Брянску повезло не меньше Великого Устюга, ведь у нас есть свой Дед Мороз — добрый, талантливый, народный и… настоящий! Речь идёт о народном артисте России Иосифе Камышеве, который много лет играет на сцене Брянского областного театра драмы имени А.К. Толстого. О дедморозовских похождениях Иосифа Петровича «Брянская ТЕМА» уже рассказывала, теперь настала пора узнать подробности реальной жизни главного брянского Деда Мороза. Тем более что повод более чем серьёзный — скоро Новый год! Своими воспоминаниями делится Иосиф Камышев.

Сам я родом из Челябинска, родители мои — из Молдавии. Удивительно, но мои мама и папа родились в один год, в один месяц и в один день в одном роддоме. Потом жили на одной улице, с детства бегали вместе и… добегались. Повзрослев, поженились. Через некоторое время родился мой брат Григорий.

Когда началась война, отец ушёл на фронт. Мать с братом эвакуировались в Казахстан, затем на Урал. Война закончилась, отец поехал искать семью, чтобы вместе вернуться в Молдавию, но почему-то задержался в Челябинске. Там они и остались.

В Челябинске мама нигде не работала — она всё время болела. Дело в том, что когда они с братом добирались в эвакуацию, их постоянно бомбили — приходилось прятаться в снегу. Именно тогда мама заболела полиартритом, который с годами только усиливался.

Осложнения начались после моего рождения. Мама как-то рассказывала мне, что в первые годы она чувствовала себя вполне нормально. Правда, врачи категорически запретили ей рожать. Говорили: «Если родите ещё одного ребёнка, с вами случится что-то страшное!» Но она не послушалась — родила меня. С тех пор болезнь начала прогрессировать, в последние годы она очень плохо ходила. Я очень благодарен маме за то, что она рискнула и что теперь я есть на этом свете…

О секретах отца и девяти метрах

Отец мой был мастером-закройщиком женской и мужской одежды. Сейчас бы это назвали модным словом»модельер».Шилоноченьхорошо. Поэтому вюности из одежды мне ничего не покупали. Для нас с братом он сам мастерил пальто, костюмы, брюки, рубашки.

Его работа была очень востребованной, и хотя труд на дому был под строгим запретом, к папе постоянно приходили заказчики. Днём он работал в ателье, вечером — принимал заказы на дому. Помню, всё время говорил мне: «Никому и никогда не смей признаваться, что ко мне по вечерам приходят люди!» И я не признавался…

Долгое время мы жили на съёмных квартирах и постоянно куда-то переезжали. Когда я учился в пятом классе, отцу дали комнату в бараке. Всего девять метров. Но это были наши СОБСТВЕННЫЕ девять метров! В этой комнате мы жили втроём: отец, мать и я. Брат к тому времени уже успел жениться и съехать от нас. Он старше меня на четырнадцать лет. Сейчас Григорий живёт в Днепропетровске. Дай Бог ему здоровья!

Лет пять мы прожили в коммуналке — до тех пор, пока отец не получил квартиру. Формально она была двухкомнатной, тянула максимум на полуторку, но после девяти метров казалась настоящим дворцом. Отец очень гордился этой квартирой.

О первой роли

Увлечение театром началось ещё в школе. Мой классный руководитель, Зоя Васильевна, очень любила театр. В свободное от работы время она пела в хоре челябинского оперного и периодически приглашала нас на свои выступления. Голос у неё был очень красивый!

Зоя Васильевна сама ставила спектакли, и первая моя роль связана с её двадцатиминутной школьной постановкой «Богач и бедняк». Конечно же, я играл богача. Почему? Да потому что полненьким был! Бедняка играл мой друг Вовка—худющий как тростиночка. Мы с ним были в детстве, что называется, не разлей вода! Кстати, он тоже стал профессиональным актёром, работает сейчас в свердловском театре, преподает в театральном институте…

Но вернёмся к той, первой, сказке. На каникулах мы играли её перед каждым сеансом в кинотеатре. Помните, как в фильме «Место встречи изменить нельзя» герой приходит в кинотеатр, а там поют, играют? Вот так и мы играли. Детям было радостно, и мы радовались, что на нас смотрят. К тому же в кино бесплатно ходили — на все детские сеансы, по несколько раз! А ещё в Челябинске при Дворце пионеров была театр-студия «Юность». В этой студии занимался брат моего друга. Однажды он взял нас с собой на занятия. Нам очень понравилось, но, чтобы попасть в «Юность», следовало сдать несколько экзаменов. Помню, я читал стихи, басни, и всё было так серьёзно, так «по-настоящему». Руководили студией две сестры: одна вела «Технику речи», другая — «Актёрское мастерство».

А ещё были «Грим», «История театра», «Изобразительное искусство»… На сцену нас выпустили только на втором курсе, на первом — исключительно теория!

Сейчас к нам в театр приходят заниматься ребята из «кулька». Так вот, они с первого курса уже на сцене! Наверное, поэтому иотношение к работе, театру и зрителю совсем иное. Для нас выход на сцену был, можно сказать, священным. Мы боялись и с нетерпением ждали своего звёздного часа. Теперь всё иначе, увы…

О Хазанове и бардах

У меня всё время спрашивают про какие-то интересные случаи из моей жизни, и я всегда не знаю, что ответить.

Недавно читал интервью с Геннадием Хазановым. Его тоже спрашивали про детство, юность… И он сказал, что ничего интересного рассказать не может, потому что в его детстве не было ничего светлого и радостного. Время было такое — тяжёлое, послевоенное…

Я, конечно, от голода не умирал и в обносках не ходил, но весёлыми детские годы тоже вряд ли назову. Хотя мы с друзьями ездили отдыхать на озеро, неделями жили в палатках, пели песни под гитару… С тех пор я люблю посиделки у костра. И бардов очень люблю: Визбора, Дольского, Митяева, Окуджаву. В основном их всегда и слушаю.

О неоконченном педагогическом

После окончания десяти классов я поступил в педагогический институт — на факультет истории, обществоведения и комсомольской работы. Поступить было очень сложно. Только по рекомендации райкома-обкома комсомола. И я получил эту рекомендацию, потому как всегда был активистом, комсоргом, заводилой. До сих пор храню комсомольский билет, оставленный в личное пользование, и учётную карточку с печатью.

В итоге в институт я поступил. Правда, учился я в нём не очень хорошо. В основном занимался самодеятельностью— участвовал в концертах и кавээнах, занимался в самодеятельных кружках и театральной студии. Уже на первом курсе я понял, что история с обществоведением — это не моё. А тут как раз первая сессия, экзамены надо сдавать, а мне уже вроде как-то и не хочется… Ребята говорят: «Поехали в Свердловск, в театральное поступать». Я тут же решился! Дома сказал, что еду с институтом на археологические раскопки. Туда действительно собирались несколько студентов с моего курса.

Приехал в Свердловск. Без аттестата. Первые два тура (самые трудные!) прошёл без проблем. На третьем, формальном, чуть не вылетел. Мне говорят: «Где документы? Без них не принимаем!» Отвечаю: «В другом институте». Может быть, я сейчас буду нескромным, но я был талантлив, и мне поверили — зачислили без документов.

А в это время дома мой заботливый отец решил разузнать, как его сын проводит время на раскопках. Он пошёл в институт, и ему сказали, что… его сын отчислен!

Отец был в шоке, начали искать меня, волноваться. Вскоре я вернулся, рассказал, что поступил в театральное училище. Отец слышать ничего не хотел и целый почти месяц со мной не разговаривал! А потом оценил то, как я стремлюсь получить профессию актёра, и простил меня. Всё время мне помогал — морально и материально. Спасибо ему за это.

Не скажу, что учиться было просто. Иногда репетировали до двенадцати ночи. Иногда вагоны разгружали и сторожами работали, чтобы лишнюю копеечку заработать. Всякое бывало…

О возрастных ролях студента Камышева

Один мой педагог говорил: «Твоя роль всегда тебя найдёт. Пришёл в театр — не шепотись, не лезь, не выскакивай, не хватай. Жди свою роль!» И он был прав — роли сами меня находили. Например, в дипломных спектаклях в театральном училище я всегда играл возрастные роли. Такая уж у меня фактура!

Помню, я играл старого адвоката Маргаритова в спектакле «Поздняя любовь». Во время репетиции трудно давалась сцена, в которой Маргаритов узнаёт, что его дочь украла для своего жениха документы. А в этих документах — вся жизнь моего адвоката. Всю эту сложную гамму чувств нужно было пережить, сыграть… А как же я, молодой парень, мог всё это прочувствовать? И вдруг на одной репетиции прорезалось! Я понял, как всё должно быть, по щекам потекли слёзы, педагог в зале была в восторге: «Вот оно! Вот оно!» И в это время кто-то с шумом вошёл в зал… Никогда прежде я не слышал, чтобы наш педагог так орала! Не стесняясь в выражениях, она несколько раз повторила: «Чего вас здесь черти носят? Не могли другого времени найти? А вдруг он больше не „наберёт“ такого?!» Хотя я всё-таки «набрал», пусть и не сразу.

Расскажу один случай. Сестра известного актёра Сергея Плотникова жила в Свердловске. Он иногда к ней приезжал, и получилось так, что они пришли на наш дипломный спектакль «Поздняя любовь». Когда выступление закончилось, Плотников подошёл ко мне за кулисы и сказал: «Из вас может получиться хороший актёр».

О минуте славы и десяти предложениях

Моя минута славы? Не знаю. Есть работы, за которые мне не стыдно. Например, в Чите я играл в спектакле по пьесе Гельмана «Наедине со всеми». Зал малой сцены, вместимостью в сто человек. На сцене — двое: муж и жена, чей сын работал на стройке, попал в аварию, погиб. И в течение двух часов они всё никак не могут решить, кто из них виноват в большей степени. Хороший спектакль, зрителям нравился. Но не в этом суть.

Однажды в Чите проводилось совещание режиссёров из Сибири и Дальнего Востока. Присутствовали также кураторы из Москвы. По какой-то неведомой причине они решили посмотреть наш спектакль. И, представьте себе, в зале сидят сто режиссёров и директоров с одной только мыслью: «Ну и что они тут могут показать? Ни-че-го!»

Спектакль длился два часа. Без антракта. После него ко мне подошли человек десять режиссёров с приглашениями в свои театры. И театры-то всё приличные. Было это в 1982 году, мне было ровно тридцать три — возраст Христа.

О кошечках и собачках

Большой школой для меня стала работа в челябинском театре юного зрителя, где в детских спектаклях я играл Карлсона, пушкинского Балду, кошек, собачек… Кем мы только не были! Или, как говорил Евстигнеев: «Чего только в жизни не приходилось играть».

В том ТЮЗе меня заметил режиссёр Александр Яковлевич Славутский, которому я безмерно благодарен. Он пригласил меня в Читу. Это очень далеко! Думал, ехать — не ехать. Я ведь тогда уже женат был: супруга — актриса, ребёнок маленький. Посоветовались с супругой, решили ехать.

В Чите я проработал недолго. Врачи поставили ребёнку диагноз «менингит», строго-настрого наказали сменить климат. Так мы оказались в Брянске, где у жены были родственники — мама, братья, сёстры.

Добавлю, что за четыре года работы в Чите я сыграл достаточно много хороших ролей у Славутсткого. Среди них «Наедине со всеми» Гельмана и «Трамвай „Желание“ Стенли Ковальски.

Правда, последний спектакль мы не играли, а только репетировали. В советские времена что-то не понравилось партийному руководству, и нам запретили его играть.

О Брянске

Приехали в Брянск, устроились, занялись поисками работы. Прихожу в театр. Смотрю на афише написано: «Режиссёр Владимир Александрович Голуб». Я к нему в кабинет. Говорю: «Мы приехали из Читы, оба актёры, хотели бы у вас работать». Он строго: «Нет-нет, у нас всё занято!» Я настойчиво: «Просить ничего не станем, жильё у нас есть, за ребёнком бабушка присматривает. Вы хоть посмотрите нас!» Он отвечает: «Ну ладно». И пишет телефон с подписью «Владимир Александрович Воронцов». Я ещё подумал: «Твою мать! Ещё и псевдоним себе выбрал — Голуб!» Правда, потом оказалось, что это новый режиссёр, только что прибывший из Ярославля. Просто инициалы у них с Голубом совпали.

На следующий день я позвонил Владимиру Александровичу, он пригласил меня на просмотр. Перед завлитом, главным художником и директором театра мы с супругой Ниной Камышевой играли пьесу Злотникова «Два пуделя». Пьеса длится 45 минут. Нас «досмотрели» до конца! Воронцов выкрикнул: «Выйдите!» Он всегда резкий был. Мы вышли, и через десять минут уже писали заявления о приёме на работу. Может быть, это тоже звёздный час.

Время шло, мы работали в театре драмы, жили у тёщи в однокомнатной квартире и пытались поменять своё челябинское жильё на квартиру в Брянске. Удалось найти вариант обмена Челябинск—Орёл. Согласились. И то хоть поближе. В Брянске я был уже человеком известным, думал, что и в Орле легко работу найду. Приехали мы в город первого салюта, обещали нас взять с нового сезона. Сватали мне роль Щукаря в «Поднятой целине». Но когда я приехал на следующий сезон, там уже был другой режиссёр. Как и Воронцов, говорит он мне: «Ну покажите что-нибудь …» Я отвечаю: «Извините, я уже вышел из того возраста, чтобы себя показывать. Если что-то надо—вот мой репертуарный лист. Брянск рядом, съездите, посмотрите».

Есть анекдот хороший в тему. Приходит молодой артист к режиссёру и говорит: «Я, Попин-Колокольчиков. Прошу у вас высшую категорию, 220 рублей ставку, трёхкомнатную квартиру и на дебют Гамлета». Режиссёр отвечает: «Ну-ка покажите что-нибудь ». Он показал. Режиссер уверенно: «Вот что, как вас там, Жопин-Бубенцов? Койка в общежитии, 75 рублей ставка и три года с алебардой». Тот: «Согласен!» Мне соглашаться было уже не резон — вернулся в Брянск.

О Кине и Соломоне

Мне всёравно, чтоиграть. Лишь быбылоинтересно. Сейчас с удовольствием играю в спектакле «Игроки» по Гоголю, в чеховском «Дяде Ване». С удовольствием играю у Бориса Ярыша в «Старшем сыне», «Сильвии», «А завтра была война…».

Большой след в моей жизни оставил спектакль «Кин IV». Поставил его Эдуард Дмитриевич Купцов, бывший главный режиссер БДТ. Потом он в Гомеле воспроизвёл наш спектакль, но уже с гомельскими актёрами. Вместе с Валерием Мацапурой мы участвовали в акции «Дни дружбы», в рамках которой совместно с труппой гомельского театра играли «Кин IV». Мацапура был в роли Кина, а я был его слугой Соломоном. Любопытный факт: по окончании спектакля к нам подошли белорусские Кин и Соломон с признанием, что после нас им будет сложно выходить на сцену. Было очень приятно!

О «Дяде Ване»

Две недели подряд по «Культуре» показывали «Дядю Ваню». Сначала моссоветовского с Деревянко в главной роли, а затем вахтанговского с Маковецким. Хорошие актёры, и играют каждый по-своему.

В Брянске эту роль исполняю я, и за своего «Дядю Ваню» мне не стыдно. Когда смотрю на Деревянко с Маковецким, то думаю: «Ага, это бы я взял себе, а это бы по-другому сделал». Я не считаю зазорным, использовать в своей практике чужие «моменты». Это нормально.

О зрителе

Мне нравится брянский зритель. Даже когда зевают, не обижаюсь. Мало ли, может, человек всю ночь не спал, отпахал ночную смену, а жена его вытащила на спектакль. Ему он на фиг не нужен, так и пусть спит!

Неприятный случай произошёл на последнем спектакле «Дядя Ваня». Женщина в первом ряду почему-то истошно смеялась. Беззвучно, но трясло её будто бельё в стиральной машине. У меня сразу мысли— вдруг ширинка расстёгнута или волосы взлохмачены? Думаю, ну чего это ей смешно??? Так и не понял…

Перед каждым спектаклем звучит объявление: «Уважаемые зрители, просим вас отключить мобильные телефоны». И всё равно найдётся хоть один человек, у которого «дринь-дринь». Только однажды я остановился и говорю: «Если ваминтересно по телефону поговорить— выйдите и поговорите». После этого—в зале тишина.

Правда, со зрителем я стараюсь быть деликатным. Помню один случай, когда в челябинском ТЮЗе шёл спектакль, и один актёр заметил паренька в шапке. Он ему со сцены: «Сними шапку!» Мальчик не снимает. Тот снова: «Сними шапку!» Пацан вжался в кресло. Актёр разозлился, подошёл к ребёнку, стащил шапку с головы, а там… лишай! С тех пор я всегда думаю, мало ли что там, под шапкой.

О приказе в чайнике

Если что-то интересное вспоминать, вот мы всегда смеёмся над своей работой в «Сычихе». Это была военная пьеса про партизан и подпольщиков, ставил её молодой режиссёр. Мария Павловна Гермацкая выступала в роли Сычихи, а я играл её сына. У нас была такая сцена. Кто-то спрашивает: «Где приказ?» Сычиха отвечает: «Приказ спрятан в чайнике».

Мы несколько репетиций гадали, почему она его в чайник спрятала, да и зачем? Вскоре приехала автор пьесы. Режиссёр спрашивает: «Почему это вы написали, что приказ в чайнике?» Она ему: «В каком чайнике?» Режиссер показывает: «Вот написано!» Она только ухмыльнулась: «Знаете, так это опечатка — не в чайнике, а в тайнике!» А мы гадали, целые истории придумывали…

О званиях и работниках собеса

Что даёт мне звание народный артист? Ровным счётом ничего! Никаких прибавок к зарплате и проезда в купе. На гастроли езжу вместе со всеми в плацкарте. Если все у туалета — то и я там же. Ничего не меняется. Да, я ветеран труда и вполовину меньше плачу за квартиру. Но когда оформлялся на пенсию, то в собесе спросил: «Имеет ли значение то, что я народный?» Мне сказали: «Нет! Только заслуженный имеет». Я говорю: «Такого не может быть. Народный — покруче будет». Она суёт мне список, мол, читайте.

А там: заслуженный архитектор, заслуженный строитель, заслуженный мелиоратор, врач, учитель, слесарь, сантехник — столько заслуженных! И в самом конце только «народный артист».

Я ей пальцем тычу: «А это что, по-вашему?» Она мне: «Я никогда до конца не дочитывала. И всё равно вам ничего не положено. Только если вы уйдёте на пенсию совсем, вам будут доплачивать 300 рублей».

Нет уж, думаю, я лучше работать буду.

О футболе

У каждой футбольной команды имеется свой звёздный болельщик. У питерского «Зенита» — Михаил Боярский, у московского «Локомотива» — Валерий Баринов, у «Спартака» — Миша Ефремов, у брянского «Динамо» — ваш покорный слуга. Футбол люблю с детства. Отец приучил. Он был заядлым болельщиком!

Однажды я сравнил матч брянского «Динамо» с премьерой «Дяди Вани».

Признаюсь, я не люблю, когда мои знакомые, критики первыми смотрят спектакль. Не знаешь, какой окажется реакция зрителей. Поэтому волнуешься, переживаешь… А потом проходит 2-3 спектакля, и ты успокаиваешься, распределяешь свои эмоции, знаешь — нравится спектакль или нет. Так и у футболистов должно быть время на разогрев, не стоит сразу с критикой набрасываться!

Кстати, я очень обрадовался новости, что чемпионат мира — 2018 будет проходить в России. Друзьям болельщикам так и сказал: «Мне сейчас 61 год, в 2018-м будет 69, поэтому главная задача на ближайшие годы — дожить и воочию посмотреть!» Может быть, удастся выбраться на какой-нибудь матч.

О детях

Дети по стопам родителей не пошли, профессию актёра не выбрали. Старший сын Андрей «бизнесует» в Пятигорске. Младший Тёмка работает начальником штаба гражданской обороны на железной дороге.

С внуками общаюсь, но, к сожалению, нечасто. Они взрослые уже, у каждого свои интересы. Лёвка в институте учится, Пашка школу заканчивает. Кстати, футбол — это у нас семейное, наш общий глобальный интерес!

P.S.

В преддверии Нового года, я хочу пожелать всем жителям города Брянска удачи! Ведь удача — это самое главное! По этому поводу расскажу анекдот. Както раз два украинца нагнали отменной самогоночки, поймали самого-самого жирного кабанчика, зажарили его, сели во дворе, налили напиток в рюмки… И тут один другому говорит: «Ну, давай за здоровье!» Второй отвечает: «Нет, за здоровье пить не будем. Кабанчик наш здоровым был, так что с ним стало? Давайте за удачу!»

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА и из личного архива Иосифа КАМЫШЕВА.