В этом году, 4 мая, исполнилось 90 лет со дня рождения выдающейся русской пианистки Татьяны Петровны Николаевой (1924–1993). Удивительный талант Николаевой был замечен ещё в юные годы — её имя дважды нанесено на мраморную доску Московской консерватории, поскольку Татьяна Петровна блестяще закончила это учебное заведение и по классу фортепиано, и по классу композиции. Чтобы понять, что это означает, следует знать, что выше на той же доске высечены имена Скрябина и Рахманинова…

Также можно довольно долго перечислять многочисленные награды пианистки, что будет, наверное, всё-таки чем-то   формальным. Лучше сказать о невероятной музыкальной памяти Татьяны Петровны, ведь Николаева играла наизусть всю (!) классическую фортепианную литературу, об исполнительском мастерстве Николаевой, которое ценили лично её знавшие музыкальные гении ХХ века Стравинский и Шостакович. А ещё Татьяна Петровна Николаева была человеком глубоким, высокодуховным, поистине благородным, что неоднократно отмечали знавшие её люди.

Малая родина великого муыканта

Всё это и многое другое позволяет считать, что сам факт рождения Татьяны Петровны Николаевой в Бежице делает большую честь и Бежице, и Брянску, частью которого Бежица в 1956 г. стала, и вообще всей Брянской земле.

Сама Татьяна Петровна очень любила свою малую родину, до войны всё, вероятно, свободное время проводила здесь, где могла пользоваться не только бежицкой квартирой, но и загородной дачей. Летом 1941 г. в Бежице юная пианистка, по собственному признанию, «немного стала подлабывать» (играть на заказ). Здесь 30 июня 1941 г. пережила первую воздушную тревогу…

Страшные разрушения военных лет и потеря близких людей привели к тому, что после войны был сравнительно долгий период, когда Николаева не навещала Бежицу. Но потом бывала здесь постоянно, как говорила сама, «и с концертами, и просто так». В мае 1984 г. в интервью брянскому радио Татьяна Петровна признавалась: «Я низко кланяюсь земле, взрастившей меня. Кланяюсь своим родителям, которых помнят в Бежице: моего старожила-отца Петра Николаевича Николаева, который скромно работал в аптеке, но был страстным любителем музыки — играл как скрипач и виолончелист, отсюда, может быть, и началась моя музыкальность. Помнят и мою мать Зою Аполлоновну Николаеву, организатора музыкальной школы в Бежице. Очень трогает, что, когда я приезжаю, их обоих вспоминают тёплыми словами».

Однако этот рассказ о родителях не назовёшь подробным. И в других случаях Татьяна Петровна на этот счёт высказывалась весьма лаконично. Попробуем же немного приоткрыть завесу молчания.

Провиор Николаев

В одном из последних телевизионных интервью Татьяны Петровны Николаевой пианистка не в первый уже раз за свою жизнь рассказывала: «Отец, это очень интересно, вы знаете, отец был аптекарем, и вот, может быть, именно моя вот эта безудержная любовь к музыке родилась именно в аптеке у папы. Потому что в этом провинциальном, в хорошем смысле слова провинциальном, городе каждую субботу в аптеке у отца или у нас в доме, в квартире собирались не музыканты — любители, любители музыки: врачи, инженеры, ставили пульты, открывали ноты и играли струнные квартеты Бетховена, трио Мендельсона, трио Чайковского. Они — любители музыки, ну, они где-нибудь   там, так сказать, когда-то   учились, ну, вот инженер завода, понимаете, и вот отец, в зависимости от ситуации он садился либо за виолончель, либо за скрипку. И вы знаете, для меня, для девочки, это незабываемое впечатление. До сих пор, когда я слышу квартеты Бетховена, я люблю об этом говорить, я воспринимаю этот запах медикаментов в аптеке моего отца, это трогательно было очень. И пусть они играли фальшиво и не очень виртуозно, в медленном темпе, но с такой любовью, с такой отдачей».

Аптека начала ХХ века была не тем «магазином таблеток», к которому мы теперь привыкли. Она представляла собой весьма серьёзное учреждение, предназначенное для хранения, приготовления и отпуска публике лекарств. Цены на лекарства и услуги в старых русских аптеках были фиксированными, «аптекарская такса» утверждалась медицинским советом Министерства внутренних дел. Управлять так называемой «нормальной аптекой» имел право исключительно фармацевт со степенью магистра или провизора, т. е. получивший высшее образование. И, кроме того, в возрасте не моложе 25 лет. Подчинённый провизору персонал аптеки состоял из аптекарских учеников (закончивших гимназию) и помощников. Чтобы стать провизором, аптекарский помощник должен был три года прослужить в аптеке, после чего допускался к слушанию университетского фармацевтического курса, окончив который получал право держать экзамен на степень провизора.

В 1910 г. в самом Брянске было три «нормальных аптеки» и, соответственно, три провизора. В Брянском уезде имелись тогда же аптеки в Бежице (о которой речь впереди), Ивоте, Фошне, Бытоше и Дубровке, а также учреждения классом пониже — так называемые «аптекарские магазины» Беляева, Факторовича, Кузнецова и Фридлянда.

Вблизи города по адресу: Брянск, станция Болва Риго-Орловской железной дороги (собственно, село Бежица), находилась аптека Акционерного общества Брянского рельсопрокатного и механического завода. Вот этой аптекой и трудившимися в ней двумя аптекарскими учениками управлял к 1910 г. будущий отец знаменитой пианистки провизор Пётр Николаевич Николаев (русский, православный).

Бежицкая аптека стояла на Базарной, ныне Ульянова, улице — неподалеку от современного Бежицкого РОВД. Завод своей «нормальной аптекой» гордился, тем более что мог позволить себе содержание ещё одной — больничной — аптеки. Рабочие Брянского завода в аптеке Николаева получали лекарства бесплатно, служащие — за полцены.

В рекламном издании 1911 года, посвящённом Брянскому заводу в Бежице, о «Николаевской» аптеке сказано так: «При заводской аптеке (отдельно от больничной) нормальной, с правом продажи лекарств, находящейся в заведывании провизора, имеется лаборатория, в которой производятся химические и бактериологические исследования, необходимые для клинических и санитарных целей».

Пётр Николаевич Николаев был утверждён в степени провизора в 1897 г., когда будущей его второй жене — и матери пианистки Татьяны Николаевой — было всего пять лет. По словам биографа Татьяны Петровны, отец её «был выходцем из крестьян». Бежицкий старожил Инна Ивановна Борисова, мать которой служила у Николаевых в 1918–1919 гг., рассказывает, что провизор Николаев окончил Киевский университет. Из Киева он привёз и первую свою жену, купеческую дочь Любовь Тимофеевну. От первого брака у провизора было четверо детей.

И. И. Борисова так говорит о главной страсти Петра Николаевича: «Скрипка для Николаева была альфа и омега. Приходил из аптеки, час играл и потом выходил к семье обедать. Порядок строгий».

Надо полагать, Пётр Николаевич Николаев всё-таки учил талантливую дочь игре на своих любимых струнных. По крайней мере осенью 1936 г. на олимпиаде художественной самодеятельности Западной области выступал и одержал победу детский смычковый ансамбль бежицкого Дома художественного воспитания. Партию виолончели исполняла в ансамбле тринадцатилетняя Татьяна Николаева…

К 1910 г. провизор П. Н. Николаев стал членом Брянского общества врачей. Здесь тоже были увлечённые музыкой люди, пианисты-любители: председатель общества врачей хирург Николай Алексеевич Михайлов, он же — старший врач больницы Брянского завода в Бежице, и врач этой же больницы Роман-Готлиб Августович Гейнрихсен. Врачи-пианисты были соседями скрипача-провизора.

Между тем, в начале 1920-х именно музыка разрушила первую семью Петра Николаевича Николаева — и создала ему семью новую.

Загадочная Зоя Аполлоновна

Впервые на памяти автора этой статьи девичью фамилию матери Татьяны Петровны Николаевой — Зои Аполлоновны, урождённой Еропкиной, сообщил в 2005 г. один из авторов справочника «Московская консерватория. От истоков до наших дней. 1866–2003» И. В. Карпинский.

Еропкины — потомки первого русского князя Рюрика, а также и Владимира Мономаха. К старшей ветви Мономашичей принадлежал последний русский князь Смоленска Юрий Святославич (правил с перерывами с 1386 г., умер в 1409 г.). Правнуком этого князя был родоначальник Еропкиных — Иван Евстафьевич Еропка (Яропка), служивший около 1445 г. воеводой у князя Ивана Андреевича Можайского. Князь Иван Можайский был вынужден в своё время бежать в великое княжество Литовское. Там в 1465 г. великий князь литовский и польский король Казимир Ягайлович пожаловал Ивану Андреевичу «в вотчину» принадлежавший тогда Литве Брянск. Возможно, в свите Ивана Можайского попали к нам первые Еропкины. По крайней мере, так называемая «Литовская метрика» упоминает в 1488 и 1499 гг. среди брянских бояр некоего Григоръя Яропъкина (Яробъкина).

Правда, многие поколения предков Зои Аполлоновны Еропкиной жили в Ряжском уезде Рязанской губернии. Отец Зои Аполлоновны был весьма примечательной личностью. Аполлон Васильевич Еропкин родился 3 декабря 1865 г. в с. Кораблинское Ряжского уезда Рязанской губернии. После окончания гимназии и юридического факультета Московского университета трудился помощником присяжного поверенного, чиновником для особых поручений, служил в Рязанской губернии податным инспектором и начальником отделения казённой палаты. Кроме того, А. В. Еропкин активно работал в земстве: его избирали ряжским уездным и рязанским губернским гласным, гласным Рязанской городской думы, почётным мировым судьей и т. д.

Хозяин имения — в Ряжском уезде у Аполлона Васильевича было 375 десятин земли — Еропкин часто выступал со статьями на экономические темы в различных периодических изданиях, написал несколько книг.

В 1906 г. Аполлон Васильевич был избран в 1-ю Государственную Думу, где входил в группу умеренных и был членом бюджетной комиссии. В 1907 г. Еропкина снова избрали уже в 3-ю Государственную Думу, где он входил в «октябристскую» фракцию и был членом уже нескольких комиссий — бюджетной, сельскохозяйственной и т. д.

В 4-ю Думу Еропкина не избрали, но он оставался всё так же активен: входил в правление Северного страхового общества, был одним из директоров правления Ленского золотопромышленного товарищества и т. п. К 1913 г. Аполлон Васильевич Еропкин жил в Царском Селе: сначала снимал квартиру, а к 1917 г. имел в Царском собственный дом.

В 1920 г. Аполлон Васильевич Еропкин эмигрировал. Жил в Югославии, по-прежнему занимался общественной работой, печатался в белградской газете «Новое время». Умер после 1928 года. Такой вот выдающийся дедушка был у Татьяны Петровны Николаевой.

Активная общественная деятельность Татьяны Петровны известна. Николаеву избирали депутатом Московского горсовета и в Советский комитет защиты мира, она была вице-председателем Ассоциации дружбы со странами Латинской Америки, членом Союза композиторов СССР, членом редакционного совета издательства «Советский композитор», работала в жюри многих международных конкурсов и т. п., опубликовала немало статей в прессе… Словом, налицо дедушкино наследие.

У Аполлона Васильевича Еропкина и его жены Марии Алексеевны, урождённой Головниной, было трое детей, сведения о рождении и крещении которых разы- скал рязанский историк И. Ж. Рындин. Старшим ребёнком в семье была как раз Зоя Аполлоновна, рождённая 14 декабря 1892 г. Вторым — Юрий Аполлонович Еропкин, рождённый 19 ноября 1894 г. Он закончил в 1916 г. 72-й курс Императорского Александровского (Пушкинского) лицея, отсидел 1925–1928 годы на Соловках по так называемому «делу лицеистов». Младшую сестру Зои Аполлоновны, рождённую 16 декабря 1898 г., звали Мариной.

Зоя Аполлоновна Еропкина закончила Московскую консерваторию по классу фортепиано. Учил её выдающийся русский пианист Александр Борисович Гольденвейзер. Позже Гольденвейзер будет учить дочь Зои Аполлоновны, Татьяну Петровну Николаеву, которая, в свою очередь, уже как профессор Московской консерватории, унаследует класс Гольденвейзера (42-й)…

В Брянске Зоя Аполлоновна Еропкина появилась, видимо, летом 1919 г. Во всяком случае 8 июня 1919 г. газета «Известия Брянского уездного исполкома Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» напечатала объявление, гласившее, что профсоюз швейной фабрики «Игла» (она известна брянцам как фабрика РТИ) «при содействии Отдела Народного Образования в помещении б<ывшей> женской гимназии Могилевцева… устраивает концерт из произведений „Великой кучки“ композиторов Ц. — Кюи, Балакирева, Бородина, Лядова и Мусоргского… В концерте примут участие: д-р Михайлов, д-р Генрихсен — в два рояля, свободн<ые> художн<ики> Лазарева, Еропкина — рояль. Вахминская, Баранов, Замыцкий и Оглоблин — пение. Васильев — кларнет. Яковлев — виолончель и др. исполнители. Цена билета 10 руб. <…> Начало в 7 ½ веч<ера>». Как видим, свободный художник Еропкина не просто выступает в Брянске «проездом», а имеет компанию единомышленников, среди которых — бежицкие врачи Михайлов и Гейнрихсен (его фамилию редактор исковеркал).

14 июня 1919 г. та же газета сообщила, что «Дом народа» Брянского рабочего кооператива в воскресенье 15-го июня 1919 г. устраивает в зале б<ывшей> женской гимназии (площадь Карла Маркса) революционный вечер памяти товарища И. И. Фокина в 3 отделениях.

1-е отделение — речи «Революция и её бойцы», «Игнат Фокин — человек и революционный деятель» произнесут представители Уисполкома и Комитета Коммун<истической> партии.

2-е отделение: Наша скорбь.

3-е отделение: К победе!

Исполнители: т. Вихленская (сопрано), т. Утянская (сопрано), т. Баранов (баритон), т. Есипов (баритон), т. Зискинд (декламация), т. т. Еропкина, Лазарева, Михайлов и Генрихсен — (рояль). Хоры: Дятьковского Пролеткульта под управлением тов. Есипова и Детский — Бежицкого приюта. Плата за вход 10 рублей. Начало в 6 ч. 30 м. веч<ера>. <…>

Чистый сбор поступит в фонд по увековечению памяти т. Фокина. Билеты будут распределены по предварительной записи между членами: Коммунистической партии, Профессион<альных> Союзов и «Дом народа» Брянского рабочего кооператива».

Вот эти два объявления — единственные, наверное, свидетели начального этапа брянской жизни Зои Аполлоновны Еропкиной. В 1936 г. Зоя Аполлоновна уже Николаева была завучем Бежицкой музыкальной школы на 200 учеников. Училась в этой школе, расположившейся в здании прежнего заводского детского приюта (хор которого пел в 1919-м в память о Фокине), и знаменитая дочь Зои Аполлоновны.

Муыкальная семья

В 1920-е годы музыкальность была одним из опознавательных знаков людей, принадлежавших до переворота 1917 г. к образованному классу или к аристократии. Жизнь этих людей описана, например, в романе «Побеждённые» ( «Лебединая песнь») Ирины Владимировны Головкиной, внучки композитора Н. А. Римского-Корсакова. Постоянно из уст персонажей романа звучат такие слова: «Знаешь, я не мог бы полюбить женщину немузыкальную; для меня это так же невозможно, как полюбить глухонемую. Наш роман весь соткан из музыки». Или такие: «Я играла на рояле по просьбе Олега Андреевича. Мне кажется, ни Лёля, ни Елизавета Георгиевна, ни Шура не любят и не понимают так музыку, как Олег Андреевич. Елизавета Георгиевна и Шура не музыкальные, но у Лёли хороший слух, а между тем, в её восприятии музыки чего-то   не хватает, и в суждениях есть какая-то банальность…»

Кажется, именно такие настроения и должны были сблизить бежицкого провизора-меломана Петра Николаевича Николаева, представителя образованного класса Российской империи, с аристократкой и профессиональным музыкантом Зоей Аполлоновной Еропкиной. Большая разница в возрасте и первая семья Николаева препятствием не стали. В 1924 г. у бежицких молодожёнов родилась дочь Татьяна, позже — сын Евгений. Интересно, что и сценарий семейной жизни своих родителей наша знаменитая землячка повторила. «У неё был красивый муж Кирилл Львович Тарасевич, старше её лет на 25», — рассказывает старинная подруга Татьяны Петровны Николаевой. Сын Татьяны Петровны Кирилл — также «поздний ребёнок»…

Вот так причудливо тасовалась эта семейная колода, ещё раз подтверждая, что «вопросы крови — самые сложные вопросы в мире».

Юрий СОЛОВЬЁВ
Автор сердечно благодарит Инну Ивановну БОРИСОВУ и бежицкого краеведа Дениса ТИТКИНА за помощь в работе над этой статьёй