Яков Соколов: «Краеведение — это призвание»

В энциклопедию «Лучшие люди России», вышедшую в 2003 году, в раздел «Родины славные сыны и дочери» наряду с другими вошло имя нашего земляка — писателя-краеведа Якова Соколова. Именно его перу принадлежат замечательные книги по истории Брянского края «Седая брянская старина», «Брянск — город древний», «Читая брянские фамилии». Как признаётся сам Яков Дмитриевич, его творчество во многом автобиографично, а сюжеты рассказов и очерков во многом заимствованы из жизни…

Родился я в белорусском городе Ветка, что в Гомельской области. У Ветки богатая история. Основали это поселение в XVII веке русские люди — староверы, бежавшие из Москвы. Жители его считались вольными, мятежными людьми. Отсюда начал свой путь Емельян Пугачёв, о Ветке писал Александр Пушкин в «Истории Пугачёва».
Ветка расположена на реке Сож, в которую впадают наши брянские реки — Ипуть, Беседь и некоторые другие. Сож — чистая  речка, она намного больше Десны. Всё моё босоногое детство связано с этой рекой, а также с полями и лесами, окружавшими наш тихий городок.
Из рассказа «Восход»:

«…Росисто светится трава. Босым ногам зябко, но это быстро проходит. Очарованный красками утра, долго любуюсь садом. Он… и не он.
Стал под дерево. Солнечные осколки засветились сквозь листву, заиграли разноцветьем. Смотришь кругом и не веришь: солнце, воздух, пение птиц, краски, аромат цветов — всё твоё. Бери. Удивляйся. Радуйся. Всё и насовсем! До сих пор помню, как тогда в душе моей прорезалась какая-то струна. Она вошла в детскую память на всю жизнь».

БОЧКА ОГУРЦОВ И СТАРЫЙ КОЛОДЕЦ
В Ветке, похожей на брянский Стародуб или Климово, у нас был свой небольшой домик. Мать моя была домохозяйкой. Отец работал в Верхнеднепровском речном пароходстве. В семье было двое детей — я и моя старшая сестра Евдокия.
Мама, Наталья Корнеевна, с раннего детства приучала нас к труду. Мне бы с ребятами на речке пропадать, а она говорит: «Сынок, надо потрудиться». И я слушался. Сейчас я очень благодарен ей за это. С детства мне известно, как выращивать огурцы, помидоры, фасоль, и сейчас на своей даче у нас с женой растут экологически чистые, свежие овощи. Казалось бы, всё можно купить, но это своё, настоящее. Помню, как в детстве выбежишь босиком на грядку, сорвёшь огурец,
напополам разрежешь, солькой потрёшь — и вкус совсем другой, и аромат!
Мать приучала нас, своих детей, следить за чистотой двора и улицы. Учила, чтобы с соседями были хорошие отношения. А ещё она готовила очень вкусные солёные в бочках помидоры, яблоки, огурцы, и свёклу (тоже в бочке) для заправки в борщ.
В нашей Ветке не было водопровода. Воду брали из колодцев, стоявших на улице. Когда наступало время чистить колодец — это было настоящим праздником! Однажды, уже будучи взрослым, я оказался свидетелем одной сцены. В одном из брянских сёл обледенел колодец, и председатель сельсовета попросил какого-то местного жителя обрубить лёд. Тот согласился исключительно за «трояк». Меня это неприятно удивило, ведь я ещё с детства привык к тому, что жителями улицы устанавливалась очередь, и каждый двор по очереди обрубал лёд. Без каких-либо вознаграждений!
Из рассказа «Старый колодец»:

«Старый колодец запомнился мне с детства. Всякий раз, когда мы, мальчишки, летом гурьбой отправлялись в лес, все сворачивали к нему. Возвращались — опять наперегонки бежали к колодцу. По очереди, поторапливая друг друга, утоляли жажду из ковшика. Случалось и так: кто-то  не выдерживал и, оглядевшись по сторонам, нет ли поблизости старших, доставал воду снятой с головы кепкой.
Вода в колодце была холодной, прозрачной. И очень вкусной. Если кто попробовал воды из этого колодца, то, бывая в этих местах, всегда сворачивал к нему…
У колодца часто сидел старик. Это из его сада к колодцу выходила калитка. Жил он один. Жена его умерла, а дети разъехались. Старик любил посидеть у колодца на скамье, сделанной им из жердей. Дымя самодельной трубкой, он плёл корзины из ивовых прутьев.
Старик радовался нашему приходу… А бывало, иной раз заглянёшь к колодцу, а там на скамейке — корзина яблок. Ребята любили старика и в ответ дарили ему ягоды, орехи, оставляя их незаметно на крыльце его дома».

ХОД-ХОД, ИЗ ДЕТСТВА ПАРОХОД
Отца, Дмитрия Михайловича Соколова, я запомнил уже капитаном парохода. Бесспорно, я гордился своим отцом! У него была очень красивая форма — белая фуражка, кокарда, китель с золотыми пуговицами…
Во время школьных каникул я частенько отправлялся с отцом в «плавания» по маршруту Гомель — Киев. Следуя жёсткому расписанию, мы отплывали из Гомеля после обеда, а утром следующего дня были уже в Киеве.
Что такое река для меня? Это бакены и фонари, высокие берега, притягивающие молодёжь, и оживлённые пристани, а ещё это пароход, идущий днём и ночью по своему маршруту. К слову, раньше пароходы были колёсные. Помню, как я засыпал и просыпался под монотонные звуки вращающегося в воде колеса: «Чух-чух, чух-чух…» А ещё бывало, сидишь вечером на палубе, в капитанской рубке, и наблюдаешь, как мимо проплывает берег, яркие огни фонарей и костров, пролетают мимо ласкающие слух звуки девичьих песен.
В крупных районных центрах мы причаливали к пристани. А чтобы посадить на борт жителей маленьких городков, приходилось совершать немыслимые манёвры. Наш пароход разворачивался против течения, носом «втыкался» в берег, затем матрос подставлял специальную лесенку, по которой входили или выходили пассажиры. Очень я любил наблюдать за этим процессом!
Ночевал я обычно в каюте капитана вместе с отцом. Но иногда приходилось спать на верхней палубе, в каютах самого низкого класса. Осенние ночи холодные, верхние каюты плохо отапливались, поэтому я спал, завернувшись в отцовский тулуп. Зато просыпаясь рано утром, я видел удивительную картину — сонную реку в тумане.
Конечный пункт нашего путешествия — Киев. Мне запомнились высокие берега, поднимающиеся над рекой в нескольких километрах от этого древнего города. На этих высоких берегах в конце лета грузили клубнику на баржи, и отец всегда покупал мне эти сладкие ягоды. Помню, как ходили с отцом по киевским магазинам, покупали что-нибудь  домой: мать говорила, что там дешевле.
Из рассказа «Дорога»:

«Молодость. Шаги. Шаги. Шаги. Они легки. Они быстры. Часы. Часы. Часы.
Куда спешите вы? Года. Года. Года. Куда торопите меня. За ними бежать — не угнаться. Годы не птица, улетят — не поймаешь. Молодость всегда в дороге, старость — не пускает иногда».

«КИЕВ БОМБИЛИ…»
В тот год, когда началась война, мне исполнилось четырнадцать лет. Вечером 21 июня мы отплыли из Киева. Ирония судьбы: отплыли в мирное время, приплыли в войну. Приёмников на пароходе не было, и о войне мы узнали, когда увидели митинг на пристани в каком-то городе. Отец сказал: «Собирайся-ка ты, сынок, домой!» Сам он планировал продолжить работу на пароходе, но уже в другой жизненной ситуации и с иными заданиями от руководства. Я запротестовал: «Не хочу домой, это война! Я должен быть с тобой, помогать тебе!» Но отец был настойчив, я вернулся в Ветку.
Конечно, для многих война — это великое горе. Но для меня, четырнадцатилетнего мальчишки, война поначалу ассоциировалась с подвигами и в некотором роде даже с романтикой. Во-первых, ещё в детстве я достаточно насмотрелся фильмов о Чапаеве и других советских героях, поэтому и самому мне хотелось в бой. Во-вторых, я был воспитан на примерах судеб участиков войны с Японией 1938 года и советско-финской войны. Правда, события эти были далеки от меня и территориально, и во временном плане…
Из рассказа «Ордена и голубые глаза»:

«Это было давно. Очень давно. По улице родного городка неторопливо шагал военный. На нём было новенькое обмундирование. В петлицах — три кубика.
Когда он прошёл мимо нас, мальчишек, то мой друг восхищённо произнёс:
— Видел? С боевым орденом.
— Как? Неужели?
— Да. С орденом Красной Звезды.
— Разве ты не видел?
— Не заметил.
— Ну, вот те на. Идём.
Колька взял мою руку, и мы быстро перебежали на другую сторону улицы. Обогнали военного. Перешли снова улицу и пошли ему навстречу.
Расширенными глазами впился в военного. Рядом с портупеей на его груди, сияя красным перламутром, виднелся орден. Боевой орден Красной Звезды. Командир заметил наш манёвр, проявленную любознательность и улыбнулся.
Позднее мы узнали, что на побывку к родным приезжал командир. Воевал на Халхин-Голе с японцами. Там и получил награду».

КОГДА ОСТАЛСЯ СОВСЕМ ОДИН
В Ветке я пережил оккупацию. Линия фронта проходила через наш город дважды: вначале немцы вытеснили советские войска, затем наша армия перешла к наступлению. Разница была ощутимой. Когда наши отступали, то сильных боёв за Ветку не было. Кровопролитные битвы велись во время освобождения — немцы укрепились на высоких берегах Сожа, построили оборонительные сооружения, запаслись оружием. Несмотря на это, советские солдаты стали вытеснять врага.
При наступлении немцы начали угонять население, в основном молодёжь, за реку Сож. При содействии партизанского связного мне заранее удалось бежать в лес, где прятались многие ветковцы. В то время родителей моих уже не было в живых — оба скончались от тяжёлых болезней. Вскоре после войны умерла от тифа и моя сестра Евдокия…
Когда наши части освободили город, почти месяц я жил с миномётчиками в блиндаже, вырытом в саду нашего дома. Старшина (замечательный человек!) дал мне шинель, пилотку, и разрешил остаться. Я помогал солдатам, хотя мирным жителям запрещалось находиться в зоне боёв. Воочию видел, как на бреющем полёте наши самолёты днём обстреливали вражеские позиции, как внезапно появившиеся ночью «Катюши», произведя огненные залпы, так же внезапно исчезали в заранее подготовленных для них укрытиях. Видел смерть солдат, кровь раненых…
Дом наш чудом выстоял во время бомбёжек, но осколками вражеских снарядов был изрядно изрешечён. От одного из взрывов погибла соседка, жена партизанского связного, мать двоих детей. Она пришла проведать свой дом, взять кое-что из вещей. К детям уже не вернулась…
Из книги: «Партизаны брянских лесов»:

«Трагические дни и ночи пережили люди в то суровое время. Живые люди, архивные документы — свидетели горя, слёз, мучений и страданий, грабежа и насилия, расправы фашистов над мирными людьми.
В «Памятке немецкого солдата» говорилось: «У тебя нет нервов, на войне они тебе не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик».
И убивали. И жгли сёла. Разрушали города. Грабили. Угоняли людей на каторгу. Сажали в тюрьмы и лагеря».

«БРИЛЛИАНТОВОЕ» СЧАСТЬЕ
В 1944 году был последний военный призыв — мой 1927 год. Мне было семнадцать лет, на фронте я не воевал, но всё же считаюсь участником Великой Отечественной войны. Я попал в железнодорожные войска и был направлен восстанавливать разрушенные во время боевых действий пути. Служил в Беларуси, потом нашу часть перебросили в Брянск. В составе 18-го Отдельного железнодорожного батальона я принимал участие в восстановлении разрушенных железнодорожных узлов Брянск I и Брянск II. В древнем городе на Десне я женился и остался здесь навсегда…
С будущей своей супругой, Людмилой Фёдоровной, я познакомился на танцах. Оказалось, во время войны и она горя хватанула. Отец погиб на фронте, они с матерью оказались в оккупированном Брянске. Их дом был разрушен. После войны пришлось поселиться в подвале, где под ногами хлюпала вода.
Мы так спешили пожениться, что даже не подавали заявление в загс. Просто однажды утром пришли и говорим: «Распишите нас, пожалуйста!» Нам в ответ: «Сразу нельзя, нужно подождать три дня». Пришлось подчиниться, и только через три дня мы стали мужем и женой.Так и прожили всю жизнь. Скоро будем отмечать бриллиантовую свадьбу, это, значит, пятьдесят лет вместе!
Первое наше жильё — комната в двенадцать метров, в которой проживали мы с супругой, её мама и брат. Затем получили однокомнатную квартиру, жилищные условия всё улучшались и улучшались. Родились дети — сын Олег и дочь Галина.
Людмила Фёдоровна закончила заочно финансово-экономический институт, работала на железной дороге сначала экономистом, затем 35 лет главным бухгалтером. Имеет звания «Почётный железнодорожник» и «Почётный ветеран Московской железной дороги».
Знаете, хоть и родился я в белорусском городе Ветка, но большую часть жизни я прожил здесь, на Брянщине. Большинство моих книг посвящены истории родного Брянского края. Теперь это мой дом, хотя я до сих пор с интересом смотрю белорусские каналы и искренне люблю то местечко, в котором мне суждено было родиться.
Из книги «Седая брянская старина»:

«Отечество начинается с твоего уголка, в котором ты родился и рос. С берёзки белоствольной, которую ты посадил. С речки, где купался и загорал. С поля, с леса. И, конечно, с города, села. У каждого есть своя история, своё название…»

ОТ ВОЕНКОРА ДО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
Творчеством я начал заниматься ещё в детстве: писал подражательные стихи, пробовал себя в живописи. Но потом понял, что это не моё, да ещё война внесла свои коррективы…
Первая моя журналистская публикация появилась в окружной газете «Красный воин» в период службы. В армейской печати  сотрудничал до демобилизации. Писал об однополчанах, о службе. Первая статья послужила поводом для того, чтобы меня выбрали на должность военкора нашей бригадной газеты. Было это так: к нам в часть приехал лейтенант Петров из округа. Он сказал, что нужно подобрать человека, который постоянно писал бы для бригадной газеты.
Начальство тут же указало на меня, мол, Соколов у нас есть, писатель, даже для окружного издания статью писал! Так и определилась моя профессия. Отлично помню памятку военкору, в которой говорилось о том, что корреспондент должен писать только о том, что хорошо знает.
В 1944 году я вступил в комсомол, затем стал секретарём комсомольской организации. Появились более широкие возможности для творчества — в то время я уже был «утверждён» в корпусе, получил личный кабинет, телефон, что тоже немаловажно!
Придя на гражданку, стал журналистом областной газеты «Брянский рабочий». Потом была партийная работа. Но журналистика, краеведение навсегда остались моим призванием.
Первые короткие рассказы начали появляться как-то  сами собой — описывал свои детские воспоминания, размышлял на философские темы, литературно любовался природой. Публиковали, и это окрыляло.
В 1968 году мои рассказы опубликовал журнал «Молодая гвардия», в 1980 — еженедельник «Литературная Россия». Появился новый интерес — захотелось рассказать о людях. К тому времени я уже получил высшее журналистское образование в Москве, работал в обкоме партии заведующим сектором печати, радио и телевидения.
В 1960 году я был назначен на должность помощника первого секретаря обкома партии Крахмалёва. Помогать первому секретарю в поездках — это значит быть всегда в гуще событий, разбираться во всех возникающих в области проблемах, вникать в них, заниматься решением различных вопросов, знакомиться с интересными людьми.
Работая в обкоме партии, я защитил кандидатскую диссертацию по теме «Промышленный и социалистический прогресс» на материалах развития предприятий Брянской области. Преподавательской деятельностью не занимался. Но, главное, мой научный руководитель научил меня грамотному подходу в разработке темы, методике сбора информации. Это пригодилось потом в краеведческой практике.
Долгое время я работал по совместительству редактором в «Блокноте агитатора», затем в «Политическом собеседнике», где мы стремились давать большое количество краеведческих материалов. Огорчало, что многие люди не знают своей истории. Это и подтолкнуло меня к изучению истории родного края.
Из рассказа «Рост»:

«Мальчишкой я часто завидовал взрослым. Сравнивал себя с ними. И всегда разочарованно думал: «Как медленно расту». Скорее бы стать взрослым, мечтал я, и всё мне будет под силу.
Позади — детство, юность. Теперь, когда я вспоминаю о своей мальчишеской мечте, то сожалею, что не мог тогда понять важность другого роста, роста, перед которым отступают горы, которому покоряются небо и звёзды».

ПЕРВАЯ КНИГА
Первую свою книгу «Николай Чаплин» я написал в соавторстве с Аркадием Москвичёвым в 1969 году. Интересна история рождения книги — меня вызвали в обком партии и сказали: «Знаете ли вы, что в Рогнедино родился генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Чаплин?» Я ответил, что знаю. «Надо бы о нём книгу написать», — заметил мой руководитель. Для меня это
было совершенно новым видом деятельности, долго не решался взяться за книгу, но в итоге личность лидера заинтересовала меня и родилась книга «Николай Чаплин».
Затем в соавторстве с журналистом Романом Русановым написал книгу о полных кавалерах Ордена Славы — уроженцах Брянщины. С некоторыми из них я был знаком лично, например с дважды Героем Советского Союза Павлом Камозиным.
Работая над книгой, мы отправляли запросы в архив Министерства обороны, в ответ нам присылали наградные листы. Оказалось, двадцать один уроженец Брянской области является полным кавалером Ордена Славы. Прежде считалось, что их всего семнадцать.
Из книги «Писатель-краевед Яков Соколов»:

«Когда возьмёшься за хорошее из прошлого, то и будущее — надёжнее».

О «СЕДОЙ БРЯНСКОЙ СТАРИНЕ»
Все мои книги по-своему своеобразны. Ближе всего моему сердцу сборник коротких философских рассказов «Плывут по небу облака». Она о природе, о детстве, о жизни…И всё же особое место среди множества моих книг занимает объёмистый, более чем в шестьсот пятьдесят страниц, многолетний труд «Седая брянская старина». Это познавательный свод историко-краеведческих очерков о брянском крае, его городах, сёлах, реках, людях…
Один мой знакомый признался однажды, что «Седая брянская старина» не раз выручала его в поездках по районам. Приезжая в ту или иную местность, он удивлял жителей глубоким знанием их истории, тем самым тут же заслуживал их доверие.
Другой мой товарищ, участник Великой Отечественной войны, полковник в запасе Николай Глухарёв однажды так отозвался о книге: «С большим удовлетворением и интересом прочёл „Седую брянскую старину“, много познал. Её внимательно читали мои дети — Алла и Леночка. Познакомился с ней и внук Андрей. Надеюсь, когда подрастёт правнучка Катюша, а это пройдёт немало времени, и она тоже почерпнёт много интересного и поучительного в этой и других книгах Якова Соколова».
Книга «Седая брянская старина» быстро разошлась. Она поступила в библиотеки, учебные заведения области. Получила признание. У неё появились читатели в Москве и Санкт-Петербурге, Орле и Ижевске, Гомеле и Чернигове, Калуге и Воронеже… Разными путями она попала в Германию и США, библиотеку конгресса. Интересен её путь в Чехию.
Из книги «Писатель-краевед Яков Соколов»: В 2001 году инженер Карел Цедрых прислал необычное письмо в администрацию области. В нём он рассказывал, что его отец, чех по национальности, в Первую мировую войну попал в русский плен. Был отправлен на сельскохозяйственные работы на хутор неподалёку от Брянска, возле Сельцо. Поскольку он хорошо разбирался в коневодстве, то стал полезным помощником хозяину хутора. Сблизился с семьёй и женился на его дочери. Родился сын. Жили до 1930 года на хуторе, затем уехали в Чехию. «Благодаря матери мы всегда считали Россию второй родиной и никогда её не забывали», — пишет автор. Далее он сообщает, что в России получил второе высшее военное образование. По служебным делам не раз бывал в России, но в силу ряда обстоятельств посетить Брянщину не удавалось. Преклонный возраст и здоровье ныне не позволяют этого сделать. Автор письма просил прислать ему что-либо  из литературы о Брянске и его окрестностях. Такой подходящей книгой оказалась «Седая брянская старина».

О БРЯНСКИХ НАЗВАНИЯХ
Истории Брянска и его районам (Володарскому, Фокинскому, Советскому) посвящены мои книги: «Древнего Брянска частица», «Володарка от Привокзальной слободы до наших дней», «Отчизны здесь моей начало», «Здесь корни, здесь истоки Брянска», «Большое Полпино»… Приведу несколько примеров происхождения некоторых брянских названий:
Полтинник — отмечали пятидесятилетие Октября, решили назвать новый кинотеатр именем 50-летия ВЛКСМ. В народе прозвали Полтинник, так и закрепилось название.
Роща «Соловьи» — у меня есть три трактовки. Первая, самая популярная в народе, мол, там хорошо поют соловьи. Вторая — роща названа в честь Соловья-разбойника, по преданиям жившего на территории Брянской области. Третья — через рощу, через реку в былые времена проходила дорога на Москву. Перевозил обозы через Десну человек по фамилии Соловьёв. Думается, в честь него роща и получила название.
Макаронка — раньше в этом месте была макаронная фабрика, потом она переехала на II Брянск. При этом название осталось.
Лесные Сараи — на заводе «Арсенал» производили пушки. Для пушек требовался деревянный лафет и колёса. В этом месте располагались сараи, в которых хранился лес.
Из книги «Писатель-краевед Яков Соколов»:

«Краевед — не профессия, не работа. Это что-то  более благородное. Это призвание, это порыв души к познанию родного края.
Краевед подобен золотоискателю: тот по крупинке добывает драгоценные россыпи, краевед — собирает бесценные россыпи былой старины».

ВМЕСТО P.S.
Меня часто спрашивают, в чём заключается секрет долголетия? Отвечаю — мне кажется, что злые люди долго не живут. Нужно любить природу, родной край, близких тебе людей, найти такую работу, которая приносила бы удовлетворение, и, главное, построить хорошую крепкую семью. Ведь счастье каждого человека — это счастье его близких.
Оглядываясь на свою жизнь, я могу смело сказать: всё это у меня было и есть сейчас. Любимая работа — сейчас я тружусь над выпуском второго издания книги «Седая брянская старина». Дружная семья — почти полвека мы прожили вместе с супругой Людмилой Фёдоровной, воспитали двоих замечательных детей, дождались внуков. И, конечно же, любовь ко всему живому на земле, к родному брянскому краю!
Из рассказа «Открой кран, дедушка»:

»– Дедушка, открой, пожалуйста, кран. Я буду умываться, — просит внучка Кристина.
– Открой сама.
– Я не дотянусь. Пришлось дедушке открывать водопроводный кран в ванне.
Как бы в оправдание внучка говорит:
– Вот пройдёт день, ночью посплю и подрасту. Буду открывать кран и тебе. И стало дедушке веселее».

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Анны ИВАНИНОЙ и из личного архива Якова СОКОЛОВА.