Военный Брянск в 1914–1917 годах

Летом 1914 года в центральной России стояла нестерпимая жара. В Петербургской губернии начались лесные пожары. Cобытия этого жаркого лета определили судьбы человечества, и особенно судьбу России, на десятилетия вперёд. И теперешний столетний юбилей, справляемый по тем летним дням, скорее всего, не отнесёт их ещё в область далёкой истории.

Так начиналась война

А начиналось всё так. В году 1914-м 28 июня по новому, или 15 июня по старому, принятому тогда в Российской империи, стилю в Сараево, столице входившей в Австро-Венгерскую империю области Босния, австрийского престолонаследника Франца Фердинанда убил сербский террорист Гаврила Принцип. «Полубольной серб-фанатик, из самой же австрийской Боснии, исстрадавшийся, по его словам, за невыносимое австрийское иго над боснийскими славянами», — характеризовала убийцу тогдашняя официальная русская пресса.

Австрия обвинила в организации сараевского убийства Сербию, правительству которой предъявила 10 июля (по старому стилю) ультиматум. Сербам среди целого ряда условий предлагалось в течение 48 часов допустить представителей соответствующих австрийских органов провести на территории Сербии расследование. Австрия требовала для своих следователей права захвата и ареста тех сербов, которые покажутся связанными с убийством, а также подчинения австрийцам в процессе следствия всех сербских властей.

В тот же день 10 июля Сербия согласилась на все условия австрийского ультиматума, но просила не присылать в страну австрийских следователей. Это последнее казалось сербам принципиальным покушением на их суверенитет. В ответ вечером 12 июля Австрия отозвала из Сербии своего посла и объявила мобилизацию. Попутно тайную мобилизацию начала союзница Австрии Германия. 16 (29 по новому стилю) июля 1914 г. австрияки подвергли артиллерийскому обстрелу сербскую столицу Белград. Война началась.

В ответ поддерживавшая сербов Россия в тот же день 16 июля 1914 г. стала проводить частичную мобилизацию, которая на следующий день стала уже всеобщей. Немцы 18 июля потребовали от России в течение суток мобилизацию прекратить. Император Николай II Александрович отказался исполнять немецкие требования, и 19 июля (1 августа нового стиля) Германия объявила России войну.

Теперь ситуация изменилась радикально. В изданном 20 июля 1914 г. манифесте Русского Императора говорилось: «Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих Держав».

Германия, однако, не успокаивалась: 20 июля (2 августа) она оккупировала Люксембург, на следующий день объявила войну Франции, а 22 июля (4 августа) вторглась в Бельгию. В ответ Англия объявила Германии войну. 23 июля (5 августа) Черногория объявила войну Австро-Венгрии, а та на следующий день объявила войну России. В манифесте от 26 июля 1914 г. Император Николай Второй сообщил своим подданным, что «Австро-Венгрия, первая зачинщица мировой смуты, обнажившая посреди глубокого мира меч против слабейшей Сербии, сбросила с себя личину и объявила войну не раз спасавшей её России».

Наконец, 28 июля Франция и 30 июля Англия объявили войну Австро-Венгрии. Противостояние сделалось поистине мировым.

Брянский гарнизон в 1914 году

К началу Первой мировой войны Брянский гарнизон включал в себя несколько частей, подразделений и учреждений. Это были 2-я бригада 36-й пехотной дивизии, состоявшая из 143-го Дорогобужского и 144-го Каширского пехотных полков, 4-й батальон 1-го пехотного Невского Его Величества Короля Эллинов полка (три первых батальона полка находились в Рославле Смоленской губернии), 5-й тяжёлый артиллерийский дивизион, а также два военных предприятия: Брянский местный арсенал и Военно-сухарный завод, на котором располагалось ещё и Управление Брянского продовольственного интендантского заведения. Кроме того, к брянским учреждениям военного ведомства относились Управление уездного воинского начальника (функции которого в наши дни исполняет военкомат), Местный военный лазарет, конвойная команда и охранная сотня, расквартированная в Дятькове.

В Карачеве (ныне райцентр Брянской области) располагалась 36-я артиллерийская бригада в составе двух дивизионов и шести батарей. Как видно из номера бригады, она должна была действовать совместно с 36-й пехотной дивизией.

С мая по август Дорогобужский и Каширский пехотные полки находились в летних лагерях в районе Кромской железнодорожной платформы под Орлом. Здесь полки застало объявление мобилизации и начало войны. В Брянск, судя по всему, полки в полном составе из лагерей не возвращались. 36-я (карачевская) артиллерийская бригада и 5-й (брянский) тяжёлый артиллерийский дивизион лето 1914 г. проводили на Клементьевском стрельбище в Ярославской губернии, у Ростова Великого. Для 5-го дивизиона это были первые стрельбы «на выезде» —до того он стрелял в Синезёрках под Брянском. После объявления мобилизации 5-й дивизион под началом 47-летнего полковника Петра Михайловича Конопчанского походным порядком пошёл в Брянск. 36-я артиллерийская бригада под началом назначенного ей в командиры 16 июня 1914 г. генерал-майора Александра Александровича фон Дена, ровесника Конопчанского, проследовала через Карачев в район Белостока.

После объявления мобилизации части следовало до- укомплектовать по штатам военного времени. Если в мирное время русский пехотный полк имел в своём составе 2 275 чинов, то в военное наращивал численность до 4 334 человек. Доукомплектовывались Дорогобужский и Каширский полки, насколько можно выяснить из архивных документов, за счёт запасных Брянского уезда. Например, летом 1914 г. в Дорогобужский полк были призваны 30-летний рядовой Фёдор Иванович Алёшин из Супонева, его ровесник из д. Слободка Елисеевской волости Брянского уезда ефрейтор Тихон Фёдорович Мишин, 34-летний рядовой Иван Афанасьевич Никулин из с. Полпино; в Каширский полк 18 июля 1914 г. был мобилизован 36-летний рядовой из с. Городища (ныне в черте Брянска) Максим Платонович Стёпин, 20 июля — 31-летний ефрейтор Алексей Петрович Ионин из с. Речица Овстугской волости, 39-летний ефрейтор Тимофей Васильевич Рекунов из пригородной деревни Тимоновки и т. д.

В 36-ю артиллерийскую бригаду 18 июля 1914 г. мобилизовали и назначили бомбардиром-лаборатористом в 4-ю батарею жившего в Брянске по Московской (Калинина) улице Николая Осипова, в ту же бригаду отправились призванный 17 июля 34-летний бомбардир из брянского с. Городища Василий Януарьевич Ивкин и 32-летний рядовой из Добруни Кузьма Фёдорович Исаев…

Также 17 июля был по мобилизации призван и зачислен младшим офицером в 10-ю роту 1-го пехотного Невского полка 35-летний штабс-капитан граф Георгий Павлович Беннигсен, кандидат Карачевского уездного дворянского собрания, гласный Карачевского уездного земства, заступающий место председателя Орловской губернской земской управы и т. п.

Дорогобужский и Каширский полки в составе 36-й пехотной (орловской) дивизии и Невский пехотный полк в составе 1-й пехотной (смоленской) дивизии (в каж- дой русской дивизии было тогда по четыре полка), а также 1-я и 36-я (карачевская) артиллерийские бригады образовывали XIII корпус, который, в свою очередь, входил во 2-ю армию генерала-от-кавалерии А. В. Самсонова. 1-я и 2-я русские армии предназначались для вторжения в Восточную Пруссию, ближайшую к России область Германской империи (после 1945 г. Восточная Пруссия была разделена между СССР и Польшей, часть Восточной Пруссии теперь Калиниградская область РФ). Вторжение русских войск в Пруссию произошло раньше намеченного срока, поскольку германцы всей мощью своей армии навалились на союзную России Францию, и та просила ударить по Германии со стороны русской границы в надежде, что немцы перебросят часть войск с парижского направления на восток, а с ослабленным агрессором французы справятся.

В лесах Восточной Пруссии

К 1 (14) августа части XIII корпуса выгрузились из вагонов в Белостоке, 8 августа пересекли границу Восточной Пруссии. 14 (27) августа 1-я бригада 1-й пехотной дивизии и 36-я пехотная дивизия без боя заняли г. Алленштейн — нынешний польский Ольштын. Комендантом Алленштейна стал командир 2-й бригады 36-й пехотной дивизии генерал-майор Андрей Андреевич Калюжный, недавно ещё бывший начальником брянского гарнизона. Однако уже утром 15 августа XIII корпус тронулся по шоссе на Грислинен, где с немцами сражался XV корпус. Соседний русский VI корпус под напором немцев начал отступление к границе и оставил XIII корпус без поддержки.

В Алленштейне командир XIII корпуса оставил для прикрытия батальон 143-го Дорогобужского пехотного полка. Этот батальон должен был проводить корпусные обозы и следовать за основными частями корпуса. Но как только обоз ушёл и батальон стал собираться в походную колонну, как с востока и севера показались немецкие части: «Батальон энергично пробивался, но, отрезанный от колонны, расстреляв все патроны, частью погиб, частью окружённый попал в плен…» Вскоре немцы настигли обоз штаба XIII корпуса, прикрывая который погибла 13-я рота Невского полка, которой командовал 45-летний капитан Владимир Александрович Тейшер и которая стояла до войны в Брянской Привокзальной слободе.

Немцы бросились вдогонку за XIII корпусом, но им пришлось у Дарефена (у деревень Томсдорф и Доротово), в 10 верстах к югу от Алленштена, столкнуться с оставшимися прикрывать отход корпуса двумя батальонами Дорогобужского полка во главе с полковым командиром 53-летним полковником Владимиром Васильевичем Кобановым. «Дорогобужский полк, во главе с доблестным командиром полка, полк. Кобановым, имел славный бой с немецкой бригадой на опушке леса… Целый день сдерживал он атаки немцев, три раза отбрасывая их штыками. Командир полка был убит, и остатки полка присоединились к корпусу лишь в ночи. На месте боя было похоронено 600 (по германским данным 496) немцев, как значится на надгробном памятнике», — пишет военный историк. До вечера дорогобужцы, у которых в некоторых ротах до 92% чинов было убито или ранено, удерживали свою позицию. Ночью они отошли к югу, следуя вдоль берега озера Гросс Плауцигер. Уходя с поля боя, дорогобужцы уносили с собой полковое знамя и тело командира полка. На другой день у Куркена они присоединились к своей дивизии.

Вечером 15 (28) августа командиру XIII корпуса стало известно, что XV русский корпус, к которому XIII шёл на подмогу, отступил со своих позиций. Это делало положение XIII корпуса критическим. Вместе с тем командование 2-й армии приказывало XIII корпусу отойти к Куркену. В темноте на незнакомой местности, по бездорожью, среди болот и озёр русским удалось вывести из боевого и перестроить в походный порядок, повернув при этом на 90 градусов, фронт пяти пехотных полков и одиннадцати батарей. Теперь следовало пропустить через узкую — не шире двух саженей — плотину на перешейке между двумя озёрами (Кляйн Плауцигер и Ставс) севернее деревни Мёркен части корпуса. Прикрывать отход должен был брянский 144-й пехотный Каширский полк с двумя карачевскими батареями, к которым примкнули части 1-го пехотного Невского полка. Вместе с командиром каширцев георгиевским кавалером и ветераном Русско-японской войны 43-летним полковником Борисом Всеволодовичем Коховским принять смертный бой с германцами остался и командир 2-й бригады 36-й пехотной дивизии, недавний начальник Брянского гарнизона генерал-майор А. А. Калюжный.

Последний бой каширского полка

Наступил день 16 (29) августа. Остаток ночи спокойным порядком озёрную плотину перешли 2-й Софийский, 141-й Можайский и 142-й Звенигородский пехотные полки. Но вот между 5 и 6 часами утра из лесу показалась колонна наступавшей от Гогенштейна немецкой 37-й пехотной дивизии. Когда голова немецкой колонны была в 800–600 шагах от русских позиций, каширцы и их товарищи открыли по неприятелю ураганный огонь, «доведённый до стрельбы почти в упор». «Немцы, — вспоминал участник этого боя, — не выдержали и обратились в бегство, оставив на поле груды убитых и раненых». Через час с северо-запада снова из лесу от Грислинена к позициям каширцев вышла ещё одна немецкая дивизия —1-я резервная — и была встречена так же, как и 37-я дивизия. После этого до 11 часов всё вокруг затихло. За это время из Алленштейна подошла вместе с артиллерией третья немецкая дивизия. Трём вражеским дивизиям противостоял теперь Каширский полк!

Очевидец рассказывает: «За это время немцами был подготовлен артиллерийский огонь по Каширскому полку со всех сторон из лёгких и тяжёлых пушек. Огонь был чрезвычайно сильный, стреляло не менее 100–150 орудий. Издали казалось, что каширцы вместе с землёй приподняты в воздух». Под огнём половина Невского полка смогла отойти за озёрную плотину, половина вместе с Каширским полком была окружена. Боеприпасы у русских кончались, число раненых росло. Прикомандированный к штабу 2-й армии капитан Генерального штаба (позже полковник) П. Н. Богданович вспоминал: «Зловещий перелом начал определяться. [Командир Каширского полка полковник] Коховский приказал играть и бить „атаку“, развернул знамя и с ним в руках первый бросился вперёд. Каширцы с громовым «ура» пошли в атаку за своим командиром. В короткой, но жестокой схватке Коховский был убит в первой линии; фланги каширцев были охвачены ружейным и пулемётным огнём, в их тыл входили густые цепи. Каширский полк кончил своё существование… В сосновом бору, на высоком бугре, отражающемся в Плаутцигерском озере, расположены могилы, в которых покоятся 613 каширцев. Никто не знает, что сталось с их знаменем; в руки врага не попало ни полотнище, ни древко». Знамя Каширского полка нашли на месте последнего боя полковника Коховского и его солдат польские любители археологии в ноябре 2004 г.

В том же последнем бою каширцев погиб и генерал-майор А. А. Калюжный. Но Каширский полк, разбившись на небольшие отряды, ещё сопротивлялся врагу. Так, прослуживший в Каширском полку 18 лет сверхсрочный подпрапорщик 7-й роты Сергей Григорьевич Гапанович вёл на прорыв отряд в сто человек. Их окружили в лесу. Но Гапанович с четырьмя нижними чинами сумел всё же прорваться через немецкую цепь и по незнакомой местности, без еды и какой-либо помощи вообще добрался до русской границы. Похожая судьба была и у подпрапорщика-каширца Фёдора Астахова. Оба сверхсрочника были награждены за своё мужество в Восточной Пруссии Георгиевскими крестами, позже получили офицерские чины. С. Г. Гапанович вернулся к своей семье в Брянск в 1918 г. штабс-капитаном.

Ночами, ориентируя свой путь по звёздам, выбрался к своим в конце августа 1914 г. раненный в левую ногу и правую руку 22-летний фейерверкер (сержант) 36-й (карачевской) артиллерийской бригады Михаил Лукьянович Главатских.

После битвы

Сам же XIII русский корпус как сплочённая боевая единица не смог выйти из немецкого окружения. Когда командир корпуса объявил о сдаче германцам в плен, командир 36-й пехотной дивизии, в которую входили и брянские полки, генерал-лейтенант Александр Богданович Преженцов (Преженцовы владели селом Стипков Княвичской волости Брянского уезда, ныне деревня Стибково Жуковского района Брянской области), находившийся в голове корпусной колонны, отказался выполнить позорный приказ. Силами своей дивизии Преженцов попытался прорвать вражеское кольцо. Но атака русских захлебнулась, генерал Преженцов пропал без вести.

Как сообщается в докладе правительственной комиссии, расследовавшей гибель корпусов армии генерала Самсонова: «Ни один из числа генералов и начальников отдельных частей, бывших в составе 13-го корпуса, в Россию не возвратился. Из числа штаб-офицеров вернулись из пределов Пруссии лишь начальник штаба 36-й пех. дивизии полковник Вихирев, подполковник 143-го пех. Дорогобужского полка Климов и бывшие при обозах два подполковника 2-го пехотного Софийского полка». Вышедший из окружения 54-летний подполковник Дорогобужского полка Константин Николаевич Климов жил в Брянске на Успенской (ныне Урицкого) улице в доме Ветрова.

Упомянутая правительственная комиссия также констатировала: «Вся артиллерия и все обозы 13-го корпуса погибли». Следует сказать, что последней частью корпуса, которая, невзирая на приказ о сдаче, вела с немцами бой до последнего снаряда, была 1-я батарея 36-й (карачевской) артиллерийской бригады. Батареей командовал к тому времени старший её офицер капитан Михаил Дмитриевич Брылкин. В Карачеве он жил на Большой Дворянской улице, в доме Богатищева.

Остатки 1-го батальона Дорогобужского полка со знаменем и телом командира полка полковника В. В. Кобанова продвигались к русской границе. В ночи дорогобужцы напоролись на немецкую засаду. «В буйном огне пулемётов 36-й немецкой резервной дивизии, — вспоминал через полвека полковник П. Н. Богданович, — кончила своё существование знамённая рота Дорогобужцев, а тело их командира получило новые, посмертные раны. Древко знамени было найдено немцами на шоссе под трупами; что сталось с полотнищем знамени — по сей день неизвестно». И ниже старый полковник добавляет: «Как будто из глубины веков, вошёл в этот день чуждого мистики ХХ столетия забытый доисторический ритуал, когда воины шли в заключительный смертный бой, неся труп своего убитого вождя. Полковник Кобанов был мёртв телом, принимавшим ещё новые и новые посмертные раны, но неукротимый грозный дух его был жив, как никогда, в его соратниках. После его физической, материальной смерти тела бессмертный дух командира целиком охватил Дорогобужцев».

После Первой мировой войны древко знамени Дорогобужского полка хранилось в берлинском Цейхгаузе. В 1935 г. его там видел генерал-майор русской службы А.А. фон Лампе, который сделал запись о происхождении реликвии: «Древко, копьё и скоба найдено 29 (16) августа среди убитых у дер. Доротово». В Интернете сообщается, что эти воинские реликвии вывезены в 1945 г. в Москву. История самого знамённого полотнища крайне запутана. П. Н. Богданович пишет, что перед последним боем «офицеры срезали с древка полотнище знамени». Знаток русской военной истории и бригадный генерал французского иностранного легиона С. И. Андоленко сообщил в 1965 г., что Дорогобужское «знамя было сорвано с древка и спешно зарыто вместе с лентами». С. И. Андоленко поспешил ответить некто В. Годелюк, рассказавший, что группа солдат-дорогобужцев, выносившая из немецкого окружения своего раненного в ногу поручика С. Офросимова (поручик Офросимов не значится в довоенных списках Дорогобужского полка, тем не менее свой рассказ Годелюк основывает именно на воспоминаниях Офросимова), встретила в лесу группу однополчан во главе с унтер-офицером, у которого под одеждой на груди хранилось полковое знамя. Знамя было передано поручику Офросимову, который вышел из окружения и передал полковую святыню «по начальству». При этом в докладе правительственной комиссии, расследовавшей обстоятельства гибели корпусов армии генерала Самсонова, определённо сказано, что в наличии из знамён частей XIII корпуса имелись лишь знамёна 1-го Нев- ского, 4-го Копорского и 141-го Можайского пехотных полков. «О судьбе же знамён остальных частей корпуса точных сведений не имеется», — заключила комиссия.

С конца 1914 г. части, погибшие в Восточной Пруссии, начали восстанавливать. 23 декабря 1914 г. был образован 3-й батальон так называемого Можайского технического полка, названный Дорогобужским. С 30 августа 1916 г. 143-м пехотным Дорогобужским полком командовал полковник Артур Августович Зальф. 31 декабря 1915 г. 73-й маршевый запасный батальон был переименован в 144-й пехотный Каширский полк. Существовал подобный же 72-й запасный батальон, приписанный к Дорогобужскому полку. Но этот батальон в начале августа 1915 г. был частично выбит, частично пленён немцами. С 18 января 1916 г. Каширским полком командовал 57-летний полковник Валериан Александрович Стефанский. С марта 1916 г. начали вновь вести журнал военных действий 36-й артиллерийской бригады.

Воевали в 1916–1917 гг. восстановленные «брянские» части в составе 5-й армии Северного фронта, на территории Прибалтики, под Двинском (современный Даугавпилс). В Интернете можно найти сведения о братских захоронениях воинов 143-го пехотного Дорогобужского полка в Огрском районе Латвии: в посёлке Мадлиена (Madliena), волость Мадлиенас (Madlienas) — на территории кладбища Мадлиенас (Madlienas), а также в посёлке Юмправа (Jumprava), волость Юмправас (Jumpravas).

Что касается качества служивых в новых брянских полках, то в Дорогобужском лишь числившийся в полку выдающийся русский лётчик штабс-капитан Тимофей Яковлевич Заболоцкий был награждён в 1916 г. Георгиевским оружием, а в марте 1918 г. — орденом Св. Георгия 4-й степени. В Брянске Тимофей Яковлевич жил на Петропавловской улице (ныне проспект Ленина), в доме Заленской. В Каширском полку 12 августа 1917 г. трое офицеров нового состава — два поручика и подпоручик — были награждены Георгиевским оружием. А ещё 12 января 1917 г. такой же награды был удостоен штабс-капитан Иван Тимофеевич Савельев из кадрового брянского состава каширцев. В Брянске ещё поручиком Савельев жил на Авиловской (ныне Горького) улице, в доме Яковлевой.

Второочередные полки

Мероприятия мобилизации летом 1914 г. предполагали формирование частей второй очереди. Таким образом, 18 июля на основании телеграммы, поступившей из штаба округа, в Брянске начали формироваться 291-й Трубчевский и 292-й Малоархангельский пехотные полки. Ядром Трубчевского полка стали около сотни офицеров и солдат Дорогобужского полка, ядром Малоархангельского — кадровые чины Каширского полка. Основную же массу полковых чинов составили в новых полках запасные, прибывшие от брянского уездного воинского начальника полковника Александра Михайловича Тимофеева. Так, в рядах Трубчевского полка оказались 36-летний рядовой из д. Тимоновки Иван Матвеевич Зюзин, братья Дарымовы из д. Крыловки Супоневской волости: 39-летний старший унтер-офицер Тимофей Петрович и ефрейтор Василий Петрович, рядовой Фёдор Максимович Москвичёв из д. Козинки Вороновской волости, 27-летний рядовой Константин Алексеевич Башкиров из с. Белоголовль Овстугской волости Брянского уезда и т. п. В Малоархангельский полк был призван тогда Стефан Савельевич Фидюшин, крестьянин деревни Литовники Вороновской волости Брянского уезда.

Тогда же призвали в Трубчевский полк 31-летнего старшего унтер-офицера Фёдора Ильича Шашкина из крестьян Орловской губернии, Карачевского уезда, Дроновской волости, с. Вельяминова. К 1916 г. Фёдор Ильич стал полным георгиевским кавалером, т. е. имел Георгиевские кресты всех 4 степеней.

Первоначально Трубчевский полк использовал Георгиевское знамя образца 1857 г., некогда доставшееся 3-му батальону 143-го пехотного Дорогобужского полка в наследство от 4-го батальона 43-го пехотного Охотского полка. Малоархангельский полк получил такое же знамя, унаследованное 3-м батальоном 144-го пехотного Каширского полка от 4-го батальона 44-го пехотного Камчатского полка. 29 мая 1915 г. полкам были пожалованы знамёна образца 1900 г. с изображением нерукотворного образа Христа Спасителя.

Первым командиром 291-го пехотного Трубчевского полка стал 53-летний полковник Дорогобужского полка Константин Александрович Афанасьев, гласный Брянской городской думы, глава большого (8 человек детей, старшие сыновья — офицеры) семейства. Дом полковника Афанасьева стоял на Старо-Соборной (ныне Луначарского) улице, напротив бывшего ресторана «Дубрава».

Формирование Трубчевского и Малоархангельского полков в Брянске было закончено 30 августа 1914 г. На театр военных действий они выступили полностью укомплектованными четырёхбатальонными полками в составе 73-й пехотной дивизии. Дивизией командовал генерал-лейтенант Георгий (Юрий) Александрович Левицкий, который ровно два года (до августа 1913-го) был командиром 2-й бригады 36-й пехотной дивизии, а следовательно, и начальником Брянского гарнизона.

73-я пехотная дивизия вошла в состав III корпуса и вместе с 56-й дивизией составила гарнизон крепости Ковно (нынешний литовский город Каунас). Однако долго частям указанных дивизий не пришлось сидеть за крепостными стенами. 24 октября Трубчевский полк у местечка Эйдкунен (ныне пос. Чернышевское Нестеровского района Калиниградской области РФ) пересёк границу Восточной Пруссии, на территории которой находился до февраля 1915 г. Во время боёв в Августовских лесах, три (по другим сведениям два) батальона Трубчевского полка вместе с полковым командиром 27 января (9 февраля) 1915 г. были направлены установить связь с оборонявшимся у шоссе на г. Гумбинен 108-м пехотным Саратовским полком ХХ корпуса. 28 января в вечернем бою при деревне Ионасталь под городом Шталюпененом трубчевцы были окружены и разбиты немцами. Многие, в том числе командир полка полковник Афанасьев, попали в плен (в Брянск полковник вернулся лишь 7 ноября 1918 г.).

При таком печальном исходе дела участвовавший в тех боях русский генерал-лейтенант И. А. Хольмсен тем не менее отметил: «Большинство частей… сражались доблестно при крайне тяжёлых условиях, с превосходными силами противника и при обстановке крайне сложной и неблагоприятной. Все полки, в том числе и Трубчевский, окружённый немцами на Гумбиненской позиции, спасли знамёна… Войска были в непрерывном бою в течение 15 суток».

Но всё же уцелел оставленный в резерве 3-й батальон Трубчевского полка, сохранилось, как нам уже известно, полковое знамя — и часть быстро восстановилась. Трубчевцы сражались до конца Первой мировой на Северо-Западном и Западном фронтах, в составе 10-й, 5-й, 4-й и 3-й русских армий. 6 офицеров полка (а также два полковых командира) были награждены орденом Св. Георгия 4-й степени, четверо — Георгиевским оружием. Как минимум пять нижних чинов (в большинстве своём уроженцы Орловской губернии, к которой принадлежали среди прочих Брянский, Карачевский, Севский и Трубчевский уезды) стали полными георгиевскими кавалерами, заработав в боях все четыре степени Георгиевского креста.

Вероятно, дисциплина в Трубчевском полку была необыкновенно крепка, солдаты не поддавались разлагающей большевистской пропаганде. Почти до середины 1918 г. полк существовал как слаженная боевая единица в составе гарнизонов Орши и Ельца и лишь 20 мая 1918 г. был расформирован большевиками. То, что полк, несмотря ни на что, оставался верен присяге, было, скорее всего, следствием прекрасной выучки и воспитания солдат, организованными командовавшим полком с 20 мая 1916 г. полковником Иваном Васильевичем Бабиревым, кадровым офицером брянского 144-го пехотного Каширского полка. В Каширском полку капитан Бабирев командовал 13-й ротой, жил в Брянске на ул. Московской (ныне Калинина), д. 25. Сын капитана Николай учился в частной мужской гимназии (современный адрес: Калинина, 84), в которой в 1908 г. учился также будущий писатель К. Г. Паустовский.

Иван Васильевич Бабирев в июле 1914 г. оказался в составе сформированного в Брянске 292-го пехотного Малоархангельского полка. За отличие в боях был награждён орденом Св. Георгия 4-й ст., Георгиевским оружием, английским орденом «За храбрость», чинами подполковника и полковника. В Высочайшем приказе от 25 марта 1916 г. сказано, что Бабирев Иван Васильевич, полковник 292-го пехотного Малоархангельского полка, награждён орденом Св. Георгия 4-й степени «за то, что, временно командуя 292-м пехотным Малоархангельским полком, получив приказание овладеть укреплённой позицией противника у деревни Пурвинка, вечером 23-го октября 1915 г. искусно развернул свой полк и, умело руководя действиями своих батальонов, несмотря на упорное сопротивление противника, преодолел ряд проволочных заграждений противника, ворвался в немецкие окопы и овладел самой дер. Пурвинка, чем и выполнил поставленную ему задачу. Трофеями этой атаки были: 1 действующий пулемёт и 128 пленных германцев». Портрет полковника Бабирева, как одного из самых выдающихся русских офицеров времён Первой мировой войны, был напечатан 22 октября (4 ноября) 1916 г. на страницах иллюстрированного приложения к газете «Новое время».

Артиллеристы

На базе карачевской 36-й артиллерийской бригады после приказа о мобилизации в июле 1914 г. была сформирована 73-я артиллерийская бригада, которая должна была взаимодействовать с 73-й пехотной дивизией и в том числе с входившими во 2-ю бригаду этой дивизии сформированными в Брянске Трубчевским и Малоархангельским полками. Жителей Брянского уезда также призывали по мобилизации в 73-ю артбригаду — там оказался, например, 31-летний бомбардир (ефрейтор) из д. Тимоновки Алексей Матвеевич Зюзин.

С 25 июля 1914 г. 73-й артиллерийской бригадой командовал 54-летний полковник Ипатий Иванович Клоченко. С декабря 1911 г. Ипатий Иванович был командиром 1-го дивизиона 36-й артиллерийской бригады, в Карачеве жил на Тургеневской улице, в доме Писковитиной. Наши места были полковнику Клоченко не чужими: в 1877 г. он первым по успеваемости в своём выпуске окончил Орловскую Бахтина военную гимназию. Блестящий офицер, Ипатий Иванович к началу Первой мировой войны был награждён орденами Св. Станислава и Св. Анны 3-й и 2-й степени, Св. Владимира 4-й степени. Чин полковника также был присвоен Клоченко за отличие. В годы мировой войны Ипатий Иванович был на виду, как минимум дважды его портреты печатались в журналах. 25 марта 1916 г. Клоченко был присвоен чин генерал-майора.

Среди других офицеров вновь сформированной 73-й артиллерийской бригады следует отметить командира батареи Михаила Николаевича Ползикова (1875–1938). Михаил Николаевич родился в Орле. Так же, как и И. И. Клоченко, окончил Орловский Бахтина кадетский корпус и Павловское военное училище. Был выпущен в 1895 г. подпоручиком в 36-ю артиллерийскую бригаду. С тех пор 19 лет жизни и военной службы М. Н. Ползикова прошли в Карачеве, где у офицера был собственный дом на Введенской улице, где у Михаила Николаевича и его жены Эмилии Карловны родился в 1909 г. сын Алексей, в дальнейшем химик, выпускник Лувенского университета и активный участник антикоммунистического Народно-трудового союза…

В канун Первой мировой — 13 мая 1914 г. — двум офицерам карачевской 36-й артиллерийской бригады были Высочайше пожалованы ордена Св. Станислава 2-й степени: капитанам Ползикову и Брылкину, который, напомню, со своей батареей последним из воинов XIII корпуса бил по немцам в Восточной Пруссии, даже оказавшись в окружении.

Капитан же Ползиков в годы Первой мировой за боевые отличия был произведён в подполковники и полковники, в тяжёлые для Императорской Русской Армии дни ноября 1915 г. награждён Георгиевским оружием, позже — орденом Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. В 1917 г. полковник Ползиков был назначен командиром артиллерийского дивизиона, предназначенного к отправке в Сербию.

В годы Гражданской войны генерал-майоры Клоченко и Ползиков стали легендами Белого движения. В августе 1918 г., когда против большевиков восстала Самара, генерал Клоченко возглавил армию восставших — стал инспектором Народной армии Комуча. В армии адмирала А. В. Колчака был инспектором артиллерии корпуса, начальником артиллерийского управления Курганского военного, а позже тылового округов Восточного фронта. Генерал Ползиков в Вооружённых силах Юга России командовал Дроздовской артиллерийской бригадой.

Но вернёмся в лето 1914 года. 73-я артиллерийская бригада была сформирована несколько быстрее, чем 73-я пехотная дивизия, и была включена в состав войск 1-й армии генерал-адъютанта генерала-от-кавалерии П. К. фон Ренненкампфа. Эта армия вторглась на территорию Восточной Пруссии несколько раньше 2-й армии генерала Самсонова. Как раз в составе 1-й армии 73-я артиллерийская бригада участвовала 7 (20) августа 1914 г. в первой победоносной для русских битве мировой войны — Гумбинен-Гольдапском сражении. Именно победа русских под Гумбиненом заставила немцев перебросить в Восточную Пруссию ряд частей, атаковавших Париж, и французская столица была спасена как минимум от немецкого штурма. До конца Восточнопрусского похода 73-я артиллерийская бригада находилась в составе ХХ армейского корпуса. Позже она присоединилась к частям 73-й пехотной дивизии, вместе с которой сражалась, например, в Августовских лесах.

После объявления мобилизации 5-й тяжёлый артиллерийский дивизион вернулся в свои брянские (так называемые чамовские, по домовладельцу Чамову) казармы. Эти казармы до мая 2012 г. находились на территории брянского Центрального рынка, по ул. Красноармейской (прежде Трубчевской). В мае же 2012-го казармы снесли.

По мобилизационному плану 5-й дивизион следовало развернуть в бригаду трёхдивизионного состава и направить вместе со стоявшими в Брянске полками во 2-ю армию генерала Самсонова. Задержка в формировании (скажем, командир 5-го дивизиона полковник Пётр Михайлович Конопчанский (1867–1937) лишь с 17 августа 1914 г. значится командиром 5-й тяжёлой артиллерийской бригады) резко изменила судьбу воинской части.

По мобилизации в 5-ю тяжёлую артиллерийскую бригаду в Брянск был направлен прапорщик запаса известный в своё время искусствовед и писатель, автор знаменитых «Образов Италии» Павел Павлович Муратов (1881–1950). Муратов напечатал в 1929 г. в парижской газете «Возрождение» серию мемуарных очерков, в которых отражён боевой путь брянской тяжёлой бригады до конца 1914 г. Прапорщика Муратова, одним из первых прибывшего в Брянск, где у него тогда жили сестра и племянник, назначили старшим офицером 4-й батареи.

5-й бригаде было суждено участвовать в победоносной для Императорской Русской Армии первой Галицийской битве. Бои против австро-венгерских армейских частей длились тогда с 5 (18) августа по 8 (21) сентября 1914 г. 5-я тяжёлая бригада, приписанная к XXV корпусу, проследовала из Брянска в Брест, оттуда — в Холм, далее на Красностав, Ярослав, Ивангород, Грабов и, наконец, под Ченстохов. Марши перемежались боями. В ноябре 1914 г. 5-я тяжёлая артиллерийская бригада оказалась в подчинении III кавказского корпуса. Участвовала в бомбардировках австрийской крепости Перемышль. Крепость пала 22 марта 1915 г. после шестимесячной блокады.

Именно русской артиллерии принадлежала главная слава в первой Галицийской битве. «С первых же дней боевых действий выяснилось, что артиллерия начинала бой, вела его и решала исход. Противник называл русскую артиллерию „волшебной“. Своя пехота боготворила её, именуя «спасительницей», — писал о тех боях историк Н. Н. Яковлев. В подтверждение этих слов можно привести фрагменты из послужного списка командира 5-й тяжёлой артиллерийской бригады полковника Петра Михайловича Конопчанского (в Брянске до войны он жил на Смоленской ул., ныне бульвар Гагарина, в доме Григорьевой, № 23). «За отличия в делах против неприятеля» Петру Михайловичу 6 апреля 1915 г. Высочайше пожалованы мечи и бант к имеющемуся ордену Св. Равноапостольного князя Владимира 4-й степени, 18 мая того же года — мечи к имеющемуся ордену Св. Анны 2-й степени. И, наконец, Высочайшим приказом от 24 мая 1915 г. снова «за отличия в делах против неприятеля» полковник Конопчанский был произведён в генерал-майоры.

Среди офицеров 5-й тяжёлой артиллерийской бригады обращает на себя внимание подполковник Павел Моисеевич Пильский. Сын офицера 144-го пехотного Каширского полка Моисея Николаевича Пильского, Павел Моисеевич в 1914 г. был ещё в чине штабс-капитана, жил в Брянске на Старо-Соборной (ныне Луначарского) улице, д. 44. Подполковник Павел Пильский умер от ран 22 декабря 1915 г. и посмертно был награждён Георгиевским оружием. Брат героя Павел, сам прошедший фронты Первой мировой, в эмиграции стал одним из первых публицистов и литературных критиков русского зарубежья.

5 июля 1916 г. 5-я тяжёлая артиллерийская бригада была расформирована. Её три дивизиона переименованы соответственно в 32-й, 33-й и 34-й отдельные полевые тяжёлые артиллерийские дивизионы. К январю 1917 г. прежний командир 5-й бригады генерал-майор П. М. Конопчанский командовал сформированной в Карачеве 73-й артиллерийской бригадой. 27 января 1917 г. Пётр Михайлович награждён орденом Св. Георгия 4-й ст. С 1 февраля по 24 июня 1917 г. генерал Конопчанский был инспектором артиллерии XLVIII армейского корпуса, потом переведён на ту же должность в восстановленный после Восточно-Прусской операции XIII корпус.

Документы Государственного архива Брянской области сообщают, что к июлю 1919 г. заслуженный генерал поселился в Брянске и трудился на местной электростанции. П. М. Конопчанского несколько раз пытались призвать в Красную армию, но, видимо, безуспешно. К началу 1929 г. Пётр Михайлович Конопчанский служил бухгалтером брянского губздравотдела, а местная коммунистическая газета «Брянский рабочий» требовала его выгнать со службы за то, что генерал получал одновременно пенсию и жалование — вместе «целых» 167 руб. 60 коп. Тогда же дочь Конопчанского уволили с брянской биржи труда, причём помянутая газета записала женщину в ряды «бывших людей» и «просто проходимцев».

Газетные доносы закончились тем, что генерала Конопчанского выслали в Коми автономную область, где Пётр Михайлович по-прежнему работал бухгалтером ещё и в 1933 г., когда его арестовало ОГПУ на три месяца по антисоветской 58-й статье. К 1937 г. Конопчанский вернулся в Брянск, привычно уже стал бухгалтером в 12-й школе. Но начался большой террор.

29 ноября 1937 г. брянская особая тройка, своеобразное коммунистическое судилище, приговорило 70-летнего Георгиевского кавалера Петра Михайловича Конопчанского к расстрелу. Вместе с ним осудили на смерть ещё нескольких героев Первой мировой — 69-летнего капитана Дорогобужского полка Тихона Ивановича Мерцалова, 62-летнего подполковника Каширского полка Алексея Ивановича Голохвастова, 48-летнего подпоручика-каширца Якова Ивановича Троицкого, поручика Невского пехотного полка 56-летнего Петра Михайловича Рыбакова и фельдфебеля-подпрапорщика того же полка 61-летнего Иосифа Ивановича Скребуху, прапорщика 36-й артиллерийской бригады 55-летнего Михаила Фёдоровича Смирнова и т. д. В Орле приговорили к смерти капитана-дорогобужца 64-летнего Алексея Абрамовича Гранаткина. Всех казнённых брянские чекисты объявили участниками «контрреволюционной фашистской организации». Лишь два человека получили по этому делу 10 лет лагерей. Один, в Первую мировую командовавший ротой 8-го Эстляндского пехотного полка поручик Евгений Иванович Васильевский, добился в хрущёвскую «оттепель» реабилитации своих боевых товарищей.

В тылу воюющих армий

Посмотрим теперь, что происходило в Брянске после ухода из него первоочередных и второочередных частей. Из приказа по войскам Брянского гарнизона за № 12 от 24 августа (старого стиля) 1914 г. можно узнать, что на момент издания этого приказа в Брянске в сараях 5-го тяжёлого артиллерийского дивизиона и артиллерийского парка размещались пешие дружины государственного ополчения: 99-я — подполковника Соколова, 100-я — подполковника Мартынова, 101-я — подполковника Труш, 102-я — подполковника Игнатовича, составлявшие 17-ю бригаду государственного ополчения. 100-я дружина ополчения была сформирована в Брянске, остальные — в Орле. Там же, в сараях 5-го тяжёлого артиллерийского дивизиона, была размещена 22-я лёгкая ополченческая батарея. 9-я и 19-я лёгкие ополченческие батареи расположились «по вольным квартирам», предоставленным брянскими городскими властями.

Когда весной 1915 г. начали формировать полки и дивизии 3-й очереди, то из 100-й, 101-й и 102-й ополченческих дружин был сформирован 444-й пехотный Дмитровский полк — четвёртый полк 111-й пехотной дивизии, а 99-я дружина вошла в состав 443-го пехотного Сосненского полка — третьего в той же 111-й дивизии. 111-я вместе с 57-й дивизией, прославившейся при обороне крепости Осовец, составила XLIV армейский корпус. Корпус сначала участвовал в позиционных боях на Западном фронте, а затем был переброшен в Молдавские Карпаты.

Тогда же, 24 августа 1914 г., казармы 4-го батальона Нев- ского пехотного полка в Брянской Привокзальной слободе заняла сформированная в Орле 50-я пешая дружина государственного ополчения. Весной 1915 г. орловские 50-я, 51-я, 52-я, 53-я и 54-я дружины вошли в состав 453-го и 454-го пехотных полков — первых двух полков 114-й пехотной дивизии, так и не успевших получить имена.

Названные полки и дивизия связаны с трагичной историей гарнизона Новогеоргиевской крепости (современный польский город Модлин). Летом 1915 г. под натиском немецких и австро-венгерских войск русские оставляли Варшаву. При этом без внешней военной поддержки оказался и почти стотысячный гарнизон Новогеоргиевской крепости, получивший тем не менее приказ обороняться. В составе гарнизона находилась и 114-я дивизия с 453-м и 454-м полками.

27 июля немцы осадили Новогеоргиевск. Огромная крепость честно оборонялась 10 дней. Потом 6 августа её комендант генерал Бобырь перебежал к неприятелю и от немцев уже отдал гарнизону приказ о сдаче в плен. Странно, но гарнизон, в составе которого было 23 генерала и 2100 офицеров, а также 83000 солдат, не возражал — и сдался. Лишь лётчики крепостного авиаотряда собрали знамёна всех частей гарнизона и перелетели в расположение основных русских войск.

Среди попавших тогда в плен был и рядовой Новогеоргиевской крепостной артиллерии Николай Иванович Белозеров из Брянской Привокзальной слободы, возвратившийся домой лишь 8 января 1919 г. Но были и такие, кому нельзя вменить в вину позорную капитуляцию. Так, брянский офицер капитан Михаил Михайлович Петров 3 августа 1915 г. во главе батальона как раз 454-го пехотного полка вёл с немцами бой за Новогеоргиевск и был тяжело ранен в шею и нижнюю челюсть. В плен капитан Петров попал вместе с госпиталем. Год и 8 месяцев скитался офицер по госпиталям и лагерям для военнопленных, пока немцы не выслали его, как инвалида, в нейтральную Данию, откуда капитан Петров вернулся в Брянск 6 сентября 1917 г.

Вернёмся и мы опять в 24 августа 1914 г. Приказом по гарнизону, данным в этот день, все казармы, прежде занимавшиеся 144-м пехотным Каширским полком, были переданы вновь сформированному 187-му пехотному запасному батальону, которым командовал коренной офицер-каширец 68-летний Людвиг Христианович Тайхерт, незадолго перед тем получивший к отставке чин генерал-майора. Кроме того, в Брянске находился какое-то время упоминавшийся выше 72-й запасный батальон, сформированный из кадра Дорогобужского полка.

187-й запасный батальон квартировал в Брянске, видимо, до 1916 г., когда был сменён 23-й запасной пехотной бригадой. В 1915 г. в городе находилась также 676-я пешая Орловская дружина ополчения. 11 декабря 1917 г. на Брянском заводе в Бежице была расквартирована в качестве гарнизона 2-я рота 183-й пешей Смоленской дружины ополчения.

К 1916 г. Брянский гарнизон входил в Минский военный округ и находился в оперативном подчинении Западного фронта. По словам брянского городского головы Василия Ивановича Сафонова, «количество воинских частей, расположенных в городе, увеличилось против мирного времени более чем в 7 раз». Гарнизон состоял из входивших в состав 23-й запасной бригады 11-го, 83-го, 257-го и 278-го пехотных запасных полков, формируемого (приказ о формировании 26 ноября 1916 г.) Уральского казачьего артиллерийского дивизиона (три батареи). 2-й батареей дивизиона командовал, к слову, есаул Николай Кононович Щёлоков (1887–1941), коренной офицер 36-й артиллерийской (карачевской) бригады. С 1918 г. Щёлоков служил в Красной армии, с 1919 по 1923 в конном корпусе, потом 1-й Конной армии Будённого, 2-й Конной армии Миронова. Генерал-лейтенант, доктор военных наук, профессор.

Также к Брянскому гарнизону принадлежали «Арсенал», Военно-сухарный завод, эвакуированные в Брянск Двинские артиллерийские мастерские и Двинский артиллерийский склад, Минский вещевой интендантский склад, 5-й авиапарк (авиарота), авторота и т. п. Из военно-медицинских учреждений в Брянске находились расширенный местный лазарет, сформированный в 1914 г. 103-й сводный эвакуационный госпиталь, два сводных Двинских запасных госпиталя, 710-й и 712-й госпитали, лазарет Земгора (Союза земств и городов), множество больших и малых частных лечебниц для раненых и, наконец, тыловой 41-й эвакуационный пункт, в составе которого уже в 1918 г. начинала свой профессиональный путь выпускница Московских медицинских высших женских курсов, известный брянский врач-долгожитель Людмила Исидоровна Нацкая (1892–1994).

Общая численность Брянского гарнизона приближалась в 1917 г. к 50 тысячам человек. Эта масса, превышавшая почти на 20 тысяч число коренных жителей Брянска, стала основной движущей силой февральско-мартовского и октябрьского государственных переворотов 1917 г. В июне 1917 г. командованию пришлось переместить наиболее распропагандированный большевиками 11-й запасный полк в Гжатск.

Вместе с тем в противовес разлагавшимся регулярным частям решено было к лету 1917 г. формировать прежде всего «для защиты Февральской революции» из добровольцев так называемые «ударные революционные батальоны». По штату от 21 августа 1917 г. такой батальон должен был состоять из 25 офицеров, 1199 солдат, священника и 4 классных чинов. 22 июля 1917 г. среди пунктов сбора добровольцев для «ударных батальонов» были названы 101-й Западного фронта этап, переведённый в Брянск из Минска, и 11-й запасный пехотный полк, переведённый из Брянска в Гжатск. В связи с изменением линии фронта пункты сбора добровольцев к 23 сентября 1917 г. переместились. Для Западного фронта — окончательно в Брянск, в переведённые сюда 183-й и 287-й запасные пехотные полки. Именно здесь, в расположении 287-го запасного полка, к 18 сентября 1917 г. проходил под командованием полковника Боглачева переформирование 7-й ударный революционный батальон Западного фронта.

Вечером 29 октября 1917 г. команда от этого батальона — 150 человек и несколько пулемётов — прибыла под началом поручика Зотова в Москву, где в отряде полковника Лейб-гвардии Волынского полка Леонида Николаевича Трескина, состоявшем из московских студентов и юнкеров Александровского военного училища, принимала участие в боях против большевиков.

На брянских заводах

Заводы Брянского края вносили заметный вклад в дело снабжения Императорской Русской Армии необходимыми ей вещами. По словам калужского историка И. Б. Беловой, Брянский рельсопрокатный железоделательный и механический завод акционерного общества Брянского завода в с. Бежице производил в годы Первой мировой «снаряды (бронебойные, фугасные, гранаты, шрапнель), зарядные ящики, паровозы, вагоны, железнодорожные стрелки, подъёмные краны, проволоку, гвозди, огнеупорные материалы. „Брянский Арсенал“ служил ремонтной базой Западного фронта, а также производил предметы артиллерии (лафеты, зарядные ящики, повозки и двуколки, пулемётные станки, различные колёса и запасные части). <…> Бытошевский чугунолитейный завод Мальцовского АО также изготовлял различные снаряды (мортирные, гранаты, мины), печи для землянок и котлы. На Радицком вагоностроительном заводе Мальцовского АО выпускали вагоны для армии, а также проводили работы по отделке литых оболочек снарядов. Стекло на государственную оборону (25% от всего производства) изготовляли Чернятинская и Ивотская стекольные фабрики Мальцовского АО. Знеберская бутылочная фабрика Мальцовского АО с марта 1916 г. выполняла военный заказ по изготовлению телеграфных изоляторов».

Военный Карачев

Ещё один город Брянского края стал в годы Первой мировой войны центром формирования и пополнения русских войск. Это, как нетрудно догадаться, Карачев, в котором оставалась от 36-й артиллерийской бригады серьёзная материально-техническая база. По подсчётам карачевского краеведа Л. Д. Передельского в 1914–1917 гг. в городе в разное время находились: 12-й пехотный запасный полк (около 10 тыс. человек), 6-я, 7-я и 8-я отдельные батареи «А» действующей армии, 2-й отдельный позиционный дивизион тяжёлых орудий системы «Канэ», артиллерийский склад тяжёлой артиллерии особого назначения действующей армии, 55-й сводный эвакуационный госпиталь, школа шофёров автомобильного транспорта, Могилёвский базисный вещевой склад и при нём починочная подвижная армейская мастерская, 183-я пешая Смоленская дружина ополчения, отдельный Карачевский конный запас, 1-я рота 88-го рабочего батальона, 6-я рота 34-го рабочего батальона действующей армии, 704-й сводный госпиталь и другие части.

К весне 1916 г. в Карачеве была сформирована 123-я пехотная дивизия в составе 489-го Рыбинского, 490-го Ржевского, 491-го Варнавинского и 492-го Барнаульского пехотных полков. С 25 февраля 1916 г. дивизией командовал известный русский военачальник и один из создателей независимого Польского государства генерал-майор Иосиф (Юзеф) Романович Довбор-Мусницкий (1867–1937). «Орловские епархиальные ведомости» сообщали 13 марта 1916 г.: «6 марта, в воскресенье, Преосвященнейший Григорий (епископ Орловский и Севский. — Прим. автора) совершил литургию в Карачевском соборном храме… За литургиею в соборе присутствовали кроме многочисленных богомольцев начальник дивизии генерал-майор И. Р. Довбор-Мусницкий и два бригадных генерала местной вновь формирующейся дивизии, городской голова Сытин и местный исправник П. С. Никаноров. По окончании литургии Владыка преподавал долгое время всем предстоящим Архипастырское благословение».

Сформированная в Карачеве 123-я пехотная дивизия была отправлена сражаться против турок на Кавказском фронте (Турция вступила в войну на стороне Германии 17 (30) октября 1914 г.). 13 июня 1916 г. 3-я турецкая армия перешла в решительное наступление на русских, направив главный удар по долине Лиман-Су в трапезондском направлении на Оф. Турки вклинились было между нашими V Кавказским и II Туркестанским корпусами, но русские остановили неприятеля сначала двухдневной стальной обороной, а потом ударом 123-й (карачевской) пехотной дивизии в левый фланг неприятеля и 3-й пластунской бригады в правый его фланг. В последовавших боях 490-й пехотный Ржевский полк из состава 123-й дивизии захватил знамя Ташкелакского пехотного турецкого полка.

Немало героев той войны дала Брянская земля. Немало могил тех героев, похороненных частным образом, находится на городских и сельских кладбищах нашего края. Известно, кроме того, что умиравших от ран в госпиталях Брянска и Бежицы воинов или умиравших в пути, в санитарных поездах, хоронили на Воинском гарнизонном брянском кладбище (у современного автовокзала), кладбище на Почтовой ул. и кладбище Привокзальной слободы (вместо него построили в 1950-х Дом культуры). Кроме того, в 1914 г. Черниговские губернские власти отвели участки для мемориальных кладбищ героев Второй Отечественной войны в городе Стародубе и посаде Клинцы, ныне райцентрах Брянской области. Какова судьба этих некрополей?

Но какой бы эта судьба ни была — вечная память и вечная слава воинам, которые честно, не нарушив присяги, сражались в 1914–1917 гг. за Веру, Царя и Отечество!

Юрий СОЛОВЬЁВ