Мастер и его резные маргаритки

Впервые мы встретились с мастером на сельскохозяйственном форуме «День брянского поля» в 2016 году. В Кокино неординарный резчик по дереву приехал в составе большой команды областного Центра народного творчества. И именно его работу — полуметровый, трёхлитровый, но при этом невероятно изящный резной бокал — от имени всей Брянщины вручили полномочному представителю президента в ЦФО Александру Беглову. Полпреда подарок явно удивил. А нас удивил сам Сергей Поварцов, который, кажется, немного стесняясь свалившегося на него внимания, всё повторял: «Это не основное моё занятие, так — увлечение». И после, когда договаривались об интервью, в телефонном разговоре вновь подчеркнул: «Это всего лишь хобби». Поэтому и первый наш вопрос получился таким:
— Почему для вас так важно разделять хобби и основную работу? В чём принципиальное отличие?

— Работаю я совершенно в другой сфере: в производстве корпусной мебели, оборудования для аптек, магазинов. А вот резьба по дереву — занятие исключительно для души. Отдушина. Я ведь и продавать свои шкатулки и вазы на праздниках-ярмарках начал совершенно случайно. Когда их скопилось слишком много в квартире, жена сказала, либо продавай, либо раздавай, либо выбрасывай. И именно она зарегистрировала меня в Центре народного творчества, когда тот располагался ещё на бульваре Гагарина. С тех пор постоянно участвую во всех мероприятиях, которые они организуют.

«Если копировать, так у самой природы…»

— Как отдушину свою нашли?

— Лет в девять уже вырезал всякую мелочь: ложки, солонки. А потом как-то бросил всё это…

К дереву уже во взрослой жизни серьёзно потянуло. Может быть, потому что я сам в лесу родился. Родители жили в деревне Гаврилково в навлинских дебрях, мать стала рожать, а отец до райцентра не успел довезти — сам по дороге роды принял. С этим ощущением всю жизнь и живу.

А потом однажды в 90-е оказался по случаю в Москве на одном из рынков. Попались мне на прилавке первые мои резцы. Купил инструмент — не лежать же ему без дела. Поначалу резал здоровущие братины — исконный русский сосуд для напитков в виде ладьи. Изготавливал их из берёзового капа. Так называют доброкачественные наросты на деревьях.

В идеале мечтал работать с современными стилизациями старинных брянских резных узоров. Стал по музеям ходить, в книгах рыться — ничего не нашёл. Оказывается, либо резьба у нас совсем не была развита, либо изделия не сохранились. Но мне кажется, более справедливо первое. Незначительные элементы резьбы попадались в бытовых предметах — на прялках, корытах. Но вдохновляться там, честно признаюсь, нечем.

— Выходит, вы орнаменты и формы изначально сами придумываете?

— Не совсем. Спустя некоторое время познакомился через Интернет с известным российским мастером Шамилем Сасыковым, основателем резьбы по дереву в стиле «Татьянка». Назвал он этот стиль в честь своей супруги. Основой «Татьянки» является технология выполнения резного растительного природного орнамента, позволяющая создавать любые изделия из дерева — от небольших украшений и сувениров до огромных декоративных панно, элементов отделки интерьера и объёмных скульптур, украшенных резным кружевом.

Съездил я к мастеру в столицу, побывал в цеху, где работают порядка 500 резчиков. Их продукция поставляется по всему миру. Такой вот новый российский бренд. Купил у него журналы, самоучители, но только ради того, чтобы освоить технологию. По чужим эскизам я не вырезаю. Не люблю копирование, плагиат. Если делать «слепки», так уж с самой природы. Например, у меня под балконом высоченная берёза растёт. Выйду, веточку с серёжками сорву и начинаю по её подобию узоры вырезать. Или любой цветок придорожный сорвите и копируйте — хоть одуванчик, хоть маргаритку. В природе всё подчинено гармонии. Поэтому и резные изделия такими красивыми получаются.

— Ваши работы отличает и особая технология покраски: они словно «припудрены» золотом. А это как получилось?

— От злости! Как-то решил покрасить одну из ваз в чёрный цвет — а-ля эбеновое дерево. Покрасил, а вышло плохо. Не понравилось, разозлился. Думаю, дай-ка я её позолочу, сначала небрежно губкой обработал — получился эффект патины. Результат мне понравился. С тех пор часто использую этот метод.

Мини-бар и макси-сундук

— Сергей, а что можете сделать из дерева? Какие предметы?

— Сказать, что «всё могу», — это будет неправдой, потому что всё делать я не пробовал. Но то, что пробовал, — получалось. Это и кухонная утварь (от солонок и сахарниц до бокалов и кружек), и огромные панно на стену, и оконные наличники, и сундуки. Например, один знакомец заказал для домашнего интерьера резной сундук, длинной в метр и высотой 80 сантиметров. Теперь стоит у него в прихожей. Другой приятель возил в качестве подарка своим бельгийским друзьям деревянный резной мини-бар. Тоже в виде сундука, только маленького, а внутри — двенадцать рюмок и футляр для бутылки. Хорошим спросом одно время пользовались финские куксы — народная северная кружка из берёзового капа. Очень удобно брать в поход: не бьётся, обладает малым весом, не гремит, горячее можно пить.

— Ваша визитная карточка — огромные резные вазы-бокалы. Именно такую подарили полпреду президента Александру Беглову на празднике «День поля». А каков самый большой размер бокала?

— Чуть более семи литров! Но работа ещё не готова. К слову, недоработанные вещи всегда держу на самом видном месте. Их прятать нельзя, надо чтоб постоянно надоедали, глаза мозолили. Только тогда начинаешь придумывать что-то, появляется желание доделать. А если спрячешь в кладовку — пиши пропало.

— Кажется, ваша квартира должна быть похожа на музей резного искусства…

— (Улыбается.) Больше на свалку. Очень много скопилось работ. А вообще режу я дома, у телевизора. Супруга поначалу ругалась, сердилась. Но потом смирилась, потому что всю квартиру затем тщательно убираю. Только крашу панно и вазы в небольшом сарайчике в Синезёрках. Потому что с химией в квартире невозможно работать.

—Неужели и столовую утварь химическими растворами обрабатываете?

— Нет, почему же, для пищевых предметов морилку сам варю, по старинному славянскому рецепту — из зелёных сосновых шишек. Целое корыто надо выварить, чтобы получить 100 грамм.

— Многие мастера-резчики хвастаются коллекцией инструментов, сделанных своими руками. У вас такая есть?

— Инструмент делаю из напильников, арматуры, свёрл по металлу, дешёвых китайских перьевых свёрл… Почти всё сам мастерю. Конечно, есть и купленные, например, дорогущие швейцарские резцы. Мне мама однажды на день рождения подарила деньги, с напутствием купить себе золотое украшение. А я всё на резцы потратил. Но мама не обиделась. Она моё увлечение всегда поддерживала. Первую сахарницу, кстати, именно ей подарил. С тех пор более восемнадцати лет прошло, а сахарница как новая.

Сделано не в Китае

— С необычными породами дерева пробовали работать?

— Например, с эбеновым деревом. Не случайно в народе его называют «железным»: я его даже на станке точил.

Очень тяжёлое и плотное, даже в воде тонет. Но это так — ради эксперимента. Мне больше по душе наши привычные липы, берёзы, яблони.

— И всё-таки где редкие породы находите?

— «Железное» дерево покупал в интернет-магазине, их сейчас полно. Красное дерево в прошлом году привозил из путешествия по Вьетнаму. Полчемодана деревяшек привёз! Жена с младшей дочерью шутят: все люди сувениры везут с моря, а мы — папины заготовки.

— В прошлом году в выставочном зале на бульваре Гагарина вы проводили открытый мастер-класс для жителей Брянска. Многих ли заинтересовала резьба по дереву? Есть ли у вас ученики?

— Сам очень удивился, когда на первый мастер-класс пришло больше тридцати человек: мужчины, дети, женщины. Значит, людям это интересно. А учеников у меня за всю жизнь только двое было. Один талантливый, но ленивый: умеет работать с деревом, но желания нет. А второй, мой коллега по работе Вова Попов, обучался ремеслу с нуля. Наверное, непросто ему со мной было. Я учитель, который преподаёт на повышенных тонах. Бывало, он ковырнёт дерево, словно лопатой, у меня сердце не на месте — срывался. Зато теперь он сам кому хочешь может мастер-класс преподать и тоже начинает потихоньку выставлять свои работы на городских ярмарках. Только почерк у него совсем другой: мне больше растительный орнамент близок, а Володя всё-таки к геометрическим узорам склонен.

— Как люди реагируют, увидев ваши работы?

— Судя по моей выставочной практике, больше всего ценителей резного искусства живёт в Трубчевске. Там каждый, кто подходил к палатке Центра народного творчества, восхищался резьбой. Уж не знаю, почему так сложилось. А в Брянске часто обвиняют: вы, мол, бирки стёрли и продаёте китайское. Только я с такими не спорю. И не обижаюсь. Потому что знаю цену своей работы.

— А другие стоимость резных изделий адекватно оценивают? Нет ли у людей желания приобрести вазу, над которой мастер работает целый месяц и учился ремеслу всю жизнь, — за три копейки?

— Наверное, только постоянные клиенты. Но их немного, и это в основном мои друзья. Есть те, у кого собралась целая коллекция моих ваз и потихоньку подкупают. А на ярмарках я дёшево продаю. Я не барыга. Могу даже подарить. Это Шамиль может свои изделия за десятки тысяч продавать. Потому что это бренд. А у меня — хобби. У него резчица в цеху вырежет метровое панно на стену, и ценник поставят, допустим, «от 50 тысяч рублей». А в Брянске, чтобы за 10 тысяч точно такое же продать, надо ещё поискать клиента. Все говорят: проще у индусов купить.

— Сколько времени отнимает ваше хобби? Как часто берётесь за резцы?

— Каждый день после работы стараюсь хоть немного заняться резьбой. Работаю до 11–12 ночи. Полюс зимой все выходные.

— Неужели так тянет?

— А то! Бывает, с работы идёшь, придумаешь новый орнамент или форму и скорее её изобразить хочется. Хотя знаешь, что потом ещё убирать полночи…

— А польза от такого занятия есть?

— Это лучшая антистресс-терапия. Работа с мелкими деталями успокаивает. Кстати, когда злюсь на кого-то, ещё лучше получается. И агрессию как рукой снимает.
— Известно, что значительную часть творческой деятельности вы посвящаете благотворительности: в 2010–2011 годахизготовили аналои и оформили резьбой трапезную Воскресенского мужского монастыря в Карачеве. В 2013 году — мебель и церковную утварь для Белобережского монастыря, в 2014 — для Покровского храма Трубчевска… Это в вашем творческом досье можно найти, вы этим никогда не хвастаетесь. А о чём мечтаете? Какой работой по-настоящему бы гордились?

— Есть одна идея… Построить в Синезёрках студию-мастерскую в деревянном доме из корчей в рустикальном стиле. Я бы разместил там музей резьбы и народного творчества. До сих пор бережно храню вышитые рушники, которые делали моя мама и тёща. Чтобы внуки, друзья могли прийти и увидеть всё богатство русской культуры, которое открывается любому мастеру, который с ней работает. В ней много всего, чего словами не передать: это не просто узоры, это целый мир. Очень хочется с другими им поделиться. Чтоб лет через сто пошёл такой же новичок, как я двадцать лет назад, по краеведческим музеям, и нашёл там резьбу, сделанную на брянской земле.