Вы, конечно же, его видели… Когда смотрели репортажи «Первого» из неспокойной Ливии, радиационно опасной Фукусимы, официального Кремля, инновационного Сколково — из разных точек России и мира. Речь идёт о корреспонденте «Первого канала» Олеге Шишкине — нашем земляке, выпускнике истфака брянского педуниверситета. О своей работе в горячих точках, в «кремлёвском» пуле, а также о первой репортёрской должности на брянском телевидении Олег рассказал в эксклюзивном интервью «Брянской ТЕМЕ».

— Олег, каким был ваш личный путь на телевидение?

— После окончания пединститута я работал учителем истории в 10-й школе. Тогда там собрался молодой задорный коллектив — мы все пришли приблизительно в одно время, были молоды, веселы и поэтому креативили, как могли. Помню, мы даже однажды играли в КВН с учениками. Это был фурор! Разумеется, мы, учителя, выиграли. В общем, было весело, и о том времени я ничуть не жалею.

Но это были как раз те самые «девяностые годы»… Зарплаты в образовании — мизерные, и, чтобы хоть как-то  прокормить семью, я устроился работать ещё и сторожем в областную фильмотеку. Сейчас этого заведения же не существует, а тогда были планы по созданию на его базе студии по производству учебных, научно-популярных фильмов для средней школы. В общем, при поддержке и помощи друзей мне удалось более-менее сносно освоить там видеокамеру. Тогда этот девайс был в диковинку и стоил сумасшедших денег. Мне местами даже удавалось иногда снимать свадьбы и немного подзаработать… Со временем я обнаглел настолько, что начал задумываться о телевидении. Конечно, с одной стороны у меня было твёрдое убеждение, что без блата туда не попасть, а с другой — почему бы не попробовать?

— Вот вы и попробовали…

— Хорошо помню свой первый сюжет на ГТРК «Брянск». Я сделал его один — без оператора. Взял камеру отправился на свой родной истфак. Как раз шла сессия, и материал был посвящён приметам, суевериям  традициям при сдаче экзаменов. Как ни странно, но сюжет прошёл в эфире. Я стажировался затем ещё приблизительно полгода, и меня взяли в штат. Тогда работать на ГТРК был сплошной кайф! Хотя были, конечно, и сюжеты о лопнувших трубах, несанкционированных свалках, помойках и т. д. Зато к 1 апреля, например, мы делали прикольный выпуск новостей из сплошных розыгрышей. Помню, кому-то  досталась тема про то, что водителям троллейбусов будут преподавать уроки дикции, чтобы они отчётливо произносили названия остановок. А я делал сюжет о том, что на самом верху нашей телевизионной вышки откроют ресторан по типу и подобию «Седьмого неба» в Останкино. В общем, было весело.

Мы старались подойти к процессу творчески, с выдумкой, с настроением. Да и руководство это только приветствовало. С благодарностью вспоминаю сейчас своих наставников. Тогда на ГТРК был молодой задорный коллектив корреспондентов. И, что немаловажно, высокопрофессиональные операторы, которые творили чудеса с весьма несовершенными по нынешним меркам камерами. С корреспондентом Димой Полозовым мы дружим до сих пор. Расскажу одну историю из нашей с ним корреспондентской биографии. Как-то я откопал в Интернете информацию о конкурсе журналистских работ для стажировки в Швеции. И, естественно, сразу же рассказал об этом Полозову. Свои работы мы отправляли вместе: в один день и в тот же час. Спустя некоторое время Диме прислали вызов на бесплатную стажировку, а мне нет! Конечно, было немного обидно. Хотя ясно же — из одного города и тем более из одной телекомпании сразу двух корров вряд ли возьмут. Да если и возьмут, то руководство не отпустит… Полозов (как истинный друг!) благородно уступил мне свой счастливый билет. И вдруг — чудо! Приглашение приходит и мне! Оказывается, почтовое отправление просто задержалось в дороге… Классная тогда была поездка. Две недели в Гётеборге. Кстати, один из участников той стажировки, Володя из Кемерово, сейчас работает оператором на программе «Время».

— Приходилось ли вам оказываться в неординарных ситуациях, работая корреспондентом ГТРК «Брянск»?

— Вспоминается, как я впервые работал в прямом эфире. Есть такая программа «Понедельник», её постоянная ведущая Тамара Винокурова была в отпуске, и на это время в кадр «посадили» меня. Отчётливо помню свои ощущения от прямого эфира. Первый сюжет программы был посвящён празднику День знаний, 1 сентября. Я должен был сказать: «Здравствуйте!» — и далее о празднике, о том, сколько детей области отправились в школы… В общем, всё стандартно. С десяток предложений. Я был спокоен как удав — сидел за столом и думал, чего это люди так волнуются перед эфиром? Передо мной был текст, который я выучил практически наизусть. Горели софиты. Началась заставка программы, режиссёр дал команду по громкой связи:  «Внимание!» — и тут началось…

В один момент я забыл всё, что учил полдня, лоб мой покрылся испариной, руки задрожали, думаю: труууба… Выдавил из себя: «Здравствуйте». Что дальше говорил, не помню до сих пор. Но, видимо, что-то  близкое к тексту. Те, кто видел эфир, даже утверждали, что вроде бы ничего экстремального не заметили. Главным было «вырулить» на последнюю фразу (по ней режиссер запускает в эфир сюжет), и я как-то  умудрился её вспомнить. Иначе был бы полный провал. Неординарная ситуация? Для меня — точно да! На втором сюжете, кстати, от волнения не осталось и следа: я начал тарабанить как по писаному и перестал нервничать.

Или ещё одна курьёзная история. Отправилась как-то  брянская делегация с деловым визитом в Беларусь, к гомельским коллегам. От нашей области ехали все заинтересованные лица: руководители крупных предприятий, всевозможные чиновники включая тогдашнего губернатора Лодкина и всех его замов. Так получилось, что из тележурналистов был один я. Да ещё и без оператора — картинку предоставляло гомельское телевидение. Т. е. такой пул получился губернаторский из одного человека. Встречали нас очень тепло. Целые день мы провели в Гомеле: то выставка, то встречи, то какието переговоры, а в конце нас в качестве гостей пригласили на торжественный вечер какого-то гомельского завода. И там — настоящий праздник: вручение грамот, подарков рабочим, трудовой коллектив подводит итоги соцсоревнования…И все говорят с трибуны, мол, сейчас выступит товарищ такой-то, а потом ценный подарок вручит товарищ такой-то. Оказалось, у них в ходу советское ещё обращение «товарищ». Я, значит, всё записываю, а ведь мне ещё для сюжета и имена нужны — одними фамилиями не обойтись. Ну не скажешь же: «Иванов вручил грамоту». Какой Иванов? Какую грамоту? В общем, никаких имен я уточнить не успел. Возвращаюсь в Брянск, как раз, помню, выходной был: то ли суббота, то ли воскресенье. Выпусков новостей нет, «подсмотреть» у коллег не получилось. При этом событие важное, и меня обязали сделать радиорепоратаж — первый и пока последний в моей жизни. И я, чтобы скрыть, что имен героев у меня нет, начал перечислять в эфире «товарищей». А это, представьте, 1998 год. У нас-то уже демократия!

Помню, досталось мне от руководства крепко… Ну и правильно — за дело. С тех пор я для себя уяснил: журналист должен скрупулёзно и тщательно подходить к сбору всей сопутствующей информации: титры, даты и т. д. Эфир ошибок не прощает. Я ещё, признаюсь, «товарищ» брякнул и оттого, что мне тогда всё у них очень понравилось: атмосфера, обстановка, люди. Вот, думаю, как у них всё здорово! И всё же журналист не должен попадать под обаяние обстоятельств — он всегда смотрит со стороны. Тот случай мне здорово помог понять это.

ГРАНИЦЫ, КОТОРЫЕ ИЗМЕНИЛИ ЖИЗНЬ…

— Олег, вспомните свой первый опыт работы для федерального канала. С чего всё началось и какие события в связи с этим последовали в вашей жизни?

— Произошло это совершенно случайно. На ОРТ решили показать сюжет о том, как границы, возникшие в результате распада СССР, изменили жизнь людей.

Классическая схема: сейчас уже вышла масса сюжетов о том, что половина деревни оказалась на украинской территории, другая половина — на российской. Это когда куры с утра на территории одного государства ходят, а после обеда — на территории другого. Брат, сват, кум оказались… на Украине, и теперь, чтобы попасть в гости, надо перейти границу. Тут ещё (помните?) в 1999 году сахар массово с Украины в Брянск везли, чтобы продать подороже. В общем, основные эпизоды были такими.

В редакции ОРТ кто-то  на летучке ткнул пальцем в карту: «Вот же, смотрите, Брянск — практически на границе! Давайте попросим местную студию сделать сюжет. В крайнем случае картинку пришлют, а дальше сами справимся!» Главное, что сюжет надо было сделать в кратчайшие сроки — дня два, по-моему. И ехать на съёмки надо было в выходные: в субботу и воскресенье.

Желающих, понятно, было мало. И Тамара Винокурова сказала: «Давайте Шишкина отправим: молодой, горячий — справится!» Так я и поехал. С оператором, сейчас покойным Владимиром Бубенком.

То ли телевизионный бог нам помог, то ли с испугу я сам не понял, что сотворил — но в эфире программы «Время» сюжет прошёл на ура. На следующий день мой рабочий телефон разрывался от звонков из Москвы. После этого случая около года я проработал стрингером (на договоре), затем попал в штат.

— О чём были брянские сюжеты для «Первого»?

— Темы были разные: и паводок, и пограничное сотрудничество. Был даже скандальный сюжет о так называемой даче тогдашнего генпрокурора, которая, по слухам, размещалась в Орловской области. Информация, правда, не подтвердилась… На нас тогда в суд ещё подали. В общем, шум был жуткий. Попав на ОРТ, я сразу оказался в командировке в Чечне. И так две недели через две: 14 дней в Моздоке, столько же дома. И уже летом 2000 года я уехал на корпункт в Саратов.

— Приходилось ли оказываться в критических, опасных ситуациях во время своих двухнедельных чеченских командировок?

— Бывало всякое… Как правило, никто из журналистов, работавших в горячих точках, этим не бравирует и не кичится. У всех семьи, и лучше если родные считают, что всё было в порядке.

— Экстремальную журналистику принято романтизировать, называть её профессией в чистом виде… А стоит ли?

— Я не считаю, что занимался экстремальной журналистикой. По сравнению с работой некоторых моих коллег, скажем, Антона Степаненко, который и Ирак прошёл, и Афган, и Таджикистан, мои приключения в Чечне это так… ерунда.

— Как журналисту вам наверняка приходится примерять на себя различные профессии. Где удалось побывать, что на себе опробовать за время своей работы на телевидении?

— Как-то раз я оказался на съёмах в офисе одного из банков. Посмотрел на унылые ряды столов и компьютеров и понял, что на такой работе не протянул бы и месяц. За неделю командировки любой корреспондент проживает, пропускает через себя десятки других жизней — в этом интерес нашей профессии. Сегодня ты снимаешь сюжет о лётчиках-испытателях, завтра, скажем, о премьере в Большом театре. Равнодушным оставаться невозможно. Всё равно, чтобы написать сюжет, пропускаешь всё через себя: какие-то жизненные истории, азы чужой профессии и т. д. Уверен, никакая другая профессия, кроме журналистской, не позволяет регулярно оказываться в самых различных ситуациях. А среди них и немало таких, которых нормальные люди, в общем-то, избегают. И всё же корреспондент — не участник событий, а в большей степени сторонний наблюдатель. Как правило, он на ничьей стороне. Что касается примерки профессий в прямом смысле слова, я ничем ярким в этом жанре себя не проявил.

РЕПОРТЁРА КОРМЯТ… НОГИ!

— Олег, каков распорядок вашей рабочей недели? В скольких точках мира вам максимально приходилось бывать в течение данного периода?

— В нескольких точках мира в течение недели? Это уже слишком! На «Первом» всё-таки гуманное отношение к корреспондентам… Вообще, у корреспондентов ненормированный рабочий день. Есть условное понятие «начало работы». Это может быть съёмка, командировка, дежурство на студии. Но, когда ты окажешься дома, не знает никто. Может что-нибудь  случиться, и ты отправишься в командировку. Приедешь утром в Останкино, а вечером можешь быть уже в другом городе, а то и в другой стране. Всё зависит от новостей: мы нужны там, где происходит что-то  важное.

У каждого репортёра есть свои личные рекорды длительных перелётов, количества пересадок и самолётов на пути домой. Я вспоминаю, как оказался в прошлом году в пуле (так называют журналистов сопровождающих поездках президента и премьера), сопровождавшем Путина в поездке по Сибири. Мы вылетели из Москвы, сели в Абакане, через пару часов взяли курс на Мирный. Это уже Якутия. Там остановка на два часа, затем летим на Игарку — запускать нефтяную скважину. Потом подсчитали, что этот марафон продолжался почти 36 часов. И если мы отправились домой отсыпаться, то у премьера в день прилёта, по-моему, были запланированы ещё какие-то встречи.

— Что обязательно берёте с собой в дорогу? Есть ли предметы, без которых не можете обойтись?

— Да ничего особенного, обычный набор вещей, конечно, по погоде и климату. Есть особый, командировочный, пиджак — простой и недорогой, но который никогда не мнётся. В нём даже спать можно. Испытано! Иногда беру фильмы и музыку. Что-нибудь новенькое. Во время перелёта можно посмотреть то, что раньше не удавалось из-за нехватки времени.

— Как часто приходится работать с первыми лицами страны? В чём особенность этой работы?

— Первые лица страны — главные ньюсмейкеры. Их слова и есть главные новости страны. Работа в пуле — отнюдь не привилегия. Это сложное и ответственноезадание, требующее постоянного внимания. Но чем сложнее работа, тем она интереснее!

— Предлагая телевизионную оценку или профессиональные комментарии действиям первых лиц страны, кем вы в большей степени себя ощущаете — историком или журналистом?

— Конечно, журналистом! Какой из меня историк… Впрочем, «комментарии» сказано не совсем точно. Я репортёр и должен рассказывать, что, где и когда происходит. Всё! Давать оценку и комментировать — не моё дело. Помните, как говорят: аналитика кормит голова, а репортёра — ноги.

— Новости — по своей сути максимально объективный жанр. А как же «я» журналиста? В чём удаётся проявлять своё личное авторское мнение?

— В новостях репортёра никто не спрашивает, что он думает по тому или иному поводу. Новости не площадка для самовыражения. Это не аналитика. Но журналистика всегда была и будет субъективной. Авторское начало проявляется в стиле, приёмах подачи материала, в деталях на которые обращает внимание телезрителей автор. В интонации, наконец. Но высший пилотаж в другом… Как-то давно один из мастеров политической журналистики привёл мне слова литературного критика о том, что популярное литературное произведение должно быть таким, как море. Подразумевается, что одни читатели смогут поплескаться на мелководье, а опытным пловцам, которые ищут настоящую глубину, надо дать возможность заплыть за буйки. Это, мне кажется, вполне можно отнести и к информационному сюжету. Причём речь не идёт о каких-то уловках вроде эзопова языка. Репортёр должен представить только информацию — выводы сделают сами телезрители.

— Каково это — сообщать плохие новости в масштабах всей страны? Что нужно говорить и о чём не стоит сообщать в такие моменты?

— Честно скажу, никогда не задумывался над этим. «Хорошая» новость или «плохая» — суждения оценочные и субъективные. Для телезрителей важно другое — чтобы событие было представлено максимально объективно, чтобы звучали оценки профессиональных экспертов и был правдивый анализ ситуации. Новость о теракте, да, безусловно, это трагичное сообщение. Но это не значит, что об этом не стоит говорить. Есть ограничения морального, этического плана, в первую очередь касающиеся картинки с места происшествия. Нельзя крупно показывать травмы, трупы и т. д. Но подобные происшествия это всегда… новость номер один. При этом ни в коем случае нельзя раскрывать детали расследования, какие-то подробности, факты, имена, т. е. информацию, обнародование которой может навредить следствию. И надо, конечно, помнить о частной жизни людей. Других ограничений нет.

БАЙКИ ИЗ «НЕПРЯМОГО» ЭФИРА

— Олег, как дипломированный историк по образованиюи непосредственный свидетель процесса творения истории, скажите, насколько полезным оказалось вам ваше первое образование в профессии корреспондента?

— По правде сказать, я не историк, а учитель истории. Это разные вещи. Истфак даёт эрудицию, мировоззрение, навыки работы с большим объёмом информации, умение видеть главное… Эти качества необходимы любому журналисту. Но этого мало. Как-то давным-давно попалась на глаза американская книжка — пособие репортёру. И там в качестве примера приводится список требований к начинающим журналистам, претендующим на работу в CNN. Точно помню, литературные способности там на седьмой позиции. Вторая строчка — кругозор, эрудиция. А первое, наиглавнейшее требование, что бы вы подумали? Коммуникабельность!

Умение находить общий язык с людьми, слушать, понимать и запоминать! Ведь новости не в Интернете рождаются… Их добывать надо!

Рассказывают быль, когда Ельцин попал с приступом в больницу, у ворот собралась пресса. Масса народу: операторы, репортёры. Льёт проливной дождь, и тут скромно к воротам подъезжает автомобиль с Наиной Иосифовной. Все бросаются к ней, а она говорит: «Что же вы здесь мокнете под дождём?» «Как же — отвечают ей, — ждём новостей!» Наина Иосифовна как на духу отвечает: «А что их ждать? Идите домой. Завтра всё в газетах прочитаете!» Уж не знаю, правда или нет, но слышал эту историю часто.

Раз речь об анекдотах, могу рассказать старую притчу про корреспондента, попавшего на тот свет. Приходит, значит, корр к воротам. Всё, как положено: с микрофоном в руках. Озирается, ищет глазами оператора. Встречает его апостол и говорит: «Ну, молодец, видели тебя по телевизору, хорошо командировку отработал! Выбирай, куда хочешь отправиться в рай или ад?» Корреспондент задумался. Говорит: «А можно посмотреть?» Ну, давай смотри… Приводят его в комнату: дни компьютеры до горизонта и сидит народ в поту что-то  истерично печатает. «Ладно, — говорит, — и рай бы посмотреть…» Ведут его и в рай. Такая же комната, те же компьютеры и тишина… Только стук истошный от клавиатур. Корр не поймёт, в чём прикол: и рай и ад — всё на одно лицо. Тут ему говорят: «Ты не бойся. Те, кто в раю, они-то на эфир успеют сюжеты написать, а те, кто в аду, — никогда…»

— Кстати, имеют ли место ляпы, ошибки или неловкие ситуации в работе корреспондента Центрального телевидения?

— Могу вспомнить несколько историй, все они на слуху в телевизионном мире. Например, НТВ, 90-е годы. Молодой парламентский корреспондент (сейчас это известная личность на канале «Россия») пишет сюжет из Госдумы. Запарка, времени мало, скоро эфир, и он спрашивает у коллег, не помнит ли кто-нибудь , как называется казахстанский парламент (в Думе подписано соглашение о сотрудничестве). Рядом находился известный комментатор Герасимов. Он и говорит: «Ну как же ты не знаешь! Казахстанский парламент называется тырмандыр!» Корр замялся: «Ты уверен?» А как же! Ну он и пишет в сюжете — тырмандыр. Наутро в редакции разбор полётов: почему в эфире появился какой-то тырмандыр? Всех на ковёр к руководству. Корр говорит, мол, мне Герасимов сказал. Спрашивают у Герасимова. На что тот отвечает: «Ну откуда я знал, что этот идиот так и напишет! Я же пошутил!» Спрашивают у шеф-редактора: «Ты же умница, как ты могла такую ересь в эфир пропустить?» Она отвечает: «Так я спросила у корра, дескать, странное название для парламента. Но до эфира минуты, Интернета не было… И корр меня убедил: это же сам Герасимов сказал! Ну я и подумала раз Герасимов, значит правда». Вот такой тырмандыр.

Интересный момент был в Армении. Приезжает корреспондент с оператором на президентские выборы в Ереван. Съёмок много, запарка в общем. Корр собрался отлучиться по делам и говорит: «Пока меня не будет, надо снять Арарат». Думает, гора хорошо видна из гостиницы, можно камеру на балкон поставить — и кадр готов. Вечером корр возвращается, садятся монтировать сюжет. Всё на месте, Арарата нет. Крутили кассету и так и сяк — нет горы и всё. Тот звонит своим в номер: «Арарат сняли?» Отвечают: «Сняли!» Корреспондент: «А где картинка?» «Как где — в конце кассеты!» Смотрят с монтажёром ещё раз, внимательнее. И видят — в конце кассеты в полной красе на общем и крупном, с отъездом и панорамой стоит… коньячный завод «Арарат». Ну… бывает.

МНОГОРУКИЙ ЛЕНИН И СЕКРЕТНЫЙ ОТРЯД КОСМОНАВТОВ

— Имидж корреспондента «Первого канала». Каковы его составляющие? Есть ли какие-то критерии, как должен выглядеть журналист «Первого»?

— Особых критериев нет. Для работы в кадре требование одно: чтобы стиль одежды соответствовал месту и характеру события. Действительно, глупо выглядит корреспондент в костюме и галстуке рассказывающий о пожаре. И уж, наверное, редко кому придёт в голову явиться в Кремль в футболке и шортах. Безвкусицей считаю, когда корр появляется в кадре в одежде с яркими, бросающимися в глаза надписями и лейблами. Телезритель не будет слушать репортёра, а начнёт рассматривать, что там у него написано.

В кадре не бывает случайных вещей, у всего должен быть смысл и назначение. Естественно, корр должен быть в курсе происходящего в стране, постоянно следить за ситуацией, за новостями. И это тоже имидж.

— Сформировала ли ваша профессия определённый круг привычек? Если да, что это за привычки?

— Да ничего особенного. Ничего не откладывать на потом. Есть время — делай, завтра можешь сорваться куда-нибудь, и времени на домашние дела не останется. Телефон должен быть всегда под рукой. Главное, не расслабляться. Должна быть готовность в любой момент собраться и работать на полную.

Работа затягивает. Приходишь домой, а в голове твой сегодняшний сюжет крутится, и думаешь: вот здесь можно было бы и по-другому написать — поярче, и фразы сами собой в голове складываются. Такая вот работа над ошибками… Так не только у меня — у многих.

— Вы работали на ГТРК «Брянск», теперь трудитесь на «Первом»… В чём, на ваш взгляд, заключаются отличия работы на телеканалах разного уровня: федеральных и региональных?

— Отличий масса. Их так много, что в двух словах не расскажешь. Во-первых, работа на Центральном телевидении — это несоизмеримо большие возможности и высокий профессиональный уровень. Что предполагает, разумеется, и более высокую степень требовательности и ответственности. Когда я оказался на «Первом» (тогда ещё ОРТ), то меня удивили требования и внимание, которое уделяется картинке. То, что изображение всегда первично, я понял именно тогда. На местном телевидении, как правило, график жёсткий: один выезд на съёмку — один сюжет. Редко когда мы могли позволить себе снимать спецрепортажи. А на корпункте в Саратове мы с оператором Михаилом Гольцевым могли разрабатывать одну тему несколько дней. Если, разумеется, это не оперативная новость. В спину никто не толкал. Главное — качество.

Приведу пример, как можно использовать в новостях такую составляющую, как информационный образ — своего рода квинтэссенцию происходящего. Был какой-то коммунистический митинг на центральной площади рядом с памятником Ленину, и тема была что-то  о разногласиях в партии. Шёл то ли 2000-й, то ли 2001 год. Митинг выдался колоритным! В волжском городе Саратове многие мужики пришли митинговать с красными флагами, а вместо древков… бамбуковые удилища. Представляете картину! Было много речей и всё такое, но не хватало финального кадра, как говорят старые мастера, «лауреатского плана». И оператор, снимая с нижней точки двух мужиков с флагами, вдруг замер — вот он, образ которого не хватало! Двое митингующих, что-то  обсуждая, показывали руками в сторону Волги. А весь прикол был в том, что они в кадре стояли на фоне памятника Ленину, и каменный Ильич вытягивал руку совсем в противоположную сторону. Вот и сюжет о противоречиях в партии готов!

По ресурсам, возможностям и по масштабу любой федеральный канал, конечно, не сравнится ни с одной местной студией. Возможности «Первого канала» позволяют получить картинку практически из любой точки земного шара. Мы можем показать и рассказать о событии, которое происходит на другой стороне планеты, причём в реальном времени. Ещё каких-то двадцать-тридцать лет назад это было невозможно.

Новости — дорогостоящая вещь, и немногие местные студии, например, могут позволить репортажи, включения, прямые телемосты через спутниковые станции. А ведь именно прямые включения корреспондентов с мест, рассказ о том, что происходит здесь и сейчас, и придают телезрителям ощущение реалтайма. Будто они стали очевидцами события, которое происходит именно в эту минуту, непосредственно на их глазах.

— Олег, с какими интересными людьми вам удалось познакомиться за время своей работы на ТВ?

— Это отдельная большая тема. Честно скажу, мне везло на интересных людей и интересные темы. Ещё на ГТРК «Брянск» мы сделали фильм о разведчике Дмитрии Медведеве. Большую помощь оказало управление ФСБ, и мы встречались с ветеранами — разведчиками, лично знавшими Медведева. Их рассказы легли в основу фильма и произвели на меня большое впечатление. Из последних встреч запомнилась серия интервью с испытателями космической техники — сюжет готовился к Дню космонавтики. Это люди, которые ценой собственного здоровья, оставаясь на Земле, прокладывали другим дорогу в космос. Например, Сергей Нефёдов перед полётом Гагарина тридцать суток провёл в капсуле корабля — на себе отрабатывая се нештатные ситуации, которые могли бы случиться с первым космонавтом планеты. Секретный отряд существовал с 50-х годов и занимался тем, что искал «предел человеческих возможностей». И так мы всё время встречаемся и общаемся с по-настоящему уникальными людьми. Недавно снимали репортаж о пилотажной группе «Стрижи». Вот где исключительные, потрясающие пилоты!

«НЕДАВНО Я ЗАБЛУДИЛСЯ В БРЯНСКЕ…»

— Какую роль, на ваш взгляд, телевизионная журналистика да и вообще журналистика в целом играет в современном обществе?

— Роль журналистики существенна. Настолько, что, например, сюжет, показанный по нашему каналу о сборе средств на операцию для девочки из Питера, получил такое количество откликов, что необходимая сумма нашлась всего за сутки! Есть примеры, когда на критические репортажи в адрес местных властей была мгновенная реакция. И обделённые квартирами ветераны войны в результате получали жильё. А историю с псковскими десантниками помните? Ведь тогда её в Чечне первыми раскопали именно телевизионщики! И таких примеров множество.

— Считаете ли вы свободной современную телевизионную журналистику?

— А почему нет? Свобода журналиста в конечном итоге проявляется в выборе, который есть у телезрителя. Он волен смотреть тот канал, который ему больше по душе, где подача информации больше всего соответствует его вкусам. И выбор на  телепространстве сейчас, согласитесь, вполне приличный. А с учётом каналов, вещающих в Интернете, так вообще безграничный!

— Как часто вам приходится сталкиваться с результатом своей работы, получать живые отклики на собственные репортажи?

— Один из последних случаев — командировка в Ливию. Все сотрудники российского посольства очень сильно благодарили за объективную картинку из Триполи. А так, отзыв на нашу работу можно оставить на сайте «Первого канала».

— О собственной авторской программе не подумываете?

— Нет. Какая тут программа? Я трезво оцениваю свои силы. На нашем канале есть журналисты, гораздо сильнее меня. Авторская программа — это совсем другой жанр. Я благодарю судьбу за то, что имею, и не строю далеко идущих планов.

— Вопрос может показаться странным, но… смотрите ли вы телевизор?

— Смотрю постоянно и регулярно. Как правило, только новости, но на разных каналах. Во-первых, чтобы постоянно быть в курсе. Во-вторых, интересно наблюдать за работой коллег, ведь многих корреспондентов я знаю лично.

— Чему посвящаете своё свободное время?

— Слушаю музыку, иногда смотрю фильмы, а вообще свободное время посвящаю семье. Выходные корреспонденты, как правило, проводят дома. Впечатлений и на работе хватает!

— Часто ли вы оказываетесь в Брянске? Что (или кто?) в настоящее время связывает вас с городом?

— В Брянске бываю регулярно: здесь живут родственники жены. Осталось много друзей. Сам же я родом из Навли, там могилы родителей… В Навле живёт сестра с семьёй. Конечно же, их тоже навещаю.

— Меняется ли город Брянск?

— Да, и это очень заметно. Попал как-то  на территорию старого аэропорта на машине и… заблудился! В моё время микрорайона там не было.

— Какие места в Брянске можете назвать своими любимыми? Какие воспоминания связаны у вас с городом?

— Брянск — это очень большая часть моей жизни. Любимые места? Общежитие истфака рядом с пединститутом — там столько всего происходило, словамине расскажешь! И с женой мы познакомились на медкафедре  в пединституте, а в очередную годовщину свадьбы решили повторить наш свадебный «забег» по достопримечательностям Брянска. Полдня таскались: дворец «Юность», Курган Бессмертия, площадь Партизан, памятник Пересвету… В общем, есть, что вспомнить. Так что желаю благополучия и процветания нашему городу!

Подпись: Олег Шишкин, корреспондент «Первого канала», специально для «Брянской ТЕМЫ».

Александра САВЕЛЬКИНА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА и
из личного архива Олега ШИШКИНА.