Виктор Барщевский: «Организм человека прекрасен!»

— Мне приятно оказаться на страницах журнала в одной компании с Владимиром Анатольевичем Асташкиным, Марией Семёновной Кожуриной и другими — это аксакалы брянской медицины, легенды! Жалко, не смог вас в отделение пригласить — уже целый год наш коллектив работает с ковидными больными.

— И год не оперируете?

— Мы не оперируем плановых больных, и нет потока экстренной хирургической патологии, но у людей, которые болеют COVID-19 и находятся в стационаре, тоже может возникнуть острая хирургическая патология. Бывают и аппендициты, и ущемлённые грыжи, кишечная непроходимость, абсцессы и флегмоны, какие-то травмы. К тому же у новой коронавирусной инфекции есть ряд специфических осложнений, которые нуждаются в хирургическом вмешательстве. У нас в постоянной боевой готовности две экстренные операционные с полным оборудованием.

— Каково это — год проработать в «красной зоне»?

— К СИЗам довольно долго привыкали. Хотя хирургам полегче: в операционной мы работаем в стерильных халатах, перчатках, маске, часто защитных очках, когда оперируем специфических больных. Но всё равно это не сравнить с тем, как носить СИЗ, очки и маску по пять-шесть часов. И при этом нужно проводить осмотры, оказывать помощь пациенту, работать за компьютером, писать бумаги. В жару это особенно тяжело давалось. А теперь дискомфорта не замечаю — как в халате.

— А про ковид что-то важное поняли за это время?

— Эту болезнь я ещё окончательно не понимаю, и если кто-то возьмётся сказать, что ему про новую патологию всё понятно, я буду глубоко уважать этого человека. Появляются новые осложнения, перестают работать некоторые препараты. Недавно вышла 11-я версия временных методических рекомендаций по лечению этой патологии — рекомендации корректируются каждый месяц. Мне хочется вернуться к любимому делу, хирургии, но, кажется, это будет нескоро, если не будем массово вакцинироваться.

Потомственный врач

— Ваш отец всю жизнь проработал главным врачом участковой больницы в Рославльском районе, много лет был единственным врачом на всю округу. А вы когда впервые познакомились с этой профессией?

— Сколько себя помню, столько знаком с медициной. Отец на все руки мастер: и терапевт, и рентгенолог, и акушер-гинеколог, и физиотерапевт, и хирург, и травматолог — классический земский доктор. У него не было ни ночей, ни выходных. Особенно когда поначалу работал в отдалённой деревне, откуда до Рославля нужно было несколько часов добираться на лошадке. В любое время суток стучали в окно: «Григорич, выручай!» И он, только что с дежурства, брал свой портфель с лекарствами (в доме их было несколько!) и спешил на помощь. Так продолжалось, даже когда на территории больницы организовали скорую помощь. Он мало рассказывал о своей работе, но я всё это видел и впитывал с детства. Поэтому о другой профессии даже не мечтал.

— Какой главный совет получили от отца?

— Разговор с ним состоялся после пятого курса Смоленского мединститута. Началась первичная специализация по трём направлениям: хирургия, терапия, гинекология. Попасть в хирургию было непросто, не всех брали, но в силу того, что учился хорошо, в эту группу я попал. Сказал об этом отцу. На что он ответил фразой, которую я запомнил на всю жизнь и до сих пор ей следую: «Хорошим хирургом можно стать только тогда, когда тебе ассистируют лучше, чем ты оперируешь».

В этом плане мне повезло: после института в 1985 году я сразу начал работать в 4-й городской больнице. Мои учителя, те люди, с кем работаю до сих пор, во многом лучше, чем я. Повезло с коллективом, со старшими товарищами, повезло с учителями, главными врачами, администрацией. Основоположником хирургии в 4-й больнице была Наталья Владимировна Худякова. Первая моя заведующая — Мария Александровна Корнеева. Своим учителем считаю Виктора Павловича Кукишева. Коллектив был прекрасный! Людмила Владимировна Емельянова, Николай Андреевич Рождественский, Виктор Григорьевич Емельянов — высококлассный хирург, был главным врачом больницы, Виктор Николаевич Орлов, Валерий Николаевич Чумаков. Хирургия и слово «ассистенция» подразумевает не только ассистирование во время операции, но и полное взаимопонимание, поддержку. Может быть, я потому 36 лет работаю в одной больнице, что мне везёт с окружением. На смену старшему поколению пришли молодые врачи, мне с ними также комфортно, и у многих из них также есть чему учиться.

В фильмах и в жизни

— Работа хирурга — спасать жизни. Можете рассказать о каких-то особенных случаях?

— Я суеверный. Знаете, это только в фильмах хирург выходит из операционной, вытирает пот и говорит: «Будет жить!» Такого в жизни не бывает. Любой хирург знает: не он решает, кому жить.

— А первую самостоятельную операцию помните?

— Ещё бы! В институте была военная кафедра. После 5 курса я и ещё трое парней поехали на флот. Распределили нас в береговой госпиталь в учебке в Мамоново Калининградской области. Все врачи — студенты же приехали! — тут же разбежались по отпускам. Матросов лечили, всё получалось. И первую флегмону, гнойник на предплечье, вскрывал именно там. Я волновался больше, чем пациент.

А если про случаи особенные говорить… Хирургия по сравнению с тем, что было 20 лет назад, сильно изменилась, стала более щадящей, менее болезненной. И парадокс ещё в том, что если 30 лет назад одним набором инструментов я мог выполнить 10–20 видов операций, то теперь на каждый вид операций нужен свой катетер, зонд, эндоскоп, зажим. Скальпель в хирургии становится архаичным инструментом! Постоянно нужно учиться, совершенствоваться. Выполняешь первый раз лапароскопическую операцию и думаешь, как же это сложно — мозгами перестроиться: привык смотреть в рану, а теперь на экран, и делаешь всё не руками, а манипулятором. А после удивляешься: что тут сложного?!

— Вам стихи пациентки посвящают. Жена не ревнует?

— А как же! Но я в этом плане неинтересный человек: в этом году мой брачный стаж будет 38 лет — рано женился, внуки уже есть. Жена — тоже доктор. Заместитель главного врача областной станции переливания крови — Лариса Петровна Барщевская. Стихи за простые операции пишут, а бывают — всякие.
Как же этот фильм назывался у Данелия?.. «Не горюй!» Одного почтенного человека считали кудесником, а он лечил компрессами из подорожника. И люди верили, что помогает. Когда он умирал, его спросили, почему он ничего не может сделать с собственной болезнью, на что тот ответил: «Зачем господу богу надо было трудиться, насылая на нас болезни, если нашлись бы люди, умеющие исцелять?» В этом что-то есть.

— Любимые фильмы про медиков у вас есть?

— Ещё в детстве на меня произвёл впечатление фильм «Дни хирурга Мишкина». А современные про врачей не впечатляют.

— Время почитать находите? Что любите для души?

— Я люблю читать, люблю бумажные книги. Из современных писателей нравится Захар Прилепин — его открыл для себя лет 8 назад. Нравится у него всё, единственное, по моему мнению, он «мужской» писатель. Водолазкин — хороший автор, и отчасти про целителя его роман «Лавр». Из классиков нравится Чехов.

— Коллега!

— Им увлекался в том возрасте, когда он начал писать — в 25–35 лет. А к сорока всего перечитал, но той увлечённости уже нет. В детстве нравился Шолохов. «Поднятая целина» — одна из любимых книг в школьные годы.

Красота внутри

— В книгах о хирургах часто описывается, как врачи восхищаются красотой внутренних органов. Авторы врут?

— Я знаю хирурга, который восхищается: «Виктор, посмотри, какая кишочка! Какой сальничек! Какая красота!» Человеческий организм красивый. Но я оперирую больной организм — болезнь редко бывает привлекательной. Часто мне нравится то, что я сделал: удалил больной орган, сформировал анастомоз, установил эндопротез, наружный шов получился эстетичным. Правда, не всегда выздоровление бывает идеальным, даже после того, как сделал операцию внешне красиво.

— Каков ваш личный рекорд в операционной?

— Операционная — не ипподром и не спортзал, рекорды скорости не всегда нужны, важен результат. На выносливость приходится работать. Бывало, почти не выходя из операционной, с небольшими перерывами, работал с 8 утра до 16 часов следующего вечера, и даже больше. Но своих коллег я этим не удивлю.

— Как силы восстанавливаете?

— Выспаться хорошенько надо. Раз в неделю в баню сходить, на выходных на дачу съездить, у меня там сад — яблони, груши, крыжовник. Люблю физический труд.

— А как же руки?

— Берегу, в перчатках работаю. Хирургия — такая профессия, где нужно уметь руками что-то делать и за пределами операционной. Рассказывают, когда главному хирургу в Институте Склифосовского Сергею Сергеевичу Юдину подарили очередную картину, он поймал молодого врача и попросил повесить её на стену. Тот не смог забить гвоздь, и Юдин его уволил. Руки должны быть сильными: иногда приходится держать зажим в одной и той же статической позе, а это требует приличной физической нагрузки.

— Вы говорите, что суеверны. А ритуалы у вас есть?

— У каждого хирурга есть свой ритуал. Кто-то перчатку первой обязательно надевает правую, кто-то бахилы по-особенному завязывает. Я, когда захожу в операционную, обязательно со всеми здороваюсь, даже если всех видел за день по 18 раз. Не в качестве приветствия, а в качестве пожелания здоровья. И сейчас, пользуясь случаем, поздравляю коллег с профессиональным праздником! Желаю здоровья, успехов в труде и заработной плате! Как-то так…