Знак ткачества

В центре маленькой душной комнаты с белёными стенами возвышалась замысловатая конструкция, которая сразу же овладевала вниманием особенно любопытных гостей. Это был огромный станок с туго натянутой паутиной основы, на которой висели похожие на новогодние украшения мотки разноцветной шерсти. Рядом на низенькой, длинной скамейке сидела женщина, увлечённая своим колдовством: нитки в её руках хитро сплетались в шерстяные орнаменты восточного ковра…

— Мне исполнилось пять лет, когда я впервые увидела, как женщина занималась ковроткачеством, — вспоминает Маржанат Гамидова. — Ещё в Дагестане, на моей родине. Я была просто очарована! Мастерица, увидев мою заинтересованность, поделилась клубочками ниток, показала, как вязать узелки. Вернувшись домой и никому не сказав об этом, я начала ткать свой первый ковёр. В качестве рамы-основы использовала массивную спинку кованой кровати. Работала около трёх месяцев и всегда до прихода родителей успевала припрятать свой секрет под расшитым полотенцем. Но однажды, когда ковёр был почти готов, мама увидела мой импровизированный станок. А надо понимать, что кованая двуспальная кровать в те времена считалась целым остоянием. От наказания меня защитила старшая сестра, заступилась перед мамой: «Смотри, как красиво у неё получается. Наоборот надо помочь Маржанат!» С тех пор и зародилось у меня это увлечение.

Вы даже не можете представить, какое это было вдохновение. Мне кажется, я этим была голодная. А к двенадцати годам у меня был уже собственный фабричный станок для ткачества. Родители купили.

— Мастерству этому сложно было научиться?

— Нет, я бы не сказала. Недавно студентки сдали зачётные работы (Маржанат Гамидова преподаёт на кафедре дизайна и художественного образования Брянского госуниверситета — Прим. ред.). Очень хорошие панно и ковры, гобеленовые и ворсовые. А занимаются всего по два часа в неделю. Как говорится, было бы желание.

— И всё-таки, будучи десятилетней девочкой, где брали схемы, сюжеты, орнаменты?

— Это сейчас найти схему — не проблема. Можно купить в магазине для рукодельниц (похожи они на схемы для вышивания крестом), скачать в Интернете, даже собственный рисунок с помощью специальной компьютерной программы можно преобразовать в схему. А я в детстве нигде не брала. Всё выдумывала сама: цветок, орнамент. Не скажу, что это были шедевры, но тем, кому дарила ковры и панно, они очень нравились. А первый мой ковёр уехал к тёте в Азербайджан, до сих пор хранится в их семье.

Вызвать на ковёр

— Дагестанские ковры иногда называют табасаранскими. Почему?

— Ковроделие в многонациональном Дагестане ассоциируется, в первую очередь, с деятельностью табасаранского народа. Сложилось очень интересное «разделение народного труда» в горной республике. В старину так говорили: даргинцы селения Кубачи известны обработкой металла и резьбой по камню, аварцы селения Унцукуль — мастера художественной насечки металлом по дереву, жители Табасарана — умелые ковродельцы. Получается, что это синонимы — дагестанский, табасаранский.

Мы жили недалеко от этого этноса, да и среди соседей встречались табасаранцы. Например, мастерица, у которой я училась. Она работала на фабрике по производству ковров. Помню, перед свадьбой я не успевала закончить большой ковёр для приданого, и мама просила женщину помочь.

— Чему научила вас наставница?

— Высокому качеству работы. Мастерица делала поточные изделия. На фабрике могли соткать сто экземпляров ковра одного и того же размера и рисунка. В качестве им не было равных. Но это не выставочные работы, не эксклюзивные. Создавать уникальные штучные изделия я начала, когда в 1982 году вместе с мужем переехала в Брянск. В этот город его направили для прохождения интернатуры.

Я экономист по первому образованию, но в Брянске с 1990 года преподаю ковроткачество. Однажды и мою авторскую работу заметили специалисты областного методического центра. Стали искать, что за мастер такой — ковры ткёт. Для Брянска это была большая редкость, нехарактерный промысел. Так совершенно случайно предложили вести занятия в школе-студии «Мастер» в Доме народного творчества. Затем пару лет осваивали с детьми мастерство ковроделия в рамках экспериментального урока декоративно-прикладного творчества в 24-й школе, сейчас это гимназия № 4. После вела кружки в 9-й, 8-й школах. Мои ученики всегда занимали призовые места со своими работами, даже до столичных пьедесталов добирались.

Сейчас преподаю в БГУ, где и сама когда-то получила второе образование на отделении декоративно-прикладного искусства.

— Какие брянские сюжеты стали основой для рисунка ваших ковров и панно?

— Я люблю изображать в рисунке ковров природу, натюрморты, цветы, православные храмы. Люблю всё яркое, красочное, живое. Избегаю серости, чёрных тонов, абстракций. Из брянских сюжетов наиболее известны мои ковры с геральдическим рисунком. Например, это герб семейства Тютчевых, который вместе с другими тремя работами хранится в музее-заповеднике в Овстуге. Копию этого герба делала и для краеведческого музея.

— Правда ли, что дагестанские ковры брянской мастерицы есть у президента Владимира Путина, патриарха Кирилла,космонавта Виктора Афанасьева? Как изделия попадают в коллекции известных людей?

— Уроженец Брянска космонавт Виктор Афанасьев сам купил ковёр на одном из больших праздников. Это был герб его родного города, теперь он хранится в калужском Музее космонавтики. Патриарху Кириллу в честь его дня рождения три моих тканых работы преподнесла в подарок брянская делегация. А Путину сама подарила вытканный герб России. Случилось это на фестивале «Славянское единство» в 2004 году. Не знаю, хранит ли он его до сих пор, но тогда сказал: «Красивая работа!» — и… поцеловал.

90 тысячузелков на память

— Расскажите, какие традиции, связанные с ковроткачеством, известны на вашей родине в Дагестане?

— Те, у кого имелся ковёр ручной работы, кто мог сам его соткать, считались людьми умными, уважаемыми и богатыми. К слову, я до сих пор наблюдаю эту зависимость на примере студентов: у тех девушек, кто легко ткёт ковры, и по другим предметам в основном пятёрки.

Два-три ковра обязательно готовили в приданое для девочки. Но не обязательно, чтобы она сама их ткала. Чаще всё-таки покупали. И у меня тоже ковры покупали.

С первого солидного заработка папа купил мне затейливые наручные часы. Нижняя крышка у них была прозрачной, можно было разглядеть весь механизм. Какое это было счастье! Эти часы так и хранятся у меня с 1976 года.

Ещё в Дагестане принято устраивать праздник, как только мастерица закончит работу. Она снимает ковёр со станка, убирает в доме, приглашает соседей, родственников…

А на прочность изделие тоже проверяли особым способом. Расстилали только что сотканный ковёр во дворе и пускали по нему коня: если не повредит копытами ворс, значит, сделано на совесть, прослужит много лет.

— Есть мнение, что даже известные во всём мире персидские ковры уступают по качеству и надёжности дагестанским — первые служат до 150 лет, вторые — до 400! В чём секрет?

— В традиционных персидских коврах узел одинарный, в дагестанских — двойной. Чтобы завязать один узел мастерица переплетает в особой последовательности 8 нитей! И так рождается каждый узелок…

— А сколько узелков может сделать в день мастерица?

— Опытная ткачиха за день делает до 7–8 тысяч узлов. Многие орнаменты умелые мастерицы воспроизводят по памяти. Весь ковёр это узлы. 

Скажем, маленький коврик 60 на 60 сантиметров состоит из 92 тысяч узлов.

— Каков размер самых больших ваших ковров?
— Пять на два с половиной метра. Я разные ковры делаю: гобелены, ворсовые, сумахи с ворсом на изнанке.

— Сколько времени уходит на создание каждого ковра?

— Если учитывать занятость на работе и домашние дела, то двухметровый ковёр сделаю как минимум за полтора года. Если уделять этому занятию по 3–4 часа ежедневно, то и за год можно управиться.

—  А сколько ковров вами соткано, не считали?

— Больше тысячи! Это с учётом панно, дамских сумочек, чехлов для телефонов и брелоков.

— Создание каждого ковра — кропотливая работа. А вы их сделали больше тысячи. Как сберечь зрение?

— Наоборот, это такая тренировка! Согнулась, разогнулась, повернулась — за ножиком, нитками… И для зрения тоже тренировка: я даже про очки на время забываю, если два-три дня подряд поработаю. Бисер и вышивка больше зрения отнимают.

— Есть своя мистика, связанная с коврами. Например, у табасаранцев известен рисунок «тапанча», то есть «пистолеты». Не всякая мастерица согласится его изображать, потому как, поговаривают, в нём зашифрованы символы войны, крови, смерти. Как вы к таким суевериям относитесь? И какая информация зашифрована в ваших рисунках?

— Как и в случае со славянскими символами, которые изображались на народных костюмах, значение многих дагестанских орнаментов давно утеряно. Я про такие символы много читала, но в работе их не использую. Чаще сама придумываю рисунок на основе древнего орнамента. Была у меня работа, часто на выставках занимала призовые места — называлась «Символ жизни». Там я много чего зашифровала: и животных, и природу. Всё, что можно назвать словом «жизнь». Потому что в эту силу я только и верю.