Светлана Жигалова: «Женщина — это и есть живопись»

— Брянск — моя малая родина, место, где живут мои родители, — рассказывает Светлана Жигалова. — После поступления в Академию художеств я каждое лето приезжала в Погарский район. После пленэра по России возвращалась в нашу деревню. И надо признаться, терпеливо «выбивала» у родителей свободное время для этюдов. Ведь в деревне труд другой и надо помогать. Сейчас наши отношения наконец пришли к тому, что семья понимает: я — художница. Мама сажает для меня цветы, чтобы я писала. И даже может сесть мне позировать. Она приезжала на открытие моей выставки в Москву. Вместе с отцом они были и на открытии выставки в Унече. Для меня это — победа.

В тамбуре общего вагона — в Третьяковку

— С чего начинался ваш путь в живопись?

— Мне повезло — я никогда не делала выбор профессии. Он случился автоматически: в пять лет ребёнок стал рисовать. Теперь — педагог Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки. Иногда, глядя на своих студентов, которые начинают рисовать в 10–11 лет, я думаю, что это, наверное, поздно…

Поступила в Брянское художественное училище, потому что мама была отсюда. И мне повезло — я училась у самых лучших педагогов, я до сих пор в этом уверена. Это Евгений Александрович Кожевников, ныне покойный. Весёлый энергичный человек, который привил любовь не только к живописи, но и к краю и людям, здесь живущим. Я видела его темперные работы, его открытость к информации, скорость, мобильность. И конечно, он учился в альма-матер, а мы все хотели туда попасть — в Петербургскую академию художеств. Он её заканчивал и живо об этом рассказывал. Глядя на него, казалось, что можно быть таким же хорошим художником, как этот маленький весёлый мужчина с удивительной судьбой.

Другой мой педагог Михаил Васильевич Шмыров — эстет, композитор. Он также повлиял на вкусовые ощущения, это тоже связь с Петербургом, в который я мечтала попасть, но не попала. Не решилась туда поступать, выбрала академию Глазунова. Но я попала туда позже, уже в качестве выставляемого художника — три года назад у меня была выставка в Музее Академии художеств в Петербурге.

— Трудно было уехать из уютного Брянска и связать свою жизнь со столицей?

— Я ребёнок Советского Союза. Мама из Брянска, папа из Северной Карелии. Наша семья жила в городе Ковдор Мурманской области, почти на границе с Финляндией. Лето я проводила у бабушки в Брянской области. До Брянска заезжали погостить к родственникам в Карелию, Новгород и Псков. Мы всегда много путешествовали.

Другое дело, что в 90-е годы, когда страна просто выживала, было особенно тяжело решиться на переезд в столицу. Сейчас приезжаешь в Брянск в красивом двухэтажном поезде. Всё настолько просто. Верона с Венецией отдыхают по сравнению с тем, с каким уровнем и за какие деньги можно доехать в Брянск из столицы. А тогда, чтобы попасть в Третьяковскую галерею, мы доставали через родителей подруги какие-то школьные проездные билеты до Москвы, потому что денег просто не было… И мы ехали в тамбуре общего вагона, чтобы попасть в Третьяковку. Мы не знали, как до неё добраться, и поэтому шли с Киевского вокзала пешком. Не знаю, почему мы туда хотели?! Просто хотелось туда, где искусства было ещё больше. И не было никаких сомнений, что надо учиться дальше.

А столичные вузы — это там, где учат на больших художников. Нам казалось, что мы будем большими художниками. Я поехала поступать в Академию живописи, зодчества и ваяния. Это были счастливые времена. Хотя студенчество в Брянске было более светлым, в Москве стало заметно тяжелее. Мы стали старше, стало понятно, что надо зарабатывать деньги, чтобы выживать. При этом надо было сохранять профессиональную планку, ведь в столицу приезжали сильнейшие и борьба начиналась с момента поступления. Но поддержка землячества была и остаётся. Сейчас моими друзьями являются те, кто заканчивал Глазуновку, и это бывшие студенты Брянского художественного училища.

уДАЧНОЕ начало

— У вас есть этюд «Академическая дача им. И. Е. Репина». Наверняка с ним связано много интересного…

— После защиты диплома выпускников отправляли на пару месяцев на Академическую дачу им. Репина. Там встречались и общались выпускники разных художественных учебных заведений страны. Это было грандиозное общение вузов. Счастливое время, когда в течение 2–3 месяцев пишешь большие работы. Многие тогдашние выпускники сегодня сами стали преподавателями столичных вузов. На Академической даче можно было наблюдать такую картину: через поле стоят два старичка в калошах под дырявым зонтиком с кисточками и наперебой что-то пишут… Это братья Ткачёвы. Да, у наших земляков там дача. И ты можешь наблюдать, как классики пишут классику.

— Семья не мешает карьере художника?

— Художник — профессия сугубо мужская. Когда-то то же самое мне говорил Михаил Васильевич Шмыров. Но в 18–19 лет думаешь: что тут тяжёлого? Натянуть холст на подрамник, тянуть на себе этюдник, нагружённый маслом… Тогда казалось, почему нет. Это сейчас я понимаю, как тяжело перемещать картины между выставками, натягивать холсты, резать стекло…

Но дело не в том, что женщины появились в профессии. А в том, что падает престиж самой профессии «художник». Тем более что женщина-художник — явление, не так давно случившееся в нашей стране. Сто лет, не более. Одна из первых русских художниц Зинаида Серебрякова не имела академического образования. Но вокруг неё рисовали все: дяди, старшие братья, друзья семьи. Сама среда сформировала её как художника.

— А что изменилось?

— То, что женщины пришли в живопись, — достояние нашего советского прошлого. Ярчайшие представительницы этого периода — Татьяна Яблонская, Татьяна Голембиевская. Женщина — это и есть жи-
вопись. Женщины гораздо богаче видят цвет — я это наблюдаю на примере своих студенток. И семья, в которой так много красок, в которой появляются и растут дети, конечно, находит отражение в женских работах. Многие так и говорят: это женская тема.

И слава богу, что она появилась — женская тема! Ведь какой был прорыв в фарфоре, когда появилась женская скульптура! Женщины-скульпторы малых форм Дулёво и Вербилок создали репутацию этих заводов. Именно они здесь свернули горы.
А семья профессии не мешает. Она даже помогает, если муж — соратник. Мой муж взял на себя многие тяготы, связанные с моей работой. Но главное то, что он — защитник и утешитель, он оберегает и поддерживает в сложных ситуациях. Видимо, надо правильно выбирать супруга, тогда вполне можно состояться в профессии.

Сокровище в 200 км от Брянска

— Как педагог Академии акварели вы преподаёте и в образовательном центре «Сириус», открытом фондом «Талант и успех» в 2015 году по решению Президента РФ Владимира Путина, который возглавил его Попечительский совет. 

— В «Сириусе» несколько образовательных программ курирует Академия акварели и изящных искусств. Как старший преподаватель кафедры живописи, рисунка, композиции и изящных искусств факультета изобразительных искусств академии, я с 2018 года преподаю в «Сириусе» профильные программы: «Живопись», «Керамика».

Кстати, первое время, перед тем как идти на занятия, я вставала в пять утра, чтобы с балкона написать этюд. Спасибо Сочи, что там в пять утра уже светло. Я первые годы, попадая туда, всё писала горы. Мне казалось, что я не умею их писать и мне надо срочно этому научиться. Писала, писала, писала… Вот сейчас езжу, но горы уже не пишу. Не могу больше. Зато все силы отдаю работе с детьми. Являюсь автором программы по керамике. Опыт накоплен большой. В 2019 году я была руководителем стажировки группы студентов академии в итальянском городе Фаэнца, который со времён Средневековья является крупным центром производства керамики. По имени этого города получил своё название фаянс. Мы встречались с мэром города, работали на одном из заводов, изучая керамические материалы, в том числе пригодные для монументальных сооружений, а также возможности высокотемпературного обжига изделий…

Сегодня у каждого талантливого ребёнка появилась возможность развить свои способности под руководством опытных педагогов. Скоро в каждом регионе будут созданы центры, подобные «Сириусу». Насколько я знаю, Брянск можно будет поздравить с этим событием уже в этом году.

— А найдётся ли столько мест в учебных заведениях, чтобы дальше учить талантливых ребят?

— В преддверии открытия колледжа при Академии акварели и изящных искусств я стала изучать вопрос востребованности получения среднего художественного образования, так как участвую в создании специальной образовательной программы. Стала выяснять, есть ли конкурс в худучилища. И была очень удивлена. В Брянске в прошлом году, при том что был карантин, конкурс — шесть человек на место. Это на живописное отделение. И семь человек на место — на дизайне. Такая же картина в Нижнем Новгороде, а в Ярославле конкурс ещё выше. Востребованность училищного образования сохраняется, цифры говорят сами за себя. Если люди готовы бороться один к шести, значит, они что-то знают и про это учебное заведение и, самое главное, хотят заниматься этой профессией.

— Мир стремительно развивается в области технологий, но с каждым годом заметнее интерес к истокам, традициям. Русская народная культура находит отражение в вашем творчестве?

— У меня есть серия «Дети России». Надеюсь когда-нибудь представить её здесь. Когда ещё не было зависимости деревенских детей от телефонов, они часто позировали мне. Деревенские дети — очень выносливые. Они могут по два часа позировать. Их кусают комары, но они всё равно стоят, проявляя чудеса терпения. Тогда как свои не сидят даже с мультиками…

Имею несколько национальных костюмов, шаль XIX века, старинную детскую холщовую одежду… Люблю брать эти вещи в поездки, чтобы переодевать свои модели. Преображение происходит удивительное! Так была создана серия работ с девушками Тверской области в русских костюмах. Современные люди в национальной одежде — это благородство, стать, чувство собственного достоинства. А сколько красоты, красок и оригинальности!

— А с брянскими костюмами хотели бы поработать?

— Конечно, я мечтаю поработать здесь, на родине, написать современников в национальных костюмах Брянщины. С удовольствием сделала бы реконструкцию свадьбы в традиционных русских костюмах Стародубского района. Мои предки жили в сёлах Шняки и Ковалёво. Но крещена я в храме Николая Чудотворца села Балыкино. Для меня это место силы. Все мои предки по маминой линии крещены в этой церкви.
Также очень люблю Новозыбков, эстетика которого мне очень близка. Здесь хотелось бы жить и работать. Это один из главных городов Брянской губернии. Его надо реставрировать и делать таким европейским местечком, чтобы за большие деньги показывать туристам.

— В Новозыбкове живёт знаток народных традиций юго-западных регионов Руси, старообрядец Алексей Белас (интервью с Алексеем читайте в № 8 (152) 2020). У него большая коллекция традиционного ткачества и костюма. Можем познакомить вас с ним — тогда мечта точно осуществится…

— Ловлю на слове.