Добрые люди Брянской земли: граф Алексей Кириллович Разумовский

Деньги для Марии

В апрельском 8-м номере за 1809 г. московского журнала «Вестник Европы», редактировавшегося тогда замечательным поэтом Василием Андреевичем Жуковским, было напечатано письмо, отправленное из Почепа 16 марта того же 1809 г. В письме, подписанном инициалами И.Я., говорилось следующее: «Один дворянин из благородной, но бедной фамилии, служа около 30 лет в военной службе, принужден был за слабостию здоровья взять отставку. Его отставили с чином ротмистра, а за долговременную службу и раны определили ему пенсион. Сей достойный и нещастный человек не долго пользовался щедротою Монарха; приехав в местечко Почеп Черниговской губернии (ныне районный центр Брянской области РФ. — Прим. Ю.С.), занемог он чахоткою, несколько времени страдал, наконец умер; с смертию его прекратился производимый ему от казны пенсион, единственное пропитание жены и трех сыновей, из которых старшему около 10 лет. Два года это нещастное семейство живет здесь, то есть в Почепе, без родственников и друзей. Маленькая хижина, данная им одним жалостливым человеком, едва укрывает их от зноя и холода. До сего времени доставали они хлеб продажею некоторых вещей, после покойника оставшихся; но теперь и сие последнее средство истощилось, и им без помощи благодетельных людей ничего более не остается ожидать, кроме голодной смерти».

Далее анонимный автор письма обращается непосредственно к Жуковскому: «Милостивый Государь, я не знаю вас лично, но думаю, что вы имеете доброе сердце. Возмитесь помочь этим бедным страдальцам, поместив мое письмо в вашем журнале; может быть простое, совсем неукрашенное изображение нещастия дойдет до сердца некоторых из ваших читателей. Россия богата людьми сострадательными, желающими одного только случая помогать ближнему; многие имеющие избыток захотят уделить частицу его, чтобы спасти жизнь бедной матери, могущей умереть с голода с тремя сиротами. Естьли найдутся сии добрые люди и захотят вас сделать посредником своих благодеяний (Жуковский в редакторском примечании на эту просьбу ответил: «Издатель с удовольствием примет на себя эту обязанность». — Прим. Ю.С.), то вы можете адресовать свои письма в Почеп на имя Марьи Васильевны Беринговой (это ее фамилия, которой в Вестнике Европы прошу не объявлять, ибо она об этом письме ничего не знает); в противном же случае и сами желающие подать помощь могут присылать, сколько кому заблагорассудится, в Почеп на имя Вильгельма Зандмарка, приложа в пакет записочку, что деньги посылаются по напечатанному в таком-то номере Вестника Европы письму. Имена сих благодетельных людей будут после припечатаны в вашем журнале, вместе с благодарностию от получившей».

Уже в майском 10-м номере «Вестника Европы» за 1809 год Василий Андреевич Жуковский сообщил своим читателям, что «имел удовольствие получить от неизвестных для доставления Марье Васильевне Беринговой в Почеп 60 рублей». В следующем номере соредактор Жуковского Михаил Трофимович Каченовский рассказывал, что на имя издателя «Вестника Европы» пришли переводы из Горбатова, из села Сутолок, Санкт-Петербурга, Кременчуга и Киева, и что 100 рублей из общей суммы этих переводов отправлено в Почеп. В 12-м номере «Вестника Европы» сообщалось, что некий господин С. Передал для отсылки в Почеп 25 рублей.

Наконец, в 13-м номере (июль 1809 г.) отозвалась из Почепа сама Марья Васильевна Берингова, адресат благотворительных переводов: «Препровожденные от вас в четырех пакетах 180 рублей я получила. Изъяснить вам свою благодарность за то одолжение, которое вы оказали мне, поместив письмо от неизвестного в вашем Вестнике о горестном положении моего семейства, я не в силах: один Всевышний зрит, что я чувствую. Да наградит Он вас всеми благами! Вы исторгли несчастную мать и трех детей из пагубной бездны нищеты. Горесть доводила меня не редко до отчаяния; дети в рубищах, стенящие от холода и голода, всечасно раздирали мою душу. Положение мое было тем ужаснее, что и не надеялась ни отколь получить помощи, как вдруг услышала, что мое несчастие описано в Вестнике Европы. С тех пор, до сего времени, получила я значущую помощь; но всех более обеспечена щедростию великодушного владельца местечка Почепа, Его Сиятельства Графа Алексея Кирилловича Разумовского, который приказал из своей економии выдавать мне ежегодной пенсии по 150 рублей». К письму своему почепская вдова приложила «Реестр, сколько и откуда получено от благодетельных особ на вспоможение для несчастного семейства Марьи Васильевны Беринговой…» В реестре значились 28 благотворителей, часть из которых названы полными именами, часть — анонимы. В общей сложности сумма пожертвований составила 763 рубля, присланных из Почепа, Горбатова, Москвы, Петербурга, Осташкова, Курска, Константинограда, Переяславля, Семенова, Суздаля, Волочиска, Симферополя, Инсары, Кирсанова, Вышнего Волочка, Чернигова. Ко всем этим людям Марья Васильевна Берингова обратилась так: «Пусть благодетельные особы увидят плоды своего великодушия. Их помощию перешла я из убогой хижины в приличную моему состоянию квартиру, и теперь имею хлеб для себя и детей моих. Мне осталось до конца жизни своей молить Бога за своих благодетелей и быть с истинным почтением, вашею и прочее».

Между тем деньги для М. В. Беринговой приходили в редакцию «Вестника Европы» и в августе, и в сентябре, и в декабре 1809, а также в январе 1810 г. При всем при том главным героем благотворительной акции в пользу М. В. Беринговой стал, как видно из письма этой дамы, тогдашний владелец Почепа граф Алексей Кириллович Разумовский. И это не единственное подобного рода деяние графа на Брянской земле.

Надо сказать, что выплата пенсий, подобных той, что назначил граф Алексей Кириллович Марье Беринговой, была для семейства Разумовских делом обычным, только тайным. Когда 21 ноября 1818 г. скончался в Москве 61-летний брат Алексея Кирилловича, граф Лев Кириллович Разумовский, неожиданно выяснилось, что покойный негласно содержал своими пенсиями 170 семейств. Да и благотворительная акция, о которой мы рассказали, была не единственной, в которой участвовал граф Алексей Кириллович Разумовский.

Например, в 1818 г. зять Алексея Кирилловича, малороссийский генерал-губернатор князь Николай Григорьевич Репнин-Волконский (1778–1845) начал хлопоты по освобождению из крепостной зависимости 30-летнего актёра Михаила Семёновича Щепкина, выступавшего тогда в Полтаве. За актёра, его жену, сына и престарелого отца владелица Щепкина, графиня Анна Абрамовна Волкенштейн, под предлогом того, что Щепкин ей «по своим познаниям в землемерной науке… крайне нужен», запросила 8 тысяч рублей. Князь Репнин пытался сбить цену, но безуспешно. В конце концов для сбора назначенной суммы 26 июля 1818 г. в Полтаве был устроен благотворительный спектакль «в награду таланта актера Щепкина для основания его участи». Князь Репнин и его тесть, граф Алексей Кириллович Разумовский, внесли каждый за свои кресла по 300 рублей. Подписка и спектакль дали 7207 рублей, а недостающие деньги уплатил также князь Репнин. Актёр же Щепкин переехал в Петербург и стал одним из величайших мастеров русской сцены.

Разумовские в Почепе

Что представлял из себя Почеп в то время, можно судить хотя бы отчасти по запискам путешественника, побывавшего здесь в сентябре 1804 г.: «Погода была прекрасная, дорога гладкая, ровная, и мы вмиг переехав поля, коноплями и табаком засеянные, очутились перед Почепом. Прежде, нежели въехали в самой город, надлежало нам проехать длинную деревню, называемую Замостскою слободою. <…> Мы переехали длинной мост чрез реку Судость, и… ехали по улицам Почепа… Несмотря на то, что он не уездной город, можно однакож дать ему преимущество пред многими городами и по многим причинам. В нем считается около двух тысяч пятисот жителей, шестьсот дворов и девять церквей. Здесь бывают четыре раза в году ярмарки, на кои собирается народа тысяч до десяти человек. <…> Почеп преимущественно торгует льном, пенькою, маслом конопляным, медом, хлебом, а наиболее простым вином (т. е. водкой, которая тогда на Украине, в отличие от Великороссии, акцизом не облагалась. — Прим. Ю.С.), которое, сказывают, здесь чрезвычайно дешево и крепко, почему и продают его на всех улицах и почти во всех домах. Пьяных всегда множество. Каждую пятницу бывает здесь торг… Поелику улицы не мощены, то, сказывают, бывает весною и осенью грязь непроходимая…»

Центром Почепа была усадьба графа Алексея Кирилловича Разумовского. Дом графский являл собою, по словам нашего путешественника, «великолепное каменное здание, необъятного пространства. Главною фасадою стоит к саду. С другой стороны, то есть со стороны двора, флигели его составляют превеликой овал, за коими построены еще хозяйственные строения. Во всем вообще здании семеро ворот. Средняя часть дома, или главной корпус, которой занимается самим графом, состоит из двух этажей на погребах… Особливо хорош там зал для балов и концертов; также и библиотека, из пяти тысяч книг состоящая. Сад пред домом велик, расположен в голландском вкусе и отделяется от противолежащего луга… рекою Судостью… В левой стороне дома стоит церковь… В правой стороне дома построена… оранжерея». Между прочим, внимание путешественника в 1805 г. привлекло прямо-таки богатство некоторых крепостных графа Разумовского, живших в Почепе: «В числе графских подданных находятся и торгующие, кои имеют капитала тысяч по сту и более».

Свою почепскую жизнь Разумовские начали храмоздательством. Город (он же местечко) Почеп был передан Императрицей Елисаветой Петровной по именному указу от 17 февраля 1760 г. «в вечное и потомственное владение» гетману Малороссии Кириллу Григорьевичу Разумовскому (1728 01803), отцу Алексея и Льва. Вскоре гетман заказал для Почепа одному из самых модных архитекторов своего времени, итальянцу Антонио Ринальди (1709–1794), проект храма в честь Воскресения Христова. Храм заложили в 1765 г., освятили в 1771-м, о чём сообщает надпись, сделанная на западной стене второго церковного этажа. Этот храм можно, нисколько не преувеличивая, назвать одним из самых прекрасных и совершенных архитектурных памятников Брянского края. Еще в 1805 г. почепской Воскресенской церковью восхищался путешественник: «Церковь, отличающаяся как своею архитектурою, так и совершенною соразмерностию, и может быть немного имеет себе подобных даже в Москве. Она построена в два этажа; в верхней церкви служат летом, а в нижней зимою. В особливости понравилась мне внутренняя простота нижней церкви». Между тем, на втором этаже почепского Воскресенского храма, в «холодной церкви», располагается удивительный иконостас, подаренный, по преданию, Разумовским — так же, как и сам Почеп — Императрицей Елисаветой Петровной. Впечатление от храма и иконостаса очень хорошо передал в 1914 г. архитектор и историк искусства Фёдор Фёдорович Горностаев (1867–1915): «Неожиданное радостное пятно среди унылой скуки домов заглохшего местечка, храм царит над ним и виден издалека. Его особенная художественная значительность требует подробного описания снаружи и внутри. <…> Прекрасная живопись икон… В общем почепский иконостас представляет выдающийся памятник эпохи императрицы Елисаветы… Резная группа Распятия с предстоящими Богоматерью и святым Иоанном, на самом верху иконостаса, и группа ангелов внизу, прямо над царскими вратами, обилие прекрасно лепленных барoчных ваз и прочее выгодно украшают Почепский иконостас и делают его еще более ценным, как обладающий сокровищами скульптурного резного дела…»

Министр народного просвещения

Старший сын гетмана, 66-летний граф Алексей Кириллович Разумовский, прибыл в Почеп 2 июня 1818 г. для того, чтобы остаться здесь до конца своих дней.
За плечами у графа, одного из самых образованных русских людей того времени (он серьёзно занимался ботаникой, разводил в своих имениях образцовые ботанические сады и оранжереи, собрал несколько уникальных библиотек), было 9 лет серьёзных трудов по Министерству народного просвещения. 2 ноября 1807 г. граф Алексей Кириллович Разумовский уступил просьбам Государя Императора Александра Павловича и занял пост попечителя Московского университета и Московского учебного округа — с производством в высокий (2-го класса по «Табели о рангах») чин действительного тайного советника. На посту попечителя граф Разумовский добился права избирать ректора Московского университета каждые три года, выхлопотал для Московского Общества испытателей природы, президентом которого состоял, статус «Императорского». По распоряжению графа Разумовского газета «Московские ведомости» с 1808 г. стала печатать метеорологические наблюдения. В это время музей и библиотека Императорского Московского университета считались одними из первых в Европе. При Разумовском Московский университет удостоился небывалой до того чести — посещения Императором Александром Павловичем 14 декабря 1809 г. За труды по Московскому учебному округу граф Разумовский был пожалован вторым по старшинству русским орденом — Святого Александра Невского.

Императорским указом от 10 апреля 1810 г. граф А. К. Разумовский был назначен на пост министра народного просвещения. Мероприятия министерства Разумовского как нельзя лучше иллюстрируют и гуманность графа, и его неподдельное благочестие, и любовь к наукам, и патриотизм. Например, именно при министре Разумовском «постановлено было коренными неизменным правилом, во всех учебных заведениях военного и гражданского ведомства, не изъемля из того и состоящие под управлением иностранного духовенства, обучать юношество Закону Божию и при ежегодных публичных испытаниях всегда начинать экзамен с сего предмета, яко заключающего в себе главную и существенную цель образования». Также при Разумовском в 1811 г. училищными постановлениями были запрещены всякие телесные наказания для учеников. Педагог казённой школы, прибегавший к таким наказаниям, рисковал потерять должность, а практиковавшее розги частное учебное заведение могло быть закрыто.

В канун смертельной схватки с Наполеоном важно было воспитать в любви к Отечеству и в духе русской народности молодое поколение россиян. Для этого граф Разумовский обратился к Государю с преставлением «о мерах к прекращению вредного влияния, оказываемого воспитанием юношества иностранцами». Иностранное воспитание способствовало, по мнению графа Алексея Кирилловича (учившегося, между прочим, в Страсбургском университете), « к истреблению народного духа». Чтобы такого не случилось, граф-министр предлагал: «во всех пансионах преподавать науки на русском языке; принимать в пансионы учителей для наук с условием, чтобы преподавали на русском языке; во всем строго следовать правилам, существующим для пансионов; разрешая открытие пансиона, обращать внимание на добрую нравственность лица, желающего открыть пансион…» Император Александр I утвердил предложения Разумовского.

За годы министерства графа А. К. Разумовского в Российской империи было открыто 175 уездных, приходских и поветовых школ, уездных, городских и сиротских училищ; гимназии в Киеве, Симбирске, Белостоке, Харькове; греческое Александровское училище в Нежине, Повивальный институт в Белостоке и воспитательное заведение при Московской губернской гимназии. В 1814 г. был открыт Казанский университет. Но любимым детищем графа Разумовского был созданный при его живом участии Царскосельский лицей.

При Разумовском же в 1811 г. была открыта при Московском университете первая кафедра славянской филологии, стали действовать Московское общество истории и древностей российских, Общество любителей отечественной словесности при Казанском университете, Общество наук при Харьковском университете, научное Общество при Дерптском университете. Сам граф Алексей Кириллович был вице-президентом Библейского общества и состоял почётным попечителем одного из отделов «Русской беседы». И вот 10 августа 1816 г. Разумовский вышел в отставку, после чего прожил около двух лет в Москве — и переехал в Почеп.

Голодные годы

Местные жители с интересом наблюдали образ жизни, который вёл граф. Уже в 1869 г. бывший дворовый крестьянин Разумовских, состоявший почепского главного правления письмоводителем, Никифор Шишонок, вспоминал: «Граф ходил в церковь каждое воскресенье и праздничные дни, исключая из них такие дни, в которые чувствовал себя не совсем здоровым. Певчие у него были отлично хорошие. Хором певчих дирижировал вольнонаемный из Москвы какой-то Абросимов. Граф молился так, как молится всякий добрый христианин. Всякий Великий пост говел, исповедывался и приобщался Святых Таин, и от других, у него служивших, того требовал. Духовником у графа был в Почепе протоиерей Крыловский, которому, по завещанию графа, выдано пять тысяч руб. ассигнациями».

При этом Почеп, в котором отставной министр полагал, вероятно, обрести покой после многих трудов и волнений, стал для графа Алексея Кирилловича Разумовского местом главного благотворительского подвига. Вот что рассказывает бывший крепостной Разумовских Никифор Шишонок о положении дел в Почепе и его окрестностях: «Неурожай сряду три года, 1819, 1820 и 1821, поставил жителей здешнего края в горестное положение. Запасы хлебные и другие повсюду истощились. Цены на хлеб дошли до 5 рублей за пуд ассигнациями. Поселяне питались древесною корою, соломою, взятою с крыш и истертою в порошок, и тому подобным; словом, и поселяне, и помещики находились в самом горестном, плачевном состоянии. Касательно крестьян, графу принадлежащих: из них в Почепской и Шептаковской волостях было таких, которые требовали пособия в пропитании до 40 т<ысяч> душ обоего пола, всякого возраста. Продовольствие их личною заботою о сем графа было обеспечено. По личному распоряжению его — хлеб озимый и яровой покупали в Курске и Орле, с поставкою продавцов. Сверх сего, доставляли из имений графа, как то: Яготинской, в Полтавской губернии состоящей, волости, и доставляли в огромном количестве из Саратовской и Пензенской — Ершовской волостей до г. Орла; тут в нанимаемых графом, при содействии тамошнего губернского начальства, магазинах ссыпали; и из Орла на наемных подводах доставляли в Почепскую и Шептаковскую волости, и раздавали (заметьте, не продавали! — Прим. Ю.С.) крестьянам для продовольствия и на осеменение полей. Удовлетворение таких необходимых нужд человеческих графу стоило до миллиона рублей. Другие делать этого не могли».

Как видим, граф Алексей Кириллович Разумовский в течение трёх лет частным образом спасал от голода 40 тысяч жителей Почепской и Шептаковской волостей.
Подобные операции были тогда, да и теперь, наверное, под силу только правительственным органам — и органы эти далеко не всегда могли удачно провести такие мероприятия, как случилось, например, в голодный 1767 г. в Брянском уезде. Что же касается частных лиц, то их в основном мало трогали страдания ближнего. Например, тогда, в 1767 г., власти арестовали в Брянске для раздачи голодающим груз ржи, который орловские купцы Малыгин и Лапкин везли для перегонки на водку. Так вот, купцы не поленились раздобыть у командира воинской части верстах в 70 от Брянска подложный документ о том, что рожь направляется военным, забрали хлеб из-под замка и увезли-таки на винный завод…

Ну, а граф Алексей Кириллович Разумовский, побуждаемый и своей искренней христианской верой, и человеколюбием, и барской ответственностью за крепостных и соседей, издержал колоссальную по тем временам сумму. В декабре 1821 г., за три с небольшим месяца до смерти, граф Разумовский писал Императору Александру Павловичу из Почепа, обеспокоившись, что нечем будет в дальнейшем помогать людям: «Неисповедимыми судьбами Всевышнего в прошлом году ниспосланный на Черниговскую губернию неурожай, не только расстроил благосостояние поселян и мелкопоместных дворян, но повергнул в тягостное состояние людей самых достаточных. Быв принужден для прокормления 40 000 человек издержать более 1 500 000 рублей, тогда как доходы мои от имения прекратились, я ныне лишен средств к вспомоществованию крестьянам в бедствиях, коими они вновь угрожаются. В таковом положении я решился жертвовать значительною частию своего достояния для поддержания крестьян и для спасения остального имения моего от совершенного расстройства. Но превратить в денежную сумму назначенное мною в продажу имение обыкновенными средствами невозможно, а между тем состояние крестьян настоятельно требует мер отлагательства не терпящих. Потому дерзаю искать помощи у престола Вашего Императорского Величества и всеподданейше прошу повелеть купить у меня в казну 2 500 душ в Черниговской губернии, или выдать мне заимообразную сумму, соответственную цене оного имения».

«Барские прихоти»

В фундаментальном, но, мягко говоря, необъективном труде гофмейстера Высочайшего двора, директора Императорского Эрмитажа и председателя Императорской Археологической комиссии Александра Алексеевича Васильчикова (1832–1890) «Семейство Разумовских», издававшемся с 1869 по 1894 г., помещен неприятный для репутации графа А. К. Разумовского анекдот: «Нрав графа в последние годы его жизни стал почти невыносимым. Все его боялись, весь дом дрожал при сильных порывах его гнева. С крестьянами своими он был суров, беспрестанно сменял управляющих, находя их не довольно взыскательными. Каждую прихоть его приходилось исполнять немедленно, во что бы то ни стало. Иногда прихоти эти тяжелым бременем ложились на крестьянах. Так, весною граф из Почепа вдруг всем домом поднимался в Баклань, чтобы там слушать соловьев. Это бывало во время разлива рек. Особенно бушевала текущая около Почепа река Судость. Сгоняли несколько тысяч крепостных и они строили дамбы и насыпи для графского проезда. Дела между тем шли плохо, в Малороссии был голод…»

Надо ли говорить, что подобный обличительный пассаж стал настоящей находкой сначала для либеральных, а позже и для коммунистических пропагандистов. При этом источник, из которого почерпнул столь яркий эпизод, Васильчиков в примечаниях обозначил весьма лаконично: «Из рассказов Г. В. Грудева». Геннадий Владимирович Грудев (1796–1895) сын мелкого костромского чиновника, с 9 лет уже служил копиистом в костромской казенной палате. В 1815 г. Грудев в поисках лучшей доли переехал в Петербург. Там молодой чиновник вскоре стал вести дела попечителя Санкт-Петербургского учебного округа Сергия Семеновича Уварова, женатого на дочери графа Алексея Кирилловича Разумовского Екатерине. В Почепе и его окрестностях Грудев появился уже после смерти графа А. К. Разумовского, когда супруги Уваровы вступали в наследство — им тогда досталась как раз Баклань. Мог ли не заставший графа Разумовского в живых Грудев услышать в Почепе и его окрестностях неприятные для амяти графа разговоры? Безусловно, мог. Вот что писал о графе Алексее Кирилловиче в своём дневнике современник и сосед Разумовского по Мглинскому уезду подполковник (надворный советник) Лука Иванович Дудицкий-Лишень: «О характере его ничего сказать не могу, ибо мне он незнаком; по слухам же: иные хвалят, другие противное говорят; но я первым верю, ибо кто не прывыкши с большими знатными людьми обходиться, не хочет быть искательным, тот, конечно, будет противное говорить, — графу же искать в таких гордецах, непонимающих самих себя, кажется,
нечего». Жаль, что Грудев и Васильчиков оказались людьми иных, нежели Дудицкий-Лишень, жизненных правил.

И всё-таки проводились ли во времена графа А. К. Разумовского крупные земляные работы по усмирению реки Судости в районе Баклани? Действительно проводились. Но не в голодные 1819–1821 гг., а в 1799–1800 г., о чём писал побывавший здесь вместе с графом Алексеем Кирилловичем уже в 1805 г. врач, графский секретарь и учёный-натуралист Оттон фон Гун: «Чрез Судость, разлившуюся здесь широко, сделана плотина со многими в ней шлюзами и мостами при мучных мельницах и маслобойне, кои действуются водою, страшной шум производящею… Маслобойня, построенная также лет за пять со всем искусством и тщанием, переработывает в каждый месяц масла пудов до тысячи. Может быть, она единственная во всем государстве: ибо известно, что масло выбивается везде вручную». Следовательно, дамбы через Судость у Баклани насыпались для экономического строительства, дабы облегчить местным крестьянам труд, а вовсе не для «слушания соловьев».

Что же касается разгульной жизни, приписанной графу А. К. Разумовскому Васильчиковым, то состоявший в правлении Почепской экономией с 1810 г. крепостной Никифор Шишонок ничего подобного не подтверждает. Скорее, наоборот, пишет о сравнительной воздержанности и скромности графского быта, узком круге собеседников — и, надо думать, единомышленников: «Граф тогда, когда приехал в Почеп, был лет 70-ти, но еще стройный, роста высокого, с выразительным серьезным и, вместе с чем спокойным и приятным лицом. <…> Жизнь графа была всегда строгая, трезвая, аккуратная. Граф обедал в три часа пополудни… и не ужинал. <…> Граф после обеда не спал; ложился в 12 часов вечера и вставал поутру рано. <…> У графа бывали вечера домашние, в зале нижнего этажа; на хорах играла духовая музыка, принадлежавшая генерал-майору Денисьеву, и пела графская певчая, — отличная… Собственной музыки у графа не было. <…> У графа бывали в Почепе: малороссийский губернатор князь Репнин (зять. — Прим. Ю.С.), полтавский и черниговский гражданские губернаторы и полтавский губернский предводитель дворянства, известный поэт Василий Васильевич Капнист, который гостил у графа месяца по два и более, и с этим граф любил беседовать и прогуливаться, в экипаже и пешком… Графа почаще навещал и более других гостил у него г. Капнист». Да, и о поездках в Баклань Шишонок не пишет тоже, поскольку у графа были другие привычки: «Граф во всякое время года, в хорошую погоду выезжал для прогулки в большой, так называемый Верхний, сад (это на территории Почепа. — Прим. Ю.С.) и в Речицкий, вблизи Почепа стоящий, хутор, тут бывал на скотном дворе, где находился отличный, голландской породы, рогатый скот…»

Кончина благодетеля

В марте 1822 г. граф Алексей Кириллович Разумовский почувствовал себя нездоровым. 26 марта слёг, «уже не вставал и, будучи еще в полном рассудке, исповедывался и приобщался Святых Тайн, и потом приказал читать псалтырь. Два чтеца попеременно читали, днем и ночью, так, как было ему угодно. Граф лежа слушал чтение псалтыри и это продолжалось шесть дней. Первого числа апреля чтение остановили. Граф слабел». На Светлой Седмице 5 апреля в 3 часа ночи граф-благотворитель скончался. Но и смерть свою он превратил в акт благотворительности. В завещании Алексей Кириллович писал: «Похоронить меня просто, по христианскому обряду; сумму, которая потребовалась бы на пышное меня погребение, исчислив, — раздать нищим». По тому же завещанию получили волю несколько дворовых графа Разумовского со своими семействами.

8 апреля 1822 г. в 11-м часу утра гроб с телом графа перенесли в почепский Воскресенский храм, где на отпевание Алексея Кирилловича собралось до 30 священников. Похоронен граф был в склепе, специально устроенном в том же фамильном храме Разумовских. Когда Почеп был продан графу Клейнмихелю, тело графа Разумовского перенесли 27–31 июля 1839 г. в Новгород-Северский Спасо-Преображенский монастырь. Там, в соборной церкви, надгробие благотворителя украсилось такой надписью: «Граф Разумовский, сын последнего гетмана Малоросии, генерал-фельдмаршала графа Кирилла Григорьевича и графини Екатерины Иоанновны урожденной Нарышкиной, родился 12 сентября 1748 г., служил отечеству действительным тайным советником, членом Государственного совета, сенатором и министром народного просвещения. Умер в 1822 г. апреля 5 дня в Светлую Седмицу».