На все сто!

Антонина Дмитриевна из тех людей, которые могут называть себя «рождённая революцией». А точнее — в революцию. Когда 18 июня 1917 года в съёмной петроградской квартире под мамины колыбельные засыпала крохотная Тоня, пяти дней от роду, по городу катилась волна митингов. Одна из самых крупных в то лето — по некоторым данным, на улицы вышли более полумиллиона человек.

— Первые месяцы своей жизни я провела в городе, откуда вся революция пошла, — рассказывает Антонина Чмутова.— Петроград бурлил! Видимо, поэтому родители решили вернуться в деревню, на Смоленщину. Папа котельщиком работал на судоверфи, отпускать его не хотели, уговаривали. А у него четверо детей… Семья оказалась важнее. Так в начале 18-го года мы переехали в Шумаево. Но эту деревню я совсем не помню. Моё детство прошло в местечке Климщино, там я росла. Мы жили у озера, а напротив — старый помещичий дом. Красивое место!

— Ваше детство пришлось на 30-е годы. Трудное это было время?

— В детстве всё легко. И всякая еда вкусная. Хорошо помню молочный пшённый суп — крупеню. Бывало, мама наварит целый чугунок, а мы весь день впятером едим. Младший брат родился уже в деревне.

Я работать приучена с детства. В девять лет со старшей сестрой ходила в поле — хлеб жать. В первый раз попробовала срезать колоски серпом, чуть не лишилась пальца — большой кусок кожи срезала. Замотала тряпочкой и дальше работать. Кажется, даже и не плакала. Осенью картошку копали: сестра выворачивает куст, а я собираю на коленях. Зато не голодовали. Молоко, сметана, творог — всё своё было. Сепаратор молочный был. Свиней держали, две коровы, подтёлка, овец много, лошадь хорошая была.

— Такое хозяйство при желании можно было признать кулацким…

— Нас и признали. Но не кулаками, а, как они это назвали, твёрдым хозяйством. Пришлось сдать в колхоз корову и лошадь. Кстати, позднее при Хрущёве также по государственному «указу» мы с мужем лишились поросёнка. Правительство запретило частникам держать свиней, дескать, кормили скотину хлебом. Борова пришлось зарезать преждевременно, в ноябре.

16 лет на чемоданах

— В вашей жизни многие даты — круглые: 100-летний юбилей, четверть века работали кассиром фотоотдела в Доме быта, почти полвека прожили в счастливом браке. А с мужем как познакомились? Посоветуйте, как в 18 лет выбрать мужчину, чтоб уж раз и навсегда?

— Мне военные нравились, а Шура оканчивал военное училище в Ленинграде, сейчас это академия связи. Симпатичный был, интересный. Нас познакомила его сестра, мы с ней прежде работали в магазине. Так что я особенно-то никого не выбирала. Шура пришёл ко мне на работу (я к тому времени окончила 6-месячные торговые курсы в Калуге и работала на почте счетоводом), проводил по делам в госбанк, а на обратном пути зашли в загс, расписались. И всё, начались мои странствия.

Мужа моего сразу распределили куда подальше — в Забайкалье, в Читу. Но это лучшее, что с ним могло случиться. Когда-то он служил в охране Кирова и сменился в день его убийства. 7 дней Шуру держали в подвалах НКВД, пытали, не давали спать, ослепляли лампами. Жизнь ему сохранили, дали выучиться на связиста, но служить отправили за тысячи километров от столицы. Там мы прожили 16 лет. Вся жизнь на чемоданах: туда-сюда, и переводят. Хотя я с детства привыкла к постоянным переездам. Родители часто меняли города и посёлки, жили в Рославле, Унече — везде, где требовались котельщики.

— Когда началась война, вам было 24 года. Каким вам запомнилось это время?

— Где можно было, жила с мужем. Но по большей части одна с сыном. Олег родился в 39-м. Хлеба давали 800 грамм взрослому, 400 — на ребёнка. Я из кусочков буханочку соберу, отнесу на рынок, поменяю на молоко.

Чтобы прокормиться, три года сдавала кровь. Разрешалось не чаще, чем раз в три месяца. А потом когда гемоглобин упал, перестали брать. Жить в войну страшно. Единственное, я не видела крови и всякого ужаса. Но хорошего всё равно мало.

— Когда вы по-настоящему волновались за жизнь вашего мужа — профессионального военного, в военное время?

— Наверно, если бы я знала, чем он занимается, было бы гораздо страшнее. Ещё до начала русско-японской войны он ходил в разведку через восточные границы страны, однажды — по руслу реки. Чудом остался жив, когда шли через Хинган. Японцы построили многоярусные укрепрайоны в горах, с подземными ходами — ни разбомбить с воздуха, ни подступиться. Бросок растянулся на целый месяц, обратного пути не было. Мой муж был начальником связи дивизии и, когда они пошли в наступление, смекнул взять с собой две огромные фляги воды. Благодаря этому и выжили.

У него семь боевых наград, в том числе два ордена Красной Звезды, орден Боевого Красного Знамени, медаль «За отвагу».

После войны муж служил в Манчжурии. К слову, в подарок мне привёз кимоно, чайный сервиз из костяного фарфора и японские часы с боем. А когда вышел в отставку, переехали в Брянск.

Про Ельцина, очереди и машинку-автомат

— Антонина Дмитриевна, для того чтобы построить родовой дом, вы выбрали Брянск, в котором прежде не бывали. Почему?

— В посёлке Сельцо жила моя сестра. У неё была комнатка в бараке. В эти 12 квадратных метров мы и приехали 1 января 1955 года. Вот и считайте: сестра с двумя дочками, мы с мужем, наш сын и 2-летняя дочь — получается, меньше, чем 2 квадратных метра на человека. Спустя некоторое время Саша нашёл квартирку в Брянске. Переехали туда и начали строить родовой дом. Только стены, крышу и русскую печку возвели профессиональные строители. Остальное делали сами. Даже наличники муж вырезал. В мирное время мы неплохо жили. Муж работал в строительно-монтажном управлении, ездил по районам— проводил радио. В 1961 году у нас уже телевизор был. Правда, маленький.

— За последние сто лет человек полетел в космос, изобрёл атомную бомбу, придумал компьютер… А какие изобретения века вы бы назвали главными?

— Стиральную машинку, холодильник и телевизор. Раньше всё бельё стирала вручную на доске. А теперь загрузил, на кнопочку нажал… Да что тут говорить! Удобно — и всё. И продукты всю жизнь в погребе хранили. Если нужно, чтоб подольше хранилось, солили сильно. Прежде чем суп варить, нужно было несколько часов пересоленное мясо вымачивать. А телевизор… это для интереса. Но только когда делать нечего.

— При каком правителе, по-вашему, лучше всего жилось?

— Все нормальные были. Я только Ельцина ненавижу, он, гад, людям всю жизнь испортил. Путин теперь расхлёбывай за ним.

А при ком хорошо было? Да, наверное, при Брежневе. Хотя бы ничего не менялось. Без продуктов не были. Пусть в очередях стояли, но всё-таки не голодали, спокойней было.

Вообще, есть у меня одно мерило — хлеб. При Сталине и Хрущёве хлеб и батоны вкусные были. Особенно белый, очень хороший был. Хрущёв цены на продукты начал снижать. Хлеб 24 копеечки стоил! Только в очереди приходилось постоять. А при Горбачёве опять хлеба не купить, потому что в магазинах километровые очереди… за водкой. А хлеба того, настоящего, я уже лет тридцать как не ела.

Про старый город и новый Брянск

— Вы больше полвека живёте в Брянске. Вам нравится, как меняется город?

— Я помню время, когда на проспекте Ленина вместо дамбы был деревянный мост, а вместо бывшего теперь уже «Детского мира» — деревянные домики на холме. Там, где сейчас располагается телецентр, мы рвали траву для кроликов. А теперь дома огромные, деревьев мало…

— Значит, не по душе вам современный Брянск?

— Нет, город мне нравится, но как в этой «многоэтажности» жить, я себе не представляю.

— А как бы вы сформулировали собственный секрет долголетия?

— Я себя ни в чём не ограничивала: ела всё подряд. Что было, то и ела. Когда дом построили, стала огород сажать. Огурцы ещё в прошлом году закрывала. В этом не стала, нет желания возиться. Пирогов тоже больше не пеку. А вот заливное из рыбы могу приготовить. Но только потому, что ни у кого больше не получается сделать так, как мне нравится. Мои вкусы сто лет формировались. Мне лучше самой приготовить, чем себя «перевоспитывать».

А вообще нет никаких секретов. Видимо, где-то предписано, чтоб Антонина Дмитриевна Чмутова прожила на белом свете сто лет. А, может, и больше. У меня ведь три операции онкологических было, первая — за десять лет до пенсии. Но, видите, как бывает — обошлось.

— А люди за сто лет изменились? Что пожелаете современным жителям Брянска?

— Женщины раньше одевались приличнее, а сейчас всё напоказ. Раньше был у нас японский патефон, и все собирались в нашем доме танцевать. А теперь у каждого музыка, но никто не радуется. Раньше странницы в любом доме могли найти приют и тарелку супа, а сейчас родных людей на порог не пускают. Люди стали злыми. Но всё ещё можно исправить. Просто будьте добрее друг к другу.