездки: кого видели из артистов, с кем удалось пообщаться, как «Тараторок» встретила московская публика?
— У нас все впечатления яркие! Накануне отъезда мне позвонил режиссёр концерта Иван Ильичёв, чтобы уточнить фамилии. Говорит: «Диктуйте». Я в ответ: «Ольга Кузнецова, Марина Сафронова, Елена Прокопенкова, Анастасия Вахромешина, Светлана Вусенко, Михаил Вусенко, Артём Вусенко, Олеся Вусенко». Диктую фамилии, а сама слышу восклицание: «Ой, как много Вусенко!» Я объяснила, что «Тараторки» — прежде всего семейный ансамбль, а ещё четыре девочки— это наша очаровательная танцевальная поддержка.
Приехали мы в Москву, добрались до Театра эстрады, а там вход строго по пропускам, охранники кладь ручную проверяют. А у нас три коробки подарков! Что делать? Я взяла удар на себя, подхожу к вахтёрше и начинаю её отвлекать. Говорю: «Здрасте, мы из Брянска, вот смотрите букет какой для Ларисы привезли, видите какое тут сердце приделано, а знаете, как мы её любим…» Короче, пока я всё это тараторила, девочки мои быстренько пронесли коробки с гостинцами мимо охраны.
Идём по коридору, а на гримёрках надписи: «Иосиф Кобзон», «Владимир Винокур», «Екатерина Шаврина», «Лариса Рубальская», «Александр Добронравов». Слышу, девочки мои восклицают по очереди: «Ой, маа-амочки…» Идут бледные, руки холодные — а как же иначе! Кругом одни звёзды!
С коробками мы напрямую отправились в гримёрку Ларисы Алексеевны. Я ей показала, где что лежит: вот сало, завёрнутое в фольгу (она его очень любит!), вот курица, колбаса, картошка, соки домашние, пироги, приготовленные родителями наших девчонок, домашние заготовки на зиму. Она растрогалась, позвала своих близких друзей, познакомила меня с ними. А ещё рассказала, что шоколадка «Лариса Рубальская» улетела в Японию к её подруге писательнице Мидори.
Свою гримёрку мы делили с балетом Владимира Винокура. Они пришли чуть раньше нас, и когда мои девочки открыли дверь, артистки уже переодевались. Девочкимои заглянули в гримёрку и с ужасомна глазах быстро выскочили в коридор. «Светлана Михайловна! Они там голые!» Я ответила: «Они артисты привыкшие — и мы не стесняемся, проходим…»
Начался концерт. Первым выступал Иосиф Кобзон. Мы долго гадали, что он будет петь. А пел он «Странную женщину» под рояль. Из своей гримёрки мы слышали, как он распевается. Иосифа Давидовича уже объявили, он вышел в коридор… Тут мы его и поймали! Я ему говорю: «Мы ансамбль из Брянска, „Тараторки“. Мы с мужем в 1984 году были на вашем сольном концерте в Лужниках!» Он спокойно: «И что будем делать?» Я подпрыгивая: «Фотографироваться!» — «Без проблем». Я обняла Кобзона, а сама думаю, какой же у него отличный костюм, какой он великий человек. Затем он пожелал нам удачи и пошёл открывать концерт.
Следующим на очереди был Владимир Винокур. Подошли к нему по той же схеме. Здравствуйте, мол, мы «Тараторки» из Брянска… Винокур игриво: «Так я ж знаю!» Сфотографировался с нами, сказал, что подтанцовка наша не хуже «ВИА Гры», сам познакомил Мишу с Александром Кальяновым, станцевал с нами цыганочку за кулисами… Мы в него просто влюбились!
Знаете, я почувствовала, что в Театре эстрадынет разделения на высший и низший эшелон, на звёзд и провинциальных артистов. Это нам и Кобзон с Винокуром показали в общении, и зритель своим тёплым приёмом. А Лариса Рубальская пригласила нас снова выступить на её концерте. Он с успехом прошёл в Брянске 23 ноября.
Подводя итог всему сказанному, расскажу одну историю. Три года назад я была в Москве и бросила монету в лобное место. Говорят, если загадать желание, оно обязательно сбудется. А ещё говорят, что обещанного три года ждут. Вот и я дождалась — сбылось моё желание, мы выступили в Москве. После концерта Ларисы Рубальской я снова бросила монету в лобное место и… попала! Надеюсь, задуманное снова сбудется. Тем более что сидеть сложа руки мы не собираемся. Я не верю в предрассудки, гороскопы и пророчества. Знаю только одно: человек сам творит свою судьбу, и мы сами делаем свою жизнь интересной, ставим перед собой цели, а потом достигаем их, дарим своё творчество людям и получаем добро взамен. А это самое главное для любого человека, и тем более для артиста.
Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА и из личного архива ансамбля «Тараторки».
3400
Добавить комментарий