Николай Петрович Демидов: «На фронте одно желание — жить»

На фронте одно желание — чтоб не убило, а ранило. Возвращаясь из госпиталя после первого ранения, уже знаешь, что тебя ждёт. Подходя к передовой, испытываешь страх, переживания. Думаешь: теперь всё, отжил, вряд ли пронесёт, как в прошлый раз. А когда ранит, чувствуешь облегчение, но только тогда, когда уже везут в госпиталь.

• * * *

• Я на фронт попал 17-летним. Никто не смотрел на возраст. С 1923 года? Годен! Сам я из Жуковского района, из деревни Неготино. Семья у нас большая, 10 детей. Отец Пётр Григорьевич и мать Евдокия Егоровна были неграмотные, но хотели, чтобы дети получили образование.
• В школу я ходил в Овстуг: три километра туда и три обратно. Зимой и летом топали в лаптях. Везло тем, кому удавалось найти резиновые подмётки от калош: ими подшивали лапти, продлевая срок службы обуви. Из одежды — тоненький пиджачок. Зимой подвяжешь в поясе верёвкой, и вроде становится теплее. Перед войной я окончил 8 классов и устроился в колхоз — учиться дальше не было ни желания, ни возможностей.

• * * *

• Началась война. В начале августа с другими ребятами пошёл в военкомат. Призывников построили в походную колонну и повели в Комаричи. Оттуда эшелоном в город Бутурлиновка Воронежской области, где полтора месяца учили на «истребителей танков» — миномётчиков.
• Перед отправкой на Калининский фронт нас сводили в баню. Мылись в больших палатках, воду грели в бочках. Одели во всё новое, тёплое: ватные брюки, фуфайки, шинели, байковые портянки, подшлемники, трёхпалые рукавицы, шапки ушанки. Грузили в эшелон без миномётов и стрелкового оружия.
• Добрались до Лихославля, там попали под бомбёжку. Часть солдат погибли, часть дезертировали. Остальных построили и повели колонной до разбитого села Городня. Миномётов у нас не было. В первый бой по-
  шли пехотинцами… без винтовок и гранат. Каждый сам находил себе оружие — собирали у убитых. Мёртвых было столько, что иногда буквально шли по человеческим телам. И в бой — атака за атакой.

• * * *

• Первый бой хорошо помню. Поле, рядом заброшенное кладбище и дорога. Вдоль дороги — кустарники. Местность болотистая, в блиндажах стоим по колено в воде, и вдруг налетели немецкие «Юнкерсы». Летали над самой землёй. Ребята в блиндажах легли в воду, многие сразу и утонули. Некоторые говорят: «К войне привыкаешь, перестаёшь бояться». Не верю им. На войне всегда страшно.

• * * *

• Взяли город Калинин и стали наступать в сторону Ржева. Во время наступления вышли ночью на берег замёрзшей Волги и под огнём пулемётов побежали на другую сторону. На льду лежало множество убитых. Те, кто остался цел, поднялись на крутой гребень берега и рывком проскочили на открытое пространство луга. Весь луг был усеян трупами.
• На краю луга была небольшая ложбинка с кустами вокруг, где я и укрылся. Следом за мной подскочили ещё несколько солдат и расчёт станкового пулемёта «Максим». Они втроём стали устанавливать пулемёт к бою. Впереди, в 300 метрах, был населённый пункт, где между домами перебегали немцы. Я сказал пулемётчикам, чтобы они не стреляли: «Накроют нас минами». Пулемётчики были заметно старше, слушать меня не стали. Со словами: «Мы не отдыхать сюда пришли, а воевать» — открыли огонь из пулемёта по перебегающим немцам. Успели дать всего несколько очередей, и огневую точку засекли враги. Почти сразу послышался вой летящей мины: перелёт, вторая легла с недолётом, третья — попала точно в центр нашей ложбинки. Был искорёжен пулемёт, убиты пятеро солдат, остальные ранены.
• Одному бойцу осколком отсекло нижнюю челюсть. Я был тяжело ранен осколком этой же мины в правое бедро. Было это 29 ноября 1941 года. Недолго успел повоевать на передовой, меньше месяца.

• * * *

• Только к следующей ночи, через сутки, санитары вытащили меня с поля боя в наш тыл. Привезли в полевой передвижной госпиталь. На операционном столе я был в сознании и помню, как два хирурга клещами с трудом выдернули осколок мины из кости. Залечивал свою первую рану в госпитале до июля 1942 года. И снова на Калининский фронт.
• С 15 июля мы с боями продвигались в направлении Ржева. 22 июля — жара, болотистое место, смрад от множества трупов, которые никто не убирает. Наш батальон пополнили во второй линии до 500 бойцов и перевели в первую. Приказ: «В атаку! Вперёд!» Атакуем немецкие позиции под сильным огнём, преодолеваем несколько траншей, нас становится всё меньше и меньше. Впереди кирпичный завод, до его стен живыми добежало всего 15 человек…
• Бросили гранаты через высокий каменный забор и залегли в кукурузе на краю поля. Откуда-то сверху послышался голос: «Русс, сдавайся! Считаем до десяти — и вы будете уничтожены!» Закончился счёт, и в нас полетели немецкие гранаты. Уцелевшие побежали назад, под уклон. В этот момент я ощутил сильный удар в голову. Я стал терять сознание. Кровь текла по лицу. На поле показались немцы — они добивали раненых штыками. Один из них пнул меня ногой, но я не шелохнулся…
• Не знаю, сколько времени прошло, пока я очнулся. Тёплая кровь всё ещё текла по лицу. Ощупал рукой, что у меня с головой, и наткнулся на зазубренный разрыв каски от выхода пули. Оказалось, две пули продырявили каску насквозь и только зацепили кожу головы.
• Такие ранения считаются лёгкими. Через месяц я снова вернулся на фронт — в отдельный штурмовой сапёрный батальон.

• * * *

• Наш батальон часто перебрасывали на разные участки фронта, были случаи — и на другие фронты. В боях участвовали и как пехота, и как сапёры — разминировали участки фронта перед наступлением наших войск, иногда минировали, ожидая немецкое наступление, сооружали переправы. Мне очень долго везло оставаться невредимым в боях на передовой в этом батальоне — целый год и четыре месяца, до следующего тяжёлого ранения.

• * * *

• Это было на Украинском фронте. Освобождали Кировоградскую область. Ранний рассвет 24 декабря 1943 года — день моего рождения. Мне исполнилось 20 лет, но тогда я об этом совершенно забыл. Я был комсоргом батальона и только что поговорил с солдатами — поставил задачу на наступление, приказал проверить оружие. С командиром стрелковой роты мы вышли из траншеи и стояли возле двух деревьев. До немецких позиций было около 400 метров. Вдруг застучал немецкий пулемёт, и меня сильно ударило в правую ногу.
• Я закрутился и упал в траншею: пулей перебило обе кости голени. Солдаты постелили плащ-палатку, втащили меня на неё и, взяв вчетвером за концы, понесли в медсанбат. Позже я был эвакуирован на Южный Урал, и на этом война для меня закончилась. 17 апреля на костылях вернулся домой в Неготино.

• * * *

• Много разных эпизодов вспоминается с фронта. Вижу, как с поля боя ведут пленных немцев. Они грязные, все в крови, плачут. И каждый солдат старается стукнуть врага — локтём, ногой или прикладом. Я таким не занимался. Мне их было жалко. Они уже пленные, пусть идут с богом.
• Был случай, когда от смерти спасло чудо. Мы сидели в каком-то подвале втроём. Немцы бросили в подвал гранату. Странные они у них, неудобные — с длинной деревянной ручкой. Видим, летит граната прямо на нас. И надо же, не взорвалась. Среди нас упала и не взорвалась!

• * * *

• Из госпиталя я написал родителям письмо и пообещал: «Обо мне меньше всего думайте. Я возвращусь, только ждите все». Обещание я сдержал.
• Я был первый вернувшийся живым с фронта солдат из многих жителей округи. Каждый день всё шли и шли люди с окрестных деревень посмотреть на меня, как на чудо! Меня воспринимали как надежду: может, и их близким повезёт вернуться живыми с войны.
• Долго я ещё ковылял на костылях. Как инвалид войны получал по карточке 400 граммов хлеба в день и на месяц — 1200 граммов пшена и 1500 граммов рыбы, мяса или колбасы.
• В июле в деревню приехал военный и предложил работу инспектора в отделе кадров военного завода № 121 (ныне это Брянский химический завод имени 50-летия СССР). Наш завод для маскировки назывался сельскохозяйственным. Он делал боеприпасы, в том числе для знаменитых «Катюш».

• * * *

• Поначалу у меня не было обуви, на работу ходил босым. Об этом узнал директор завода, и мне выдали жёлтые американские ботинки 43 размера. Тяжёлые невероятно!
• В 1953 году я женился. Надя работала на заводе. Была умная и говорливая, тем меня и покорила. Вместе мы воспитали двоих детей. У меня четыре внука и четверо правнуков. По настоянию жены окончил техникум. По специальности я техник-технолог, но всю жизнь проработал мастером ОТК — стаж на заводе 46 лет.

• * * *

• Самое большое удовольствие в жизни — дача. Для меня это блаженство! Дали нам пять соток, участок ровно на две части разделяет ручей: с одной стороны картошка с морковкой, с другой садик — кусты крыжовника, смородины, яблони. Почти до 80 лет я успевал копать картошку быстрее молодых!
• Я не знаю, что помогло выжить на фронте, и нет у меня секрета долголетия. Но одно точно знаю: нужно больше двигаться, не переедать и поменьше переживать по пустякам.

• В ТЕМУ!

• Николай Петрович Демидов награждён тремя медалями «За отвагу» и двумя орденами Отечественной войны. Почти все награды фронтовые, и только одним орденом — Отечественной войны ветеран был награждён к юбилею.