Эпатажный рисовальщик «Яндекса» Артемий Лебедев однажды заметил: «Дизайнер живёт своей профессией, делая из хаоса порядок». И тут же вспомним его слова, сказанные в адрес Брянска. Мол, «глухая деревня», «в единственный ресторан, похожий на нормальный, не пускают в кроссовках». В общем-то, других претензий у бизнесмена к региональному центру не нашлось. Наверное, потому что есть в этом городе люди, способные создавать порядок из хаоса. Один из них — Александр Панченко, член Союза дизайнеров, почётный гражданин Брянска.

— Александр Сергеевич, без преувеличения сказать, куда ни взглянешь в центре города, везде видна ваша профессиональная рука. Реконструкция площади Партизан, здание гостиницы «Брянск», Дворец детского и юношеского творчества имени Ю. А. Гагарина, единственный в городе ландшафтный парк «Звёздный», концертный зал «Дружба»… Количество объектов в одном только областном центре приближается к сотне! Однако начать хочется не с прошлого, а с настоящего: где сегодня реализуются ваши проекты?

— Последние лет шесть стал активно изучать историю Брянщины. Свои краеведческие»открытия» реализую в проектах реконструкции районных центров: Злынки, Дубровки, Рогнедино, Севска, Комаричей… Шутка ли, правда ли, но раньше дальше посёлка Супонево никуда не ездил.А там такая бездна, такое непаханое поле!

— Какими вы увидели райцентры Брянщины? Как прошлое посёлков и городов нашло своё отражение в архитектуре настоящего?

— Ну, к примеру, Злынка. Принято связывать историю этого города со старообрядческой культурой, делая из этого определённый бренд. Я приехал туда впервые и увидел совсем другую особенность райцентра. За весь советский период там построили от силы 3–4 конструктивистских здания. Там до сих пор стоят торцами на улицу, без палисадов старинные дома с резными наличниками и деревянными ставнями. Эдакая одно- этажная Злынка! Вся в деревянных кружевах! Я насчитал несколько различных школ резьбы по дереву, взял эту идею за основу реконструкции центральной улицы и типового Дома культуры. В городских светильниках нашли своё отражение височные украшения древних жителей этих земель, здание ДК обзавелось неповторимыми индивидуальными чертами благодаря резным орнаментам из современных материалов. Привнеси все эти элементы в Брянск, выглядело бы инородно, а в Злынке, напротив, подчёркивает некую индивидуальность, самобытность, самость.

Изумительным местом оказался посёлок Рогнедино, прекрасно вписанный в непохожий на другие ланд- шафт, но с архитектурой, вконец «убитой» временем. Вспомнили историю поселения, правда, на первых этапах перепутали киевскую Рогнеду со смоленской, которая и дала название райцентру. Краеведы вовремя нас поправили. Подарком посёлку стала ротонда с древними орнаментами. В хорошую погоду там даже расписывают молодожёнов.

В Комаричах попытались отразить в архитектуре нрав этого древнего городка: знаменитую комаричскую пляску, юмор. В Севске реконструкция была посвящена теме пехотного полка — самого богатого по числу отличий. Они проявились в декоре цветочниц, фонтана, скамеек, светильников. Чтобы получилось адресно, нужно отчасти влюбиться в эту среду. В людей вряд ли. Это промежуточное. А вот небо было здесь таким всегда…

— Интересно, почему символом Севска выбрали полковую историю города, а не купеческую, торговую?

— Купечество процветало во многих крупных городах Российской империи. И оно одинаковое, хоть в Карачеве, хоть в Севске. Тот же Новозыбков остался в народной памяти староверческой традицией, а не лабазами купцов. Если посмотреть историю, можно легко увидеть, кто на что потратился: кто на себя любимого, а кто — думал о потомках. Так, во времена, когда родная тётка Фёдора Тютчева помещица Надорожинская построила в 1805 году на собственные средства церковь Ахтырской иконы Божией матери в селе Чернетово, среди её соседей было много состоятельных людей. Но кто остался в народной памяти? Тот, кто строил не для себя, а для пользы людей!

— Назовите точки на карте Брянска, где после современной реконструкции удалось сохранить неповторимый дух того или иного местечка.

— Один из таких примеров, как мне кажется, обновлённая площадь Партизан. Открытие монумента состоялось в середине 60-х годов прошлого века. Архитектурная концепция благоустройства территории площади и сквера имени Петра Проскурина был подготовлен совместно с архитектором Геннадием Клюкиным. Для придания площади законченного архитектурно-выразительного вида в сложившейся градостроительной ситуации важно было провести комплексное благо- устройство как самой площади, так и расположенного рядом сквера, используя элементы городского дизайна. Так появилась тротуарная плитка-брусчатка, десять монументальных светильников торшерного типа, реконструированы бассейны с фонтанами и т. д.

Перед зданием краеведческого музея появились две модели пушек 1812 года. Прототип такой пушки украшает герб города Брянска. И это не случайно, ведь, как известно, умельцы «Арсенала» прославили наш город на всю Россию — в период Отечественной войны 1812 года каждая четвёртая пушка, находившаяся на вооружении русской армии, имела клеймо «Брянского Арсенала». Считаю, что нам не только удалось сохранить в полной мере официальную функцию площади, но и сделать её более доступной для людей. Посмотрите, там всегда есть отдыхающие!

Клетки из-за решётки

— В 1976 году после окончания Московского высшего художественно-промышленного училища вы получили распределение в Брянск. Каким вам показался город?

— В первый же день приезда решил пешком прогуляться по Брянску. Я шёл по деревянному тротуару, уложенному по пути на набережную, взобрался пешком на Покровскую гору и пришёл в какое-то угнетённое состояние. Город мне не понравился сразу. Неоднократно потом пытался сбежать из Брянска, но снова возвращался в силу разных причин…

Каким путём человек придёт в город, таким и окажется первое впечатление. Можно через горку, поросшую бурьяном, а можно по новой асфальтированной дороге с изящными тротуарами. А у нас получается, где центр, тут же и окраина. Прогуляйтесь как-нибудь   от Круглого сквера по улице Карла Маркса в сторону улицы Фокина: по правой стороне возле поликлиники и школы искусств тротуар вымощен плиткой, а слева — ямы на асфальте, открывающие ещё пару «археологических» слоёв дорожного покрытия. Поверьте, если сегодня кто-то   начнёт знакомство с Брянском с набережной, а потом поднимется по лестнице в центр — город имеет все основания не понравиться впервые оказавшемуся здесь человеку.

— Говорят: встречают по одёжке, провожают — по уму. Какое место в Брянске заставило вас иначе взглянуть на город?

— Так длилось до тех пор, пока мои друзья однажды решили показать мне Свенский монастырь. Было это поздно вечером. Дороги опустели, и кроме поливально-моечной машины нам ничего не попалось. Доехали на ней, и я увидел это чудо — старинный монастырь, поразивший меня своей красотой. А потом я нашёл и второе, близкое мне по душе место, — рощу «Соловьи». И так фрагментами я начал «заполнять» себя Брянском.

— Чем город оказался интересен для вас как дизайнера?

— Своей неустроенностью: куда ни глянь, везде полно работы! Когда стал главным художником города, пригласил своих коллег из разных регионов России. Власти в течение полугода обеспечили всех специалистов бесплатным жильём.

— А средствами на реконструкцию города обеспечили?

— Тогда иначе складывались отношения. В бюджете на благоустройство Брянска не выделялось ни копейки — благоустройство улиц, площадей, микрорайонов и даже строительство новых объектов было закреплено за конкретными предприятиями, крупными заводами. Так в городе появились гостиница «Брянск», концертный зал «Дружба»…

— Получается, чем богаче предприятие, тем больше возможностей было у вас как дизайнера при создании фасадов зданий, отделке интерьеров?

— Себестоимость каждого квадратного метра определялась на всесоюзном уровне. Для Москвы была своя планка, скажем, 180 рублей, для регионов — на 50 рублей меньше. Столица могла позволить себе и благоустройство территории вокруг, и фасадный кирпич и многое другое. Регионы были несколько ограничены в возможностях. В Брянске ситуация усложнялась ещё и тем, что город оказался территориально разбросанным. Например, строился в Фокинском районе Дворец железнодорожников, к нему нужно было провести все коммуникации, троллейбусные линии. Всё это тоже входило в себестоимость квадратного метра.

Выбор строительных и отделочных материалов был крайне ограничен. До сих пор помню, как однажды нам досталось немного финской фасадной краски — это был просто праздник! А так всё красили продукцией, произведённой на местных химзаводах.

В условиях ограниченных ресурсов создавались интерьеры «Дружбы», изначально кинозала. Так объект проходил по всем документам: городу, где число жителей не достигло полумиллиона, собственный концертный зал не полагался. Помню, в моём распоряжении оказались ДСП, фанера, дятьковский хрусталь, краски с химзавода и кое-что ещё подобное. Вот и придумывай из этого «дизайны»…

— Как выкручивались в ситуации нехватки средств и отделочных материалов?

— Разные способы изыскивали. Привлекали художников, но и тут случались казусы. Когда строили Дворец детского и юношеского творчества, художник-дизайнер Сергей Мельников украсил стены тамошнего спортзала огромной картиной — дал ей название «Сады Брянщины». А спустя год оказалось, что подрядчики схалтурили: стены были некачественно подготовлены, стали рассыпаться. Пришлось делать ремонт, «Сады…» закрасили.

Сейчас в Брянске легко достать люстру любого размера, можно сделать заказ напрямую у фабрики, скажем, чешской или итальянской. Раньше иначе было. Делали мы, к примеру, большую люстру для второго света: декоративные шары для неё отливали на дятьковском хрустальном заводе, каркас создавали на электромеханическом. А перила лестницы, рядом с которой висел этот огромный светильник, варили по моим эскизам на БМЗ.

Я лично знал всех начальников цехов, всех исполнителей на производстве. Когда работал над дизайном интерьера Театра кукол, придумал развесить в холле большие клетки. Создавали их заключённые одной из брянских исправительных колоний. Я вычертил эскизы в масштабе один к десяти, передал в цех. Помню, как пришёл проконтролировать процесс создания арт-объекта в колонию и впервые увидел весь этот уклад: трое ворот, высокие заборы с колючей проволокой, охранники с собаками…

Подвели меня к слесарю-лекальщику 6-го разряда с бритой головой. Прежде он на автозаводе трудился, хорошим специалистом слыл. И, правда, вижу: он мне настоящее произведение делает. А человек сидел за убийство…

Тополь как символ жизни

— Один из ваших проектов — реконструкция парка «Юность» в Володарском районе в 70-х годах принёс вам серебряную медаль ВДНХ. Один из недавних известных — ландшафтный парк «Звёздный» в центре Брянска. Детские парки — ваш особый пунктик?

— Это одна из любимых тем. Когда оказался на должности главного художника Брянска, проанализировал ситуацию и пришёл к выводу: для того чтобы сразу кардинально изменить облик города, необходимы колоссальные средства. Нужно было найти выход. Так родилась идея сделать в каждом районе свой детский парк, чтобы родители со своими чадами могли в одни выходные побывать в Бежице, в другой уикенд — в Фокинском районе, и так осваивать новые территории. Каждому парку хотелось придать индивидуальность, неповторимость. Видимо, медаль выставки тому подтверждение.

— Почему начали именно с Володарки?

— Там жили родственники по линии жены. Туда же часто привозил на выходные маленькую дочку, а погулять негде — парк был совершенно запущенным. Вспоминается, как потратил несколько ночей, сделал с десяток различных эскизов, чтобы убедить районные власти провести реконструкцию «Юности». Важно было показать, что на Брянск можно взглянуть по-новому.

— А если сравнить «детскую» тему прошлого с сегодняшним днём?

— Сейчас не только в Брянске, но и в райцентрах, в сельских поселениях установлены детские площадки. Типовые. Теперь нам не хватает индивидуальности.

— А в целом по городу: как оцените нынешний облик Брянска?

— Построены хорошие торговые объекты, а вот на уровне социальных объектов: детских садов, школ, больниц — всё отдано на откуп строителям, которых, к сожалению, внешний вид здания и интерьеры волнуют в последнюю очередь. Не исключено, что причина кроется, в том числе, в недостаточном финансировании. Прекрасно реконструирована больница № 1 в Бежицком районе, даже подсветку сделали, а как зайдёшь внутрь, становится грустно. Или же загляните в любой только что построенный детский сад: полы не скрипят, двери не хлопают, стены ровные, ремонт качественный, но всё такое серенькое, неприветливое. Хотя интерьер, особенно в детском саду, играет огромную роль: он должен радовать каждого маленького, золотого ребёночка.

И, наконец, многие интерьеры ушли в прошлое. Но так и должно быть. Жизнь продолжается.

— Дизайнер в одном ряду с художником, архитектором и строителем кажется представителем молодой и потому до конца не «определившейся» профессии…

— Дизайн — явление промежуточное. Архитектор проектирует здание, дизайнер создаёт среду. В крупных городах со сложившейся архитектурой наконец-то об этом стали задумываться, перестали портить новостройками исторический центр Петербурга, Москвы. Хорошо, если бы такая тенденция пришла и в провинцию.

Дизайн — понятие новое, но то, чем мы занимаемся, существует давно, только называлось иначе. Во время войны фашисты разбомбили один старинный европейский городок, начисто снесли крепостную стену. Бои закончились. Вокруг разруха. А жить как-то   надо. Горожане собрались в один прекрасный день, сложили в огромную кучу обломки стен, кирпичи, камни, насыпали сверху земли, засеяли травой, посадили цветы. Получился большой, «живой» холм.

Или откуда появились тополя в Брянске? По той же причине. Мужчины вернулись с фронта, женщины с детьми — из эвакуации. А здесь, куда ни глянь, руины. Вот и стали высаживать тополя, потому как всего за пять лет из маленького саженца вырастает взрослое деревце. А дерево — это мир, счастье, надежда на светлое будущее. Тогда никто не думал про пух, грязь и аллергию. Сейчас другое время. И всё же если одно дерево срубают, два десятка обязательно нужно посадить.

— А если тополя нельзя сажать, тогда что можно?

— Погода меняется, загоняя нас в строгие рамки. Прогнозы неутешительные: через пять — десять лет с улиц исчезнут каштаны. Их поражает доселе невиданная болезнь, которая не позволяет вызревать молодым веткам, зимой они замерзают. Видели коричневые листья на деревьях? Вот это она и есть. Говорят, существует вакцина, но стоит она несоизмеримо дорого. В Европе исчезает ясень. Липу надо регулярно подстригать, в условиях городской инфраструктуры это настоящая проблема. И, как я полагаю, единственный для нас вариант — шаровидный клён. Например, отлично прижились такие клёны в ландшафтном парке «Звёздный». Однако важно помнить, не бывает такого: построил дом, создал интерьер, посадил дерево и забыл. Всё требует внимания и ухода.

— Сколько посаженных в Брянске деревьев на вашем личном счету?

— Более трёх тысяч хвойных в одном только Советском районе и ещё с десяток тысяч по всему городу.

«Хороший интерьер — выгодное капиталовложение»

— С чего начиналась профессия дизайнер интерьера в сегодняшнем её понимании? С обустройства частных домовладений?

— Нет, такая работа велась и прежде. Частные дизайнерские интерьеры стали распространённым явлением в начале нулевых. Общественные здания сейчас почти не строятся, в лучшем случае — реконструируются. Зато представители бизнеса, современные капиталисты стали широко привлекать дизайнеров, архитекторов для благоустройства внутренних интерьеров и фасадов зданий.

Домовладельцы научились продумывать всё до мелочей, они настойчивы в своём стремлении к идеальному ремонту. Правда, из своей вотчины приходится выезжать в город, где плохие дороги, встречаются неприглядные улицы. Этим я как раз и занимаюсь всю свою жизнь — создаю достойную городскую среду.

— Случалось ли вам работать с общественными объектами не в режиме экономии средств. Хочется 3D-панели — возьмите, пожалуйста; захотелось отделать стену натуральным ониксом — берите, не стесняйтесь…

— Никогда! К великому сожалению. Частник понимает, что недвижимость, в которую он вкладывает деньги, завтра окажется ликвидной. А у меня чаще случается сиротский вариант: положил рубль, а смотреться должно на десятку.

— Но ведь любой интерьер — не вечен…

— Скажите это смотрителям французских замков-музеев! Всё зависит от того, какие цели ставит перед собой домовладелец. Можно создать интерьер, который прослужит долгие годы. Хотя, как правило, ремонт необходимо делать каждые 5–10 лет.

Сейчас я как раз работаю над тем, чтобы создать «долгоиграющие» интерьеры в общественных зданиях. Помню, как директор ДДЮТ имени Ю. А. Гагарина Галина Илларионовна Кашечко убеждала меня, что стены дворца недолго останутся чистыми. Добавляла: «Они же по ним ногами ходят! И запретить не сможем. Это же дети…» До сих пор там всё в порядке. Как-то заглянул вечером: 20:00, все кабинеты работают. И, что поразило, родители сидят по-сиротски в фойе, а дети шумят, хулиганят, радуются. Они там хозяева!

— Каковы, на ваш взгляд, особые черты дизайнера-профессионала?

— Умение мыслить образами, духовная глубина, интеллект, способность рефлекcировать. Хороший дизайнер воспитан на качественной литературе, глубоких фильмах, прекрасной музыке. На попсе себя не сделаешь. Если нет ничего внутри, то и в работе глубины не получится — любое большое дело нуждается в больших духовных затратах.

— Какой проект хотели бы реализовать в Брянске?

— Завершить реконструкцию площади Революции, сделать её живой, удобной для жителей города. Например, поставить длинные скамейки со скульптурами котов, собак и прочей «цирковой» живности, установить тематический фонтан на месте большой цветочницы, сделать подсветку елей. Да, ели нужно обязательно сохранить!

— Есть ли у вас любимые места в городе?

— Всё чаще те, которые созданы моими коллегами! Я не склонен к самолюбованию.

— Кого из современных брянских дизайнеров отметите особо?

— Хорошим вкусом обладает Олег Селивёрстов. Мы с ним работали над проектом ТЮЗа. Это его идея — зелёные залы, а не традиционные, охристые. Молодёжь-то ещё зелёная…

Достижение Сергея Мельникова — медаль высшей пробы за оформление брянского павильона на сельскохозяйственной выставке «Золотая осень» в Москве.

Большая умница Ольга Василенкова. Она создаёт интерьеры для человека: практичные, уютные и роскошные одновременно. В каждой семье есть некое таинство, и Ольге удаётся его уловить и реализовать в интерьере.

Володя Гришин делает уникальную дизайнерскую мебель, Гена Клюкин — единственный, на мой взгляд, ландшафтник большого порядка, никогда не позволяет себе схалтурить. Юрий Сорокин, как истинный архитектор, великолепно чувствует стили. У него всё легко получается! За ночь может придумать несколько оригинальных вариантов. Владимир Крымин работает с частными заказчиками и всегда создаёт масштабные вещи. А всех объединяет главное — каждый сам себя сделал.

— По какому принципу работаете? Есть ли у вас собственный секрет успеха?

— Однажды увидел в каком-то хорошем советском фильме, как гончар распоряжался своими работами: достойные вытаскивал из печи, некрасивые — тут же пускал на переработку. У меня такой же принцип в работе: уродство не имеет права на жизнь.

Вовращенная память

— Номер «Брянской ТЕМЫ» посвящён Дню освобождения Брянщины. Расскажите о своих проектах, связанных с военной историей региона.

— В посёлке Косицы Севского района несколько лет назад был открыт памятник неизвестному танковому экипажу 141-й отдельной танковой бригады 13-й армии Брянского фронта. Вначале на центральной усадьбе было захоронено 25 освободителей села. Потом поисковики стали переносить в Косицы братские могилы из исчезнувших деревень. Итог — более 500 солдат в братской могиле.

У каждого подобного проекта — своя, особая история. На месте мемориального комплекса «Хацунь» могло запросто появиться зернохранилище. Власти этот процесс остановили. Изначально решено было установить на месте погибшей деревеньки часовню. Впоследствии идея сельского мемориала выросла до целого комплекса.

Задумывая этот проект, я предполагал сделать его максимально брутальным. Там должны были появиться стены из цветного бетона, но не сложилось: его не изготавливают в нашей области. Пришлось облицовывать здание музея гранитом.

Работа оказалась непростой. С одной стороны, мои родители пережили войну и голод. С другой — я начал узнавать историю Хацуни. Там были расстреляны дети! Потом добавилась информация о том, сколько людей погибло, было угнано, казнено и сожжено на Брянщине. В этом ужасе я жил полтора года. В результате родилась «Хацунь». Считаю, что только так, пропустив через сердце, можно сделать нечто по-настоящему ценное.

Александра САВЕЛЬКИНА
 Фото Михаила ФЁДОРОВА и из архива Александра ПАНЧЕНКО