Тарковский под обоями

В День города, в самый разгар празднования 70-летия освобождения Карачева от немецко-фашистских захватчиков, когда отгремели уже победными речами утренние митинги и праздничная жизнь вовсю кипела на городских улицах, звонок мобильного телефона принёс неожиданные вести.
— У нас радость! Наш Георгич, когда разбирал старый дом, нашёл стихотворение, написанное через день после освобождения Карачева! Об этом непременно нужно рассказать в районке!
— А кто автор стихотворения?
— Тарковский…

Этой новостью с районной газетой «Заря» поделилась замдиректора ООО «Управдом» Галина Васильевна Коробова. Договорились о встрече — после того как отшумят праздники. И вот иду в «Управдом», спешу увидеть реликвию, листок со стихотворением Тарковского. И незнакомого мне Георгича — начальника производственно-технического отдела ООО «Управдом» Александра Георгиевича Михеева.

— Сама реликвия осталась там, в 1972-м, когда довоенный дедовский дом ломали, — вздыхает Михеев. — Это была приклеенная к стене дома какая-то красноармейская газета — обнаружили её под толстым слоем обоев. Я увидел среди фронтовых заметок это стихотворение и сразу переписал в блокнот. Мне тогда 17 лет было — любил стихи, сам пробовал писать…

Однако юношеский блокнот с пожелтевшими страницами — тоже своеобразная реликвия, привет из далёких семидесятых. В житейской суете он забылся, затерялся в домашних бумагах Михеевых, но не пропал: в канун 70-летия освобождения города вдруг вспомнил о нём Александр Георгиевич, отыскал и принёс на работу — чтобы в самый день празднования прочитать коллегам. Вот оно, это стихотворение.

Карачев

Небесный холст снарядами распорот,
И горьким дымом тяжело дышать.
Напрасно немцы этот город
В своих руках пытались удержать.

Иди, попробуй в грозный час прибоя
Кипучую волну останови!
На свете нет преграды для героя,
Враг захлебнулся в собственной крови.

Ещё одну страницу в Книгу славы
Бойцы вписали пулей и штыком.
Карачев — наш. Но длится бой кровавый
За городом, охваченным огнём.

В немых слезах нас ждёт земля родная,
Потоптанные кличут нас луга,
Нас братья ждут, в плену изнемогая…
Вперёд, гвардейцы, по следам врага!

А. Тарковский, 17 августа 1943 года

Того самого Арсения Тарковского, которого величают «младшим поэтом Серебряного века», водившего дружбу с Мариной Цветаевой и Анной Ахматовой. Отца великого режиссёра Андрея Тарковского.

«Писатель армейской газеты»

Его Величество Интернет, всемирная кладовая информации, сообщает, что поэт Арсений Тарковский в январе 1942-го был «зачислен на должность писателя армейской газеты» в 16-ю армию и до ранения в декабре 1943 года работал военным корреспондентом красноармейской газеты «Боевая тревога». В апреле 1943 года 16-я армия была преобразована в 11-ю Гвардейскую Краснознамённую, которая освобождала наш город…

«…На передовую для сбора информации Арсений Александрович ходил либо ездил через день, ему не раз доводилось участвовать в боевых действиях — гвардии капитан А. А. Т арковский был награждён орденом Красной Звезды. Как корреспонденту фронтовой газеты поэту приходилось работать в разных жанрах — на страницах «Боевой тревоги» печатались стихи Тарковского, воспевавшие подвиги солдат и офицеров, частушки, басни, высмеивавшие гитлеровцев. В те годы Тарковскому пригодился его опыт работы в газете «Гудок». Солдаты вырезали из газет его стихи, носили в нагрудном кармане вместе с документами и фотографиями близких, что можно назвать самой большой наградой для поэта. По приказу командующего фронтом генерала Баграмяна Тарковский написал песню «Гвардейская застольная», которая пользовалась большой популярностью в армии…»

Как сообщает Интернет, редакция ежедневной красноармейской газеты «Боевая тревога» находилась при штабе 11-й гвардейской армии, а это значит, что Тарковский видел наш разрушенный город воочию, возможно, принимал участие в боях за Карачев. Думается, именно эту газету и обнаружил в 1972 году под слоем обоев семнадцатилетний Саша Михеев…

«Названия газеты я не видел — видимо, это была вторая страница «Боевой тревоги», — рассуждает Александр Георгиевич. — Если бы эта находка случилась сейчас — с куском стены бы выпилил, сохранил бы. А тогда, что ж, молодой был, не задумался даже…»

Спрашиваю, как же уцелел дом после освобождения? Ведь насколько известно, большей частью город был разрушен. «В этом доме немецкая кухня размещалась, вот и не стали оккупанты его взрывать. И бомбёжка его пощадила», — говорит Михеев и рассказывает историюдома, историю своей семьи.

Дюдины — Михеевы

«… Дом принадлежал родителям моей мамы — Денису Коновичу и Полине Афанасьевне Дюдиным. Дед построил его в 1922 году после раскулачивания — у Дюдиных было две коровы и лошадь, и тогдашняя власть посчитала их богатеями, не посмотрела, что в семье семеро детей… Денис Конович пошёл работать плотником на фабрику «1 Мая», а горсовет выделил ему участок земли на ул. Луначарского под строительство…

Этот дом и ломали мы в 1972-м, а газетами, вероятно, оклеила стены моя бабушка — не было никаких обоев в военное время. Это сейчас та газета стала реликвией, а в те дни она воспринималась, как любая современная газета: прочитали да отложили, понадобилась для оклейки стен — взяли… Честно говоря, я тогда не спрашивал, не интересовался. Это сейчас я бы досконально уже всё расспросил… Думаю, оклеивали, чтобы чисто было, чтобы обновить стены, выгнать вон «немецкий дух». В оккупацию в доме остались бабушка и её дочь, моя тётя Александра Денисовна — тогда ещё подросток. Как рассказывала бабушка, перед самым наступлением немцев все пожилые мужчины постарались уйти из города — ушёл и мой дед. А в его доме расквартировалась немецкая кухня, и чисто из практических соображений немцы даже корову у Дюдиных отбирать не стали — мол, пусть при кухне и свежее молоко будет.

Мою маму, Марию Денисовну Михееву, в девичестве Дюдину, как жену офицера, эвакуировали из Карачева вместе с детьми в самые последние часы перед оккупацией: до 1946 года семья Михеевых жила в Марийской АССР. Я-то самый младший в семье, уже после войны родился, а так — семеро детей было у моих родителей. Мой отец, Георгий Константинович Михеев, был кадровый офицер, до войны служил в воинской части на военбазе, потом его перевели на «Чайку», оттуда и был мобилизован. Сначала преподавал в горьковском училище, готовил младших командиров, потом выпросился на фронт. Был командиром танка, дошёл до Кёнигсберга. В боях за этот город танк подбили, он один и уцелел из всего экипажа — подбежавшие бойцы успели вытащить его из танка…

Бабушка и тётя об освобождении Карачева рассказывали: прежде чем бомбить, советская авиация сбрасывала на город листовки-предупреждения для жителей, многие тогда успели уйти из города, чтобы не попасть под советские бомбы, кто-то в погребах укрылся. Бабушка и тётя тоже в погребе спрятались — надёжный погреб дед построил…

После освобождения дед вернулся, а к 1946-му вся семья собралась в нашем доме на ул. Луначарского. Счастливая семья — все живы! На этом месте мы потом построили новый дом, он и сейчас стоит. Судьба распорядилась так, что родовое поместье нам пришлось продать. Теперь жалею об этом…»

Расспрашиваю Александра Георгиевича о том, как сложилась его дальнейшая судьба. Рассказывает просто: после службы в армии окончил механический факультет Брянского технологического института по специальности «инженер-механик», по направлению от института год отработал на Смоленщине, в Игоревском леспромхозе. Потом уехал на Чукотку, где девять лет трудился в коммунальном хозяйстве, — видел Землю, что называется, с двух сторон! Вернулся в Карачев в 1989-м из-за детей — не подходил им чукотский климат, болели часто. Работал мастером, механиком, инженером… В «Управдоме» работает со дня основания этой организации. Начальство о Михееве отзывается уважительно — опытный и исполнительный работник, грамотный руководитель подразделения. Как говорится — на своём месте!

Судьба стихотворения

Как сложилась судьба карачевского стихотворения Тарковского? Неужели так скоро — и на целые семьдесят лет — оно было забыто нашим городом? Опять обращаюсь к Интернету, ищу оцифрованное изображение красноармейской газеты «Боевая тревога», иду по следам биографии Тарковского. Ищу стихотворение о Карачеве в послевоенных сборниках поэта.

На одном из сайтов нахожу единственное изображение газеты «Боевая тревога» — за апрель 45-го, с заголовком «По-гвардейски штурмуйте кварталы Кёнигсберга!». В ту пору Арсений Александрович уже не был военным корреспондентом — в конце 1943-го в городокской операции был ранен разрывной пулей в ногу. Полевой госпиталь, гангрена, ампутация ноги без наркоза, реампутация…

«Стихотворения для „Боевой тревоги“ (а их было напечатано много, около восьмидесяти) писались почти ежедневно, это была честная и нелёгкая журналистская работа. Подвиг солдата в только что отгремевшем бою, очередная сводка Совинформбюро, красная дата в календаре — вот события, становившиеся поводом для очередного стихотворения…» — читаю в публикации Дмитрия Бака и дочери поэта, Марины Тарковской. Тут же сказано, что в более поздние годы Арсений Тарковский несколько раз возвращался к своему фронтовому творчеству и пять стихотворений переработал для последующих публикаций. Стихотворения «Карачев» в этом скупом списке нет… В разрозненном виде четверостишия стихотворения «Карачев», причём без указания авторства, всплывают на некоторых сайтах как эпиграф к рассказам об Орловской операции, об освобождении нашего города.

Вал информации о семье Тарковских — и не покидает ощущение некоторой мистичности совпадений, не несущих никакой знаковой нагрузки. Попался экземпляр газеты времён взятия Кёнигсберга — и отец Михеева был ранен и чудом выжил в этой битве. В 1989 году умирает поэт Тарковский — и в этом же году с Чукотки возвращается в Карачев семья Михеевых. Писательница Наталья Баранская была другом семьи Тарковских — и именем Николая и Натальи Баранских названа карачевская районная библиотека…

Ни в библиотеке, ни в краеведческом городском музее нет стихотворения «Карачев», но расспросы делают своё дело: стихотворение не забыто, о нём помнят. Расспросы привели меня в нашу же «Зарю» десятилетней давности.

Нынешний пресс-секретарь главы горадминистрации Карачева Галина Вячеславовна Демьянова, в чьей биографии есть и годы работы в газете «Заря», рассказала, что в 2003 году краевед Геннадий Михайлович Тучков принёс в редакцию отснятую копию того августовского номера газеты «Боевая тревога». И в канун празднования 60-летия освобождения Карачева от оккупантов на первой странице «Зари» стихотворение Тарковского было опубликовано. А потом, видимо, благополучно забылось. Но спустя десять лет, в день празднования 70-летия освобождения города, стихотворение вновь дало о себе знать, появившись в виде рукописной странички старого блокнота…

Видимо, забвению не суждено поглотить строчки, написанные среди карачевских руин 1943-го: думается, о них теперь должен узнать каждый школьник. Ведь им, сегодняшним детям, а также будущим поколениям карачевцев когда-нибудь предстоит отмечать 100-летие освобождения нашего города. Не будет тогда уже ветеранов и детей войны, но останутся старые фотографии и документы, останутся опубликованные воспоминания тех, кто видел Карачев в августе 1943-го. И в ряду этих раритетов стихотворение Тарковского должно занять достойное место.

Татьяна КОРОВУШКИНА
Фото автора и из фотоархива редакции

3205

Добавить комментарий

Имя
Комментарий
Показать другое число
Код с картинки*