Театр начинается с чучелки

— Ольга Петровна, как получилось, что в рабочем посёлке с населением чуть больше двенадцати тысяч человек появился собственный театр кукол? Кому это было нужно?

— Всё началось с того, что в наш город приехал энтузиаст Михаил Семёнович Андреев. Родом он из Ленинграда, фронтовик, получил тяжелейшую контузию, но вернулся в строй и воевал до Победы. В мирное время несколько лет работал на производстве, однако к концу 60-х занимался только общественной деятельностью — не давали покоя фронтовые раны.

Михаил Семёнович проводил книжные базары и выставки русских художников — скупал все репродукции, которые удавалось достать, и проводил экскурсии для рабочих химзавода, тогда градообразующего предприятия. А в 1959 году организовал любительский драматический театр. И вот однажды в посылке вместе с пьесами, которые он выписывал из Москвы, пришли две куклы. Это было что-то вроде теперешней рек-
ламной рассылки. Кукол худрук сразу взял в оборот: во время очередной репетиции вместе с сыном разыграл своих актёров. Взрослым миниатюра понравилась, но идеей кукольного театра они не прониклись. Тогда Михаил Семёнович решил пригласить в театр детей.

— Звание «Народный театр» в СССР присваивалось успешным самодеятельным театрам с постоянной труппой, обширным репертуаром и залом для регулярных спектаклей. «Чучелки» — единственный народный кукольный театр в Брянской области. Поясните, какие процедуры нужно было пройти, чтобы получить это звание.

— Ой, там целая история! Михаил Семёнович прочитал в газете объявление о всесоюзном конкурсе на лучшую пьесу для детей. Написал пьесу «Чуче» (отсюда и название театра — «Чучелки»), отправил на конкурс, и в 1965 году она была отмечена 3-й премией. Два года спустя он вместе с ребятами показывал «Чуче» на смотре художественной самодеятельности в Москве, и они снова оказались в тройке лучших. В масштабах всей страны! Тогда театру было присвоено звание народного, а пьесу опубликовали в специализированных журналах. Многие профессиональные театры ставили нашего «Чуче», даже за рубежом — в болгарском городе Толбухин.

Меня впечатлило письмо, которое написал худрук самодеятельного театра директору химзавода Вано Мейпариани. Он просил предоставить и обустроить должным образом помещение для театра, а сам пообещал работать на общественных началах и пожертвовать тысячу рублей из собственных накоплений. Представляете, какие это были деньжищи в 67-м году! Моя мама, воспитатель детского сада, в то время получала 60 рублей… Мейпариани тоже был удивительным человеком. Он для своих рабочих построил клуб, Дворец культуры, бассейн и идею театра, необходимого «для художественного, эстетического и творческого воспитания детей и внуков рабочих», поддержал. Сначала театр поселился в подвальном помещении Дворца культуры, потом переехал на третий этаж. С тех пор у «Чучелок» есть собственный зрительный зал со сценой и музей.

— А кто такой Чуче, покоривший режиссёров 46 профессиональных театров?

— Неудавшийся Буратино. Нетерпеливый и не очень-то трудолюбивый мальчик пытался выстрогать деревянную игрушку, но кукла ему не понравилась, и он выкинул её в форточку. А Чуче ожил и попал к деду с бабкой. Делать он ничего не умел, как и его непутёвый создатель. Тогда дед с бабкой научили его растопыривать руки, чтобы стоял вместо пугала. Он убежал, попадал в разные передряги, но потом старики его нашли и вернули в огород: потому что человек хоть что-то хорошее в этой жизни должен делать.

К 60-летию театра планируем повторить знаменитую пьесу. Уже готовы куклы деда и бабки, а подвижные детали обновлённого Чучи вырезает из дерева дедушка одной нашей актрисы.

«Когда б вы знали, из какого сора…»

— Расскажите, из чего дети создают кукол?

— Лица — из папье-маше. Одежду шьём из старых вещей. Например, вот эта бабушка «донашивает» мой старый сарафан и внучкины колготки. Деду досталась рубашка младшего брата одной из наших кукольниц: наряд годовалого ребёнка даже ушивать не пришлось. Нам передают кофточки, пиджаки и шубы, кусочки кожи и детские свитера. Однажды ко мне на работу заглянул муж, посмотрел на кукол и говорит с удивлением: «Так вот куда мой тулуп делся!» А из него давно Козёл сшит…

— А то, что дети сами создают кукол, — это тоже возможность сэкономить?

— Это возможность воспитывать. Давно подмечено: когда дети сами делают кукол, они бережнее к ним относятся.

— Сколько в театре рабочих кукол и какие можно назвать самыми необычными?

— Около сотни кукол рабочие, и столько же хранится в нашем музее. Кстати, только пять из них — профессиональные: герои восточной сказки «Гюлли и Тазалан». Мне их за ненадобностью подарила театральный режиссёр из грузинского города Рустави. Сложные куклы, подвижные, с мудрёным механизмом управления — ещё бы, в профессиональном театре работал целый художественный цех! Спектакль «Гюлли и Тазалан» мы с ребятами поставили в 2000 году. Однако ещё во время репетиций стало ясно, дело идёт к провалу — дети не понимали, что они играют. Тогда мы придумали интересный ход: правильно по-русски говорили только положительные герои, а злодеи разговаривали на тарабарском вперемешку с кавказскими наречиями. А ещё детям тяжело даются роли злодеев, поэтому я сама впервые попробовала себя в роли кукловода — играла злую Ханум. После этого у нас были аншлаги. Особенно спектакль нравился солдатам из местной воинской части. Они в нашем театре были частыми гостями.

— А сейчас кто ваши зрители?

— Воспитанники детских садов, школьники. На рождественских каникулах развесили по городу афиши, три дня подряд собирали целый зал. По большим праздникам гастролируем. Например, в прошлом году на протяжении пяти часов «прогоняли» по кругу «Красную Шапочку» на празднике поэзии в Овстуге. Дети обожают такие поездки.

Ванька, Манька и короли эпизода

— Согласитесь, детям нравится быть «звёздочками», блистать на сцене в первом ряду. А в кукольном театре приходится прятаться за ширмой…

— Детям нравится реакция зрителей! Они ведь не видят лиц, только слышат, как смеются зрители или копошатся, если скучают. Когда зал заливается смехом или аплодисментами, мои кукольники сами приходят в восторг. Поэтому они часто выступают соавторами: предлагают изменить что-то в пьесе, чтобы зрители чаще смеялись. В этом году, например, на ура идёт сказка «Храбрый петух» — даже годовалые малыши получасовой спектакль смотрят с удовольствием!

— А хулиганы среди ваших актёров есть?

— Хулиганы в кукольном театре не приживаются: много работы и слишком долго ждать результат. Занятия у нас начинаются в сентябре, а премьера только в январе — на новогодних каникулах. Все, кто сразу мечтает стать артистом, отсеиваются. Пацаны не задерживаются — кукол не любят мастерить. Но те дети, которые добираются до премьеры, как правило, остаются в коллективе надолго.

— Сколько детей на сегодняшний день в вашем коллективе?

— 36 детей в возрасте от 10 лет, но реальная труппа вполовину меньше. Некоторые занимаются время от времени. У старших школьников внутри театра лет десять назад появился собственный коллектив ростовых кукол с главными «звёздами» Ванькой и Манькой и их диалогами у телевизора на злободневные темы.

— Роли для всех находятся?

— Как я говорила, у нас катастрофический дефицит мальчиков. Но есть один упорный паренёк. Он высокий, и, когда наклоняется за ширмой, кукла наклоняется вместе с ним. Но он так старается, поэтому обязательно даю ему роли, пусть даже эпизодические.

«Кукольниками не стали, стали хорошими людьми»

— Ольга Петровна, вы руководите театром с 1996 года. Вы тоже воспитанница «Чучелок»?

— Я родом из Грузии. Почти двадцать лет работала воспитателем детского сада, но в середине 90-х стало совсем плохо с работой и мы с мужем решили переехать в Сельцо, где жила его мать. Работы для воспитателя и здесь не нашлось. Правда, в службе занятости поинтересовались, нет ли возможности изменить профессию. Тогда я показала свой диплом об окончании режиссёрского отделения столичного университета искусств имени Крупской. По профессии я не работала ни дня, но играла роли в любительском театре города Рустави, где звукорежиссёром был мой муж.
Я решила рискнуть, хотя было страшно менять профессию в 35 лет. Но ещё больше испугалась, когда познакомилась с Михаилом Семёновичем. Думала, кто я? Песчинка! И он — такой огромный человек: не справлюсь, не потяну. А вместо этого сама как-то втянулась…

Моими первыми учителями были дети. А трудно было всё! Первый самостоятельный спектакль — «Гусёнок Дорофей». Нужен пруд, а я ума не приложу, как его изобразить. Говорят: «Ольга Петровна, так это камышики надо сделать…» И Михаил Семёнович всегда был рядом. Даже когда ему было 92 года, он всё равно ходил в свой театр и вёл экскурсии по музею. А чтобы не беспокоили страшные головные боли, каждый раз по-особому настраивался — играл в шахматы. И боль отступала.

— Кто-то из детей стал профессиональным кукольником?

— Единицы. Но такая задача и не стоит. Главное, что стали хорошими людьми.

— В брянском театре кукол ставили «Зоки и Бада», у орловчан в репертуаре — спектакль по правилам дорожного движения «Колобок среди машин». Почему в репертуаре «Чучелок» нет современных пьес?

— Потому что детям нужно давать больше живого. Просят иногда спектакли «про роботов», но я всё равно стараюсь ставить классику. Потому что современной «натуры» им и так хватает, а в классике — культура, которую нужно постигать. И это, я вам скажу, большой труд.