В 1917 году в селе Ружное Карачевского района выдавали замуж красавицу Наталью Карасёву. Невеста, как и полагается, была наряжена в традиционный народный костюм. В качестве свадебного подарка молодожёнам вручили тульский самовар с печатью, к слову, стоивший дарителю жеребёнка. История эта, как и уникальный руженский костюм, могла вполне затеряться в закрытых архивах времени, если бы спустя почти сто лет правнучка той невесты, Аня Мажукина, случайно не наткнулась на удивительную семейную реликвию…

— Аня, сейчас ты учишься в седьмом классе Брянского городского лицея № 1, и у тебя уже состоялись две персональные выставки, посвящённые руженскому костюму! Скажи, почему однажды ты заинтересовалась изучением истории своей семьи?

— Всё началось с юбилея моей бабушки Марии Константиновны. В 2010 году мы с мамой решили преподнести на восьмидесятилетие бабушки необычный подарок — отвезли её в родное село Ружное. Мария Константиновна покинула родное село в 1957 году и с тех пор навсегда поселилась в Брянске. Помню, в тот день бабушку было просто не узнать! Даже я не успевала за ней угнаться! Проходя по знакомым улицам, бабушка рассказывала нам увлекательные истории о родных местах.

Сегодня Ружное практически умирает, а в конце XIX — начале XX века это было огромное процветающее село с церковью Казанской иконы Божьей Матери. Церковь имела два придела, один из которых, как мы впоследствии узнали, с благословления священника Макария строил наш предок Макарёнков. К сожалению, в 1943 году церковь была разрушена фашистами при отступлении.

Оказавшись впервые в Ружном, мы заглянули в местный клуб, который, к нашему удивлению, работал. И не просто работал — в клубе проходила очередная репетиция народного фольклорного ансамбля. Старушки, местные жительницы, очень обрадовались гостьям. Мы разговорились, и бабушки решили показать нам свои сценические костюмы — те самые, в которых некогда выходили замуж их мамы. Оказалось, что и моя бабушка помнит названия элементов костюма, знает их историю и умеет расшифровывать скрытые в них коды. Возвращаясь домой, я высказала своё удивление, почему бабушка раньше нам обо всём этом не рассказывала. На что Мария Константиновна ответила: «А вы никогда и не спрашивали…»

— Но семейный костюм из той поездки вы не привезли. Как и где вы его обнаружили?

— Через некоторое время мама решила сделать ремонт в бабушкином доме. В 1957 году строение по брёвнышкам было разобрано в Ружном и перевезено в Брянск вместе со всем имуществом. И вот, прибираясь в сарае, мы с мамой обнаружили настоящий клад: прялки, рубели — прототипы современного утюга, пральники, которыми отбивали бельё, элементы старинного ткацкого станка, светильник для лучины, другие предметы крестьянского быта и… костюм, в котором моя прабабушка выходила замуж, а потом передала по наследству своей дочке. Мария Константиновна вступала в брак уже в Брянске, по светским обычаям, поэтому костюм после переезда был аккуратно уложен в сундук и благополучно забыт на полвека.

Казацкому роду нет переводу…

— Как дальше развивались события этого исторического детектива?

— Мы стали расспрашивать бабушку, и оказалось, что она помнит множество песен, легенд и историй. се эти воспоминания относились большей частью к локальному фольклору, присущему только этому селу. В песнях в основном говорилось о тяжёлой женской доле и о казаках. Позднее мы нашли в архивах подтверждение тому, что в 1618 году из Стародуба в Ружное прислали 300 казаков для укрепления рубежей. Село это всегда было пограничным, располагается оно в 22 километрах от Карачева.

История казачества нашла своё отражение в элементах костюма. Например, на рушниках, с которыми родители встречали молодых, изображены казак и казачка.

Тому, что мы принадлежим к роду военных, свидетельствуют и значимые элементы костюма нашей семьи. В частности, на вышиваных рукавах, своеобразном паспорте рода, мастерицы изображали символы: мужские — ромбы, женские — птицы.

На рукавах прабабушкиного костюма преобладают ромбы и свастика, на основании чего можно сделать вывод, что род наш мужской. А в конце рисунка вышит человечек. Бабушка пояснила, что этот знак также символизирует мужчину. И действительно в нашем роду было много военных. И до сих пор мальчики из нашей большой семьи поступают в военные училища.

— Аня, а что ещё удалось разузнать об истории вашего рода?

— Меня всегда увлекали рассказы бабушки о её отце. Умер он в 1936 году, в достаточно молодом возрасте. История его жизни окутана множеством тайн. Прадедушка окончил четыре класса церковно-приходской школы (это высшая степень образования, которую мог получить в те времена простой крестьянин!) и был отправлен в Москву служить в армии. В то время в стране было уже неспокойно, и его дяди, находившиеся на заработках в столице, разузнали, что существовал закон, по которому единственный сын у пожилых родителей имел право не служить в армии. Прадедушка вернулся домой в родное село Ружное. Это его и спасло. Потому что, по рассказам бабушки, он очень любил говорить правду и мог за это поплатиться жизнью в революционном 1917 году.

Бабушка рассказывала, что мой прадед похоронен в селе Ружное. Мы решили отыскать его могилу. Она оказалась на том же месте и в достаточно хорошем состоянии. Побывав на этом захоронении, мне ещё больше захотелось описать историю своей семьи. Кстати, единственное, что у меня осталось от прадеда, — это три монеты: две, датированные 1917 годом, и одна — 1903 года выпуска.

Костюм со «встроенным» кодом

— Как добываются подобные факты? Какие источники вы использовали для изучения истории своей семьи и руженского костюма?

— Источников несколько: архивы, библиотеки, фонды музеев, этнографические экспедиции, работа с информаторами, консультации с научными работниками и учёными. Когда мы стали обладателями бабушкиного «клада», то поначалу даже не знали, что с ним делать. Мария Константиновна настойчиво предлагала всё сжечь и использовать полученную золу в качестве удобрения для садовых растений. Хорошо, что в лицее № 1, где я учусь, существует музей русской избы. Мы с мамой предложили передать руженское «наследство»в качестве музейных экспонатов. Бабушка согласилась.

И когда заведующая музеем принимала нашу коллекцию, то посоветовала не отдавать в музей свадебный костюм и тульский самовар с клеймом 1917 года. Всё-таки семейная реликвия! Тогда же меня познакомили с лицейским преподавателем истории Еленой Владимировной Гродненской, ставшей моим первым научным руководителем.

С архивами поначалу была очень серьёзная проблема. У меня ведь тогда даже паспорта ещё не было. Нам удалось восстановить родословную нашей семьи, которая непосредственно связана с историей костюма.

— Это как же?

— Свадебный костюм передаётся по наследству, а головной убор содержит в себе зашифрованную семантику — сколько женщин из рода выходили в нём замуж. Вычислить это можно по количеству лент из серебряных нитей, потому что каждая невеста обязательно должна добавить свою ленту. В свадебном головном уборе нашей семьи таких лент всего две. А по ревизским сказкам (переписи населения, проводившейся один раз в семь лет), мы узнали, что первое упоминание о нашем роде датируется 1769 годом.

— Какие открытия вам удалось сделать во время этнографических экспедиций в Ружное?

— На самом деле в Ружное до нас отправлялись многие экспедиции, но уникальный костюм оказался совершенно не описанным. В Интернете мне попада лась ссылка с информацией о том, что в Санкт-Петербурге проводился фестиваль современной моды с этнографическим уклоном и там использовались элементы руженского костюма. Значит, приезжали они в село! Да и вообще, костюмы Брянской области совершенно не изучены! У нас описаны только дорожовский и жуковский костюмы, и ещё один — из Дятьковского района. В музеях зачастую всё перепутано. Иногда шоры, украшения на голову, дополняют наряд в качестве… бус!

Изучая материалы экспедиций, мы обнаруживали несоответствия с литературой. Вся информация о руженском костюме сводится всего к одной картинке в книге и нескольким упоминаниям об отдельных элементах костюма в этнографическом исследовании начала прошлого века. А несоответствия могут возникать потому, что некоторые деревни (Городец, Ивановка) имеют одинаковые названия, но располагаются на разных территориях и даже в разных областях. Отсюда и путаница.

Помню первую нашу настоящую экспедицию в Ружное. Отправились в неё Елена Владимировна, моя мама, я и ребята из лицейского клуба «Краевед». Нас очень хорошо встретили, но научный материал собрать не удалось. Оказалось, что местные бабушки ничего не смогли рассказать про костюм. Зато удалось сделать много хороших снимков руженского костюма и научиться увивать головной убор — т. е. укладывать 3-метровое полотнище без использования булавок.

— Как же восполнили пробел?

— Мама начала искать бабушек, уроженок Ружного, в Брянске. Нашла четырнадцать информаторов! Они многое нам рассказали, объяснили значение элементов костюма, поделились тем, что хранилось в их сундучках и даже научили нас, теперь уже правильно, увивать головной убор! В результате двух лет работы нам удалось выяснить, что руженский костюм уникален по своему количеству элементов, а некоторые из них вообще раньше нигде не встречались. Мои работы, основанные на результатах этих исследований, получают ысокие оценки на различных конкурсах, в том числе и на Всероссийских юношеских чтениях имени В.И. Вернадского, где я дважды стала лауреатом. И то, что я успела сегодня рассказать, это всего лишь малая часть большой проделанной работы.

— А что дальше?

— Сейчас мы занимаемся изучением костюмов села Голяжье (ныне Отрадное). Наша цель на данном этапе — собрать как можно больше информации о старинных костюмах Брянщины. Меня иногда спрашивают: «Почему вы не разгадываете зашифрованную в них семантику?» Думаю, не пришло ещё время. Этим я займусь, когда стану дипломированным этнографом!

Софья ТРОФИМОВА.
Фото Геннадия САМОХВАЛОВА и из архива семьи Мажукиных.