17 мгновений счастья семьи Бирюковых
«Мамочка, можно я сделаю всего один глоточек?» — просит, осторожно подтягивая бутылку с газировкой 8-летняя Саша. Мама обычно против сладкой газировки — для желудка вредно. И эту бутыль купила исключительно, чтобы избавить от налёта электрический чайник. Но как тут устоять! Санечка, как и обещала, делает всего один глоток. «А мне можно?» — вбегает на кухню 11-летняя Даша. «А мне?» «А мне?» «И мне?» — тут же доносятся детские голоса буквально со всех сторон. Восемь глотков — и нет газировки. Чайник опять подождёт. Михаил и Тамара Бирюковы воспитывают восьмерых приёмных детей. Ещё девять, совершеннолетних, улетели из родительского гнезда. Говорят, все семьи счастливы одинаково. Но если, по статистике, в средней российской семье воспитывается только один ребёнок, то у Бирюковых как минимум на 17 «счастий» больше.
— Однажды я имел неосторожность отправиться на рынок вместе со всей семьёй, — рассказывает глава большого семейства, режиссёр по образованию, пастор протестантской церкви Михаил Бирюков. — Одни смотрели с удивлением, другие — с восхищением, третьи — недоумевали. Но, надо отдать должное, нам сразу сбросили цену на орехи…
— К нам в гости
Говорят, посуда бьётся на счастье. С этого и начинаем разговор: «Тамара Васильевна, Михаил Иванович, когда в вашей семье появилось первое маленькое счастье — ребёнок?»
Михаил Иванович: В начале 90-х в городе было довольно много беспризорных детей. С тремя такими попрошайками, сбежавшими из интерната, мы познакомились буквально на улице. Сначала Тамара Васильевна подкармливала их дома, а потом мы пригласили двух братьев и сестричку пожить у нас всё лето. После детей вернули в интернат…
Тамара Васильевна: Зная об этой истории, однажды позвонила знакомая из социального приюта. Говорит: «У нас есть замечательный мальчик в жуткой депрессии. Ему 12 лет, мама сидит в тюрьме за наркотики, освободится через 3 года и заберёт его. Но у него такое душевное состояние, что в интернате он пропадёт…» Мы приехали забирать своего первенца — биологических детей у нас не было — и вдруг узнали, что у мальчика есть младшая сестра. А вместе с ней в комнате жила девочка-ровесница. Почему-то весь приют уехал в летний лагерь, а их троих оставили. Мы приняли решение стать
приёмными родителями сразу для троих.
Мы детей никогда не искали. Не выбирали. Не пытались «взять себе ребёнка». Можно взять собаку, кошку. А «взять ребёнка» — даже звучит
«Хорошо у вас дома, люминь есть…»
— Детей приходилось реабилитировать? Как вы с этим справлялись?
Т.В.: Мы не думали, что детей надо реабилитировать. Просто являли им любовь, ухаживали, как за родными. Все дети для нас родные. И им было удобно: никто не посягал на их свободу. Они были чистые, одетые, накормленные. Правда, первые то и дело восхищались: «Хорошо у вас дома! Люминь во дворе есть,
можно продать!»
М.И.: Мне кажется, детей сложнее адаптировать к той нравственной жизни, в которую они входят. Когда начинаешь разбираться в причинах их поведения, вскрываются проблемы — у одного ребёнка на глазах убили мать, второй страдает энурезом, у него в 17 лет три класса образования… Общаясь с трудными детьми, мы поняли главное: детские души врачуются любовью. Мы стараемся создавать такую атмосферу в доме, чтобы это была атмосфера принятия. Чтобы ребёнок стремился домой, а не из дома.
— Семья — это коллектив. Большая семья — большой коллектив, в котором обязательно должна быть дисциплина…
М.И.: Дисциплина формирует волю, помогает приучиться к труду. Наша задача — вырастить детей нравственными, трудолюбивыми, чтобы они получили образование, профессию, были самостоятельными в принятии решений.
У каждого свой характер. Причём часто — сложный. Некоторые детки такого повидали за свою короткую жизнь, что взрослым из благополучных семей и не снилось. Мы это понимаем, но снисхождений не делаем. Мы все живём в одном коллективе и договариваемся об определённых правилах.
Т.В.: Например, за каждым закреплён маленький участок земли в огороде и место в доме, где ребёнок должен следить за порядком. Плюс определённые функции в доме:
— Какие «кнуты» и «пряники» используете, чтобы 8 сорванцов жили в мире и согласии?
М.И.: Если речь идёт о дисциплине, мы, прежде всего, ориентированы на поощрение. Полагается оно за каждый добрый поступок и самостоятельную инициативу. Это может быть родительское благословение, деньги на карманные расходы, участие в совместной поездке. И точно так же, провинившись, ребёнок может всего этого лишиться. Наказание более действенно, когда человек осознанно понимает, что нарушает атмосферу взаимоотношений в семье, становится причиной конфликта. Наши дети научились ценить мир.
— А что в вашей семье категорически запрещено делать?
М.И.: Врать, воровать и драться.
— И что, действительно не дерутся? Как научить ребёнка не использовать кулаки в качестве основного аргумента?
М.И.: Помогает беседа. Каждый вечер собираемся вместе за большим столом, подводим итоги, обсуждаем успехи, выслушиваем претензии, выравниваем кривизны. А если всё-таки конфликтуют, могу посадить друг напротив друга со словами: «Пока не помиритесь, останетесь на своих местах». Как видите, все стулья — свободны.
Два сыночка, шесть лапочек-дочек
— Сколько лет детям: самому старшему, самому младшему?
Т.В.: Самая младшая у нас Сашенька, ей восемь лет. Самая старшая — Настя, ей семнадцать.
М.И.: У нас 6 девочек и два мальчика.
— Расскажите немного о каждом.
Т.В.: Машенька… Ей было 4 года, когда она пришла в наш дом. Родители зачали девочку в алкогольном синдроме и умерли от алкоголя. Это очень сильно отразилось на её развитии. Маша учится в спецшколе. Раньше я боялась за её будущее. Сейчас ей 15, она может стать хорошей няней. Помню, Манечке было всего 11 лет, и она помогала ухаживать за моей 92-летней мамой в последние месяцы её жизни. Терпеливо, заботливо, сама проявляла инициативу. У девочки доброе
сердце, это главное!
Пятый год живёт у нас Даша. Она пришла к нам вместе с сестрой. Старшую, Наташеньку, мы выдали замуж, ребята поселились в Москве, скоро сами станут родителями. А Даша… очень эмоциональная, взрывная, ну просто ёжик колючий. И при этом может быть необыкновенно нежной. Очень любит животных. Лечит раненых голубей, учит их летать. И уже мечтает стать ветеринаром.
М.И.: Оля, Диана, Юра и младшая Сашенька — это целая семья. Их биологическая мама умерла, отец пьёт, лишён родительских прав. Плохое выражение — запущенные дети. Но это были дети, о которых никто не заботился: отстающие в учёбе, совершенно не приучены к порядку и труду. Они уже год у нас, потихоньку привыкают.
Т.В.: Последними к нам пришли братик и сестра, Андрюшка и старшая Настя. Обычно дети живут по двое в комнатах, но взрослую Настю хотелось поселить в отдельную. Папа уступил свой кабинет. Настя в сентябре пойдёт учиться в колледж, она хорошо готовит и мечтает стать поваром. А Андрюшка — настоящий интеллектуал. Голова у него очень сообразительная, особенно любит математику.
— А как сложилась судьба деток, которые воспитывались в вашей семье, а теперь живут самостоятельно?
Т.В.: Больше всего я могу говорить о детях, которые росли на моих глазах. Владислав — наш четвёртый приёмный ребёнок. Однажды я пришла на работу (Тамара Бирюкова — создатель и первый руководитель народного драматического театра «Лад» — Прим. ред.) и увидела, что главный бухгалтер в чёрном платке. Оказалось, её племянницу на глазах у трёхлетнего сына убил сожитель. Малыша забрала единственная бабушка. Пожилая женщина собиралась отдать ребёнка
в детский дом. Мы забрали Владика к себе. Он был с очень ранимой психикой. Ещё бы, отчим избивал его в утробе, первые годы жизни ребёнка сопровождались постоянными ссорами… Мне тоже пришлось повоевать с этим мальчиком — за его сердце. Недавно Владислав поступил на первый курс университета, живёт самостоятельно в квартире, доставшейся по наследству от его бабушки. Я счастлива, что сын вырос достойным человеком.
Серёжа бомжевал вместе со своей мамой. Когда подрос, забрал её к себе, помог справиться с зависимостями, с тех пор ухаживает за ней. Сейчас ему 29 лет, собирается жениться. Старшая Маша вышла замуж, у неё двое деток, часто гостят у нас…
М.И.: Трогает, когда дети вырастают и то, что ты вкладывал в них, сеял, они воплощают в жизнь. Тогда понимаешь — всё не напрасно.
Инвестировать в жизнь
— По данным социологических опросов, россияне связывают многодетность либо с бедностью, либо с богатством (по принципу «чего б им не рожать!»). Но и в первом, и в другом случае основа у суждения — материальная. А есть ли какие-то иные мотивации? Как думаете?
Т.В.: Многодетность заложена в сознании русского человека генетически. Моя мама была в семье тринадцатой. У неё самой было нас трое, да ещё троих сирот приняла, будучи незамужней, во время войны. А после была Настя, моя ровесница. Её мама часто и подолгу находилась на лечении в психиатрической больнице, девочка в это время жила с нами. У Михаила — семеро братьев и сестёр. Для русского человека это естественно — многодетность.
— И всё-таки вопрос денег, финансового обеспечения тоже важен: прокормить, одеть, обуть, дать образование…
М.И.: Проблема современного общества в том, что люди ориентированы на потребление. И дети в эту потребительскую «корзину» не входят. Не скажу, что мы стремились к многодетной семье. Когда поженились в 1984 году, об этом не думали. Мы просто распределяем инвестирование своей жизни, времени, сил, ресурсов — в жизни детей. Ровно настолько, насколько нам этих ресурсов хватает. Сейчас есть возможность воспитывать восьмерых,
«Мама, я люблю тебя!»
Саша, 8 лет:
— Я люблю музыку и люблю рисовать. У меня есть обязанности в доме: убираю свою территорию —лестницу на второй этаж. Она всегда чистенькая и красивая, потому что я хорошая хозяйка. Меня мама этому научила. А ещё она помогла мне выучить алфавит, но сама я пока читаю медленно. Мне больше нравится, как это делает для меня мама. За что я люблю родителей? За то, что заботятся обо мне. Так до ста лет можно быть ребёнком.
Юра, 11 лет:
— А я выжигать люблю. Мне родители недавно прибор «выжигательный» подарили. Всему сам научился. Маму и папу люблю за доброту. Мама ухаживает за всеми, готовит кушать, помогает делать уроки, стирает — до сих пор не могу понять, как её на всех хватает?! Я когда в эту семью пришёл, стал «тройкам» стыдиться. Стараюсь поскорее исправлять. Рад все тетради переписать, чтобы в них ошибок не было. Потому что это порадует маму с папой.
Даша, 11 лет:
— Однажды на улице я нашла подбитого голубя и вылечила его. Мама помогала, а папа разрешил поселить в беседке в саду. Птица окрепла и улетела. С тех пор я главный ветеринар в доме. И сейчас у меня живёт подбитый голубь. Откуда они только берутся? Люблю маму и папу за то, что взяли меня из приюта, многому научили. И маму отдельно за то, что умеет хранить все мои секреты.
Настя, 17 лет:
— Дети из приюта говорили: в многодетные семьи берут в корыстных целях. Этого я больше всего боялась, когда ехала домой. Думала, буду жить с ними, общаться, ужинать, но никогда не стану частью семьи. Тешила себя тем, что в отличие от приюта смогу хотя бы гулять на улице. И вдруг приезжаем, а у мамы стол накрыт и специально к нашему с Андреем приезду — торт огромный. А потом мы все вместе пошли гулять. В приюте всё делаешь в одиночку. Это не свобода. Это
одиночество. В семье я впервые почувствовала, что такое поддержка. Мне скоро восемнадцать. Очень переживала, что снова останусь одна, но мама сказала: «Ты будешь жить с нами так долго, пока не почувствуешь, что готова к самостоятельной жизни». Я однажды спросила у неё, каково это — три раза в день готовить на десятерых. Так и сказала простодушно: «Зачем ты столько детей брала?» А она спокойно ответила: «Настюш, куда ж я без вас?»
Текст: Александра Савелькина
Фото: Михаил Фёдоров
2638
Добавить комментарий