Где-то между Тайландом и Австралией…
Известный брянский бизнесмен Николай Лукановский не только опытный путешественник, но и интересный рассказчик. Свой юбилей он улетел отмечать в две далёкие и экзотические страны — Малайзию и Индонезию. Сегодня «Брянская ТЕМА» публикует его путевые заметки.
Не то чтобы я пролетел эти 10000 километров (сменив четыре самолёта и две авиакомпании) только ради встречи с тобой. Но побывать в Индонезии, добраться до острова Суматра и не посетить Букит Лаванг, не увидеть тебя — это было бы неправильно! Тебя, такое милое и обаятельное, такое пугливое и непосредственное, такое редкое и на редкость человечное существо! Тебя, «лесного человека»— орангутанга!
Уже по возвращению домой я нанёс свой маршрут путешествия на карту: Брянск — московский аэропорт Внуково — Стамбул (Турция) — Куала-Лумпур (столица Малайзии) —Джоржтаун (столица малазийского острова Пенанг) — куротный городок Бату Ферринги (на острове Пенанг) — Медан (столица острова Суматра в Индонезии) — индонезийская деревня Букит Лаванг— остров Самосир, который находится на неподражаемом озере Тоба, — и через Медан, Куала-Лумпур — обратно в Россию. И Google выдал мне любопытные данные: если проделать этот путь на автомобиле, он занял бы 18 дней (с учётом, видимо, кораблей и паромов, так как между конечными точками лежат три моря и один океан). По совпадению именно столько дней и длилась поездка! Правда, самолёты — всего их было семь! — сильно сократили моё время в пути и оставили целых четырнадцать незабываемых дней для шоковых поездок на местных чудо-автобусах, карабканья по горячим камням на вулкан, шестичасового пешего трека по джунглям, купания в озере, которое образовалось в кратере потухшего супервулкана, фотосъёмок и просто нереального отдыха…
Лесные люди
Итак, я пропускаю первые три пункта моего путешествия — малазийские города. В конце поездки я ещё вернусь в Малайзию и только потом пойму, в чём громадная разница между этими двумя граничащими, такими далёкими от нас и кажущимися нам столь одинаково экзотичными странами…
На Земле осталось всего два места, где сохранились эти необычные животные — орангутанги, наблюдая за которыми, Дарвин вывел свою знаменитую теорию о происхождении человека от обезьяны — это острова Суматра и Калимантан. Оба они находятся в Индонезии, и сюда, на Суматру, в национальный парк Гунунг Леусер, я направился в очередную самостоятельную поездку — с небольшим рюкзаком за плечами.
Деревушка Букит Лаванг в буквальном смысле слова прилепилась к скалистым берегам чистой и бурной горной реки Алас на границе с национальным парком. На её берегах кипит жизнь: здесь одновременно моются, тщательно и пенисто намыливая голову, мужчины и стирают бельё женщины. Хозяйки разделывают и промывают тушки куриц и другие продукты перед готовкой. На мелководных каменистых перекатах барахтаются голые ребятишки. На этих берегах по вечерам проходят все местные тусовки молодёжи. По реке сплавляются на своеобразных плавсредствах — наду- тых автомобильных камерах — сами и катают туристов-экстремалов отчаянные деревенские рафтеры, возрастом лет от двенадцати.
Люди в деревушке Букит Лаванг живут небогато: в домах нет горячей воды, если гаснет свет, а это часто случается во время грозы в сезон дождей, то не каждая семья может позволить себе иметь дизель-генератор, который можно быстро завести и восстановить подачу электричества в жилище. Может быть, поэтому местные так любят собираться вечером на веранде большой группой родственников, друзей или соседей и распевать песни под гитару — ведь гитара обычная, электричества не требует, а песни хором хорошо поются и в темноте!
На орангутангов вблизи можно посмотреть в Центре по спасению и реабилитации «Бохорок», что и делали большинство туристов ещё десять лет назад. Приехать из столицы острова на туристическом автобусе, покормить и пофотографировать занимательных обезьянок — и обратно. Но в 2003 году горная речушка в сезон дождей вдруг превратилась в громыхающую лавину воды и камней и смела на своём пути полдеревни, унеся жизни более полутысячи жителей. И приезжих, наверное, тоже — кто их считал! С тех пор туристов в этих местах заметно поубавилось, белых людей встретишь нечасто, тем приятнее путешественнику, ищущему уединения…
Мы, будучи туристами самостоятельными, пошли другим путём: договариваемся с вечера с местным рейнджером-проводником и рано утром уходим втроём — проводник, я и моя жена — в джунгли, в национальный парк Гунунг Леусер. Здесь обитают, условно говоря, дикие орангутанги. Дело в том, что «лесных людей» в дикой природе осталось так мало, что почти всем им местные проводники присвоили имена, знают их, так сказать, в лицо.
Через полчаса пути понимаем: это не увеселительная прогулка, не туристический «развод», тропинка становится всё незаметнее, перевалы всё круче, а каменистые спуски и подъёмы вовсе не похожи на заботливо вырубленные в скалах ступени. Наш проводник сносно владеет английским, но он немногословен. Время от времени останавливается, прислушивается и молча ведёт нас дальше. Я в лесу не новичок, услышав шуршание в верхушках деревьев или чей-то крик, делаю вопросительный жест: нашли? Рейнджер отрицательно качает головой, коротко называет птицу или животное, которое издаёт услышанные мной звуки. К сожалению, эти названия чаще даже не на английском, а на индонезийском: поди разберись, чьи глаза сейчас на тебя, россиянина, смотрят…
Через час, истекая потом (около 30 градусов по Цельсию, а влажность в тропическом лесу, видимо, 100%!), мы выходим на перекрёсток троп, где нас ожидает другой рейнджер. Он прикрывает пальцами рот, требуя от нас, и так молчащих, тишины, и показывает в верхушки деревьев. Вот они, ярко-рыжие красавцы, — пара молодых орангутангов! «Two», — одними губами говорит «не наш» проводник и показывает два пальца. А я вижу в густых ветвях соседнего дерева третьего! Показываю: три! Проводник присматривается, поднимает вверх большой палец, улыбается и произносит опять одними губами: «Good! Are you hunter?»
Постояв и полюбовавшись издалека не проявляющими к нам никакого интереса «лесными людьми», идём дальше. Мой Canon с 135 зумом «не дотягивается» до таких дальних объектов, к тому же внизу в тропическом лесу полумрак, а встречный свет как раз проникает из вершин деревьев…
Через два часа лазанья по джунглям делаем привал. У нас с собой только вода, и проводник подкармливает нас бананами. Орангутангов нет. Спрашиваем: и вот за эту, с позволения сказать, прогулку мы заплатили 75 долларов США? Проводник невозмутимо отвечает: их мало, да, высока вероятность, что больше не встретим, но ваши деньги пойдут на сохранение орангутангов, здесь нет коммерции, проводники работают на зарплате, а все деньги от путешественников идут на содержание национального парка. Судя по худобе нашего Хади, ему можно верить. Он некоторое время молчит, потом продолжает с мечтательной улыбкой на лице: конечно, иногда везёт, мои гости имеют возможность видеть орангутангов вблизи, и тогда оставляют мне чаевые. Это — мой заработок, но… везёт нечасто. И опять с печалью в голосе (за себя или орангутангов?): их осталось очень мало.
… Ещё через два часа мы буквально свалились на траву. Стало очевидно, откуда взялось это слово — «привал»! Кроссовки и заправленные в носки (от пиявок!) джинсы — в грязи до колена. Майка с длинными рукавами (жарко, но надо
И вдруг — еле различимый шум в ветвях деревьев, мимо которых мы недавно прошли! Тихо встаю и ухожу по тропе назад метров на тридцать от места привала. Мама моя! То есть… просто мама! Надо мной — самка орангутанга с детёнышем! Клянусь, я побоялся брать в руки висящий на груди фотоаппарат, чтобы она не подумала, что это оружие! «Не подумала» — с этого момента все слова об этом умопомрачительном животном в моём тексте будут как о человеке. Хорошем, обаятельном, добром, непосредственном, нежном, умном человеке, которого среди людей встретишь нечасто…
Самка с ребёнком на спине спустилась ниже. Мы посмотрели друг другу в глаза. Я медленно положил руки на фотоаппарат, будто спрашивая у неё разрешения на съёмку. Она ссадила малыша на ветку и… спустилась ещё ниже! Боже, какая милая! Осторожная, но любопытная. С коричнево-рыжим мехом и чёрным… лицом. Большие внимательные глаза и удивительной длины руки и ноги. Как будто я не видел до этого обезьян в сюжетах Animal Рlanet! Нет, всё не так! При этом — прямом — контакте был шок и… умиление!
На тропе появились проводник и жена, озабоченные моим отсутствием. Теперь в пору было мне прикладывать палец к губам. Наверх я показал даже не пальцем — глазами…
Следующие двадцать минут происходила фотосессия. Молодая орангутангская мама, как выяснилось, имеет имя — Борджонг (бордо? рыжая?). Присутствие знакомого проводника и наличие бананов в наших руках её раскрепостило, она спустилась по лианам на уровень наших голов и с удовольствием позировала. А потом, поверив в наши добрые намерения, и ребёнка с верхних ветвей ближе к фотографу принесла!
Насладившись общением, мы ушли первыми — не зоопарк всё-таки, дикие джунгли, надо и меру знать. Эйфория от этой встречи затмила и последующее купание в горной реке (что было крайне приятно после жаркого и нелёгкого похода!), и вкус риса с овощами, которыми накормил нас Хади по окончании трека. Ели с бананового листа руками — экзотика!
Возможно, не меньшую эйфорию испытал и наш рейнджер-проводник от щедрых чаевых…
О, озеро Тоба!
Если вы не ездили в Индонезии на местных автобусах — вы не были в Индонезии!
Дорога от Букит Лаванга до Медана занимает битых три часа, хотя протяжённостью всего около 100 километров. Проблема даже не в том, что дорога плохая (нам ли, россиянам, о плохих дорогах говорить?!), так, встречаются выбоины. Проблема, так сказать, в заселённости. Дорога между городами практически никогда не является загородной. Один населённый пункт «перетекает» в другой, много машин, а ещё больше мотоциклов, мотороллеров, велосипедов. И практически к каждому из этих двухколёсных средств передвижения прикручена коляска или просто груз — без коляски.
Автобус, или, если судить по габаритам, маршрутка, забитая пассажирами и багажом под завязку, с открытыми настежь окнами, мчит с довольно приличной скоростью между мотоциклами и снующими тут и там пешеходами. Не столкнуться, кажется, им невозможно. Но разъезжаются
В Медане наняли вполне себе приличное такси, минивэн неизвестной нам местной модели, и отправились в Парапат, город на берегу озера Тоба.
Тут требуется немного обратиться к истории, а вернее, к историческим гипотезам. Исследователи утверждают, что сто тысяч лет назад эта часть острова Суматра была супервулканом, в результате извержения которого сотни тысяч тонн вулканического пепла было выброшено в атмосферу. На Землю перестали проникать солнечные лучи, и наступила многолетняя зима — тот самый ледниковый период, погубивший мамонтов.
Потом вулкан остыл, жерло его (по-научному кальдера) со временем наполнилось водой и возникло озеро Тоба, соревнующееся по глубине (450 метров!) с нашим Байкалом. Но какая-то часть кратера сохранилась, и стала она на этом озере островом Самосир. А у этого острова имеется, в свою очередь, полуостровок Тук-Тук, выступающий в сторону середины озера. Полуостров на острове, находящемся на озере, которое находится на острове Суматра. Во как!
Так вот, от города Парапат на полуостров Тук-Тук паромом мы и отправились. Тишайшее и умиротворённейшее в мире, как убеждали нас блогеры, место.
Первое, что мы узнали, почитав побольше о Самосире, что аборигены этого тишайшего места — батаки — с сожалением расстались с каннибализмом, то есть поеданием людей, примерно в те годы, когда в России родился Володя Ульянов, будущий Ленин…
Пришло, а вернее приплыло, племя батаков на Суматру из нынешнего Таиланда. Искало племя место, защищённое от врагов, и вышло в поиске своём на берега озера Тоба. Вода пресная, рыбы немеряно, зверья в джунглях, надо полагать, тоже. Здесь и остановились. Но батаки люди были воинственные, жёсткие и при изо- билии провианта не отказывали себе в удовольствии поесть мяса себе подобных.
В местечке Амбарита сохранился так называемый разделочный стол — каменное сооружение, на котором, как утверждают нынешние сердобольные исследователи, подготавливали к съедению… исключительно взятых в плен злющих врагов и собственных неисправимых преступников. Сначала старейшины и король (у батаков было все серьёзно — в каждом клане не вождь, а король!) чинили суд, восседая на каменных креслах вокруг каменного же стола (они тоже сохранились). Потом вели осуждённого в соседнее сооружение, здесь привязывали к каменному столу и, так сказать, сдабривали жертву перцем, чесноком и прочими маринадами, делая надрезы на теле. Что ж, логично, с кулинарной точки зрения: специи с кровью распространялись по всей тушке… Ой, что это я?!
Впрочем, всерьёз о рецептах приготовления батакских блюд говорить не приходится — это ведь версии… Полагаю, что не только преступники или пленники, но и многие миссионеры, посланники самых разных религий, закончили свои дни на этом разделочном столе (ну не нравились грозным батакам чужестранцы, приходящие со своими уставами!). Пока не нашёлся один то ли голландец, то ли немец по имени Людвиг Номменсен, то ли везунчик, то ли очень умный, то ли его христианскому богу так было угодно, в общем, смог он подобрать ключик к сердцу одного из королей батаков Сидабутару и уговорил его принять христианскую протестантскую веру. Что посулил Номменсен королю — стеклянные бусы необыкновенной красоты или вечную славу и память в своём народе — неведомо. Но то, что от этого клана и пошло крещение всех батаков, факт исторический. Правда, король, хорошо подумав, решил новую веру принимать не в целом и подредактировал каноны её некоторыми батакско-языческими, привычными народу, элементами, — без каннибализма, конечно же!
Вернусь на минуту к разделочному столу: история об этом умалчивает, но опять же полагаю, не один десяток из своих же непокорных язычников, не пожелавших принимать новую веру, «переквалифицировался» в преступники и отправился на тот самый стол в переходном, так сказать, периоде.
Современные батаки— милейшие и добрейшие люди! Сидя на лавочках или просто на земле у своих домов, не пропустят человека с белой кожей, не поздоровавшись на английском или индонезийском, и улыбка при этом будет — во всё лицо!
Кстати, о домах батаков следует рассказать отдельно.
Существует такое понятие в этнической культуре Индонезии — батакский дом. Это деревянное строение довольно необычной формы. Нижний уровень состоит из примерно сорока столбов-свай, ничем не обшитых, — здесь содержат мелкий домашний скот и птицу. Второй уровень — собственно жилая часть дома, в нём в давние времена размещалось, говорят, до четырёх–пяти многодетных семей одного рода (и это на площади примерно 50 кв. м). И, наконец, третий уровень, который и делает батакский дом таким оригинальным и знаменитым. Это высокая седловидная крыша, в оригинале покрытая сухой травой, а ныне всё чаще железом. Фасадная часть — фронтон, как правило, украшена тончайшей и расписанной яркими красками резьбой. Резьба на разных фронтонах оригинальная, неповторимая, но в чём-то и схожая, сохраняющая традиции общего — батакского — стиля. Существуют разные мнения по поводу назначения этой резьбы. Одни утверждают, что замысловатые узоры якобы предназначались для общения с духами: добрых привлечь, злых отпугнуть. Другие считают, что в этих ажурных резных узорах воплощается сама музыка, любовь батаков к красивым танцам и песням. Что ж, мне нравятся обе версии.
Надо сказать, что батакские дома существуют ныне в двух ипостасях: и в виде туристических достопримечательностей, и по-прежнему как жилые дома.
Номера в местных отелях стоят дёшево, окна и балконы большинства из них смотрят на озеро. Невероятный рассвет, нереальный по краскам закат… В озере купаться можно круглый год — до экватора несколько десятков километров. А под тобой — толща воды в 450 метров и дно потухшего тысячи лет назад кратера вулкана. Тишина и покой. Бывшая вселенская катастрофа и нынешнее умиротворение.
Через пять дней, отметив в этом чудесном месте своё пятидесятилетие (путешествие — подарок жены), мы опять садимся на паром.
Прощай, Тоба! Нет! Лучше: до свидания! Паром ещё не причалил к противоположному берегу, а я уже скучаю по тебе, озеро Тоба!
Завтра, которое наступило
В международный аэропорт Куала-Лумпура самолёт из Медана прилетел под вечер. Такси — «тойота», с кондиционером конечно же, за сорок минут домчало нас по шестиполосной, с высочайшим качеством дорожного покрытия трассе до центра города, где и был забронирован отель. Решили прогуляться перед сном. Город хорошо освещён, но насторожила странная какая-то конфигурация улиц: проезжая часть для машин — где четыре, а где и шесть полос, а тротуаров практически нет, так, обочины. И это в одном из современнейших городов мира!
Утро вечера мудреней. Пошли на ресепшн узнать, как пройти к башням-близнецам Петронас— символу города. Выяснилось, что пешеходный туннель к ним идёт прямо из нашего отеля… с третьего этажа. Она, эта пешеходная магистраль, и есть то место, где люди по центру города ходят! Уровнем ниже ездят монорельсовые поезда, а там внизу, по земле, машины. Пешеходный туннель кондиционирован, круглогодичная уличная тридцатиградусная температура тут, естественно, не чувствуется. Что ж, если желаете, дикие европейцы, по обочинам да по жаре бродить — пожалуйста!
Башни Петронас завораживают. Это утверждение не оригинально — так говорит каждый турист. Но мы, свободные путешественники, имели громадное преимущество перед так называемыми «пакетниками» в том, что два дня жили рядом с башнями и смогли полюбоваться ими (что важно, не спеша!) и в вечернее время, и в дневное. Смогли, заранее купив дефицитные билеты, подняться на знаменитый мостик, соединяющий две башни на высоте 42-го этажа, и на самую верхнюю смотровую площадку, на отметке около 400 метров.
Какое-то время этот небоскрёб был самым высоким в мире. Сейчас его «перерос» Бурдж Халифа в столице Объединённых Арабских Эмиратов (нам, кстати, посчастливилось в своё время, находясь в г. Дубай, увидеть и поснимать этот устремляющийся ввысь громадный «сталагмит» во время его возведения!). Однако вернёмся в Куала-Лумпур. Утратив свое первенство, Петронас не утратил своей завораживающей суперсовременности!
Ещё на каждом углу нам встречались рекламные предложения посетить расположившийся недалеко от малазийской столицы город будущего Путраджайя. Это уже даже не завтра нашей цивилизации, а послезавтра. Не поехали. Контраст Малайзии с Индонезией резок. А нам возвращаться в Россию…
Николай ЛУКАНОВСКИЙ
Фото автора
5924
Добавить комментарий