Светлана Хандожко: «Моя сила – люди, с которыми работаю»

***

В нашей семье врачей не было. Мама — школьный учитель, папа работал в сельском хозяйстве, а потом перешёл на руководящую административную работу. В детстве я была уверена, что, как мама, буду преподавать в школе. Но моё не очень хорошее здоровье подтолкнуло к другому выбору.

В конце седьмого класса я в очередной раз оказалась в больнице. Довольно долго лечили язвенную болезнь. Маленькая районная больница включала в себя разные отделения, в том числе гинекологию и родильное. Я часами наблюдала работу врачей и вот тогда, в четырнадцать лет, решила: стану врачом! Причём обязательно акушером-гинекологом. Старший брат — а у нас разница в три года — после окончания школы поступил в Курский медицинский институт. Слушая его рассказы, я снова и снова убеждалась в том, что сделала правильный выбор. И когда поступила в Смоленский медицинский институт, вопрос о будущей специализации уже не стоял.

***

В начале первого курса мы, как было принято в то время, поехали в колхоз. Нашим куратором был доцент кафедры акушерства и гинекологии Александр Николаевич Иванян. Именно он на вечерних посиделках у костра рассказывал нам о том, какими качествами должен обладать будущий врач. Помню его слова:

«Какое бы направление вы ни выбрали, главное — стать лучшими. Нельзя быть средним врачом».
На первые роды попала уже на четвёртом курсе во время учебного цикла по акушерству и гинекологии. Но в качестве наблюдателя. А уже на шестом курсе во время субординатуры в Смоленской клинической больнице №1 приняла первые роды.

Моей первой наставницей в профессии была прекрасный врач Лидия Ивановна. К сожалению, фамилию я не запомнила. Но так зовут мою маму. А Лидия Ивановна стала моей профессиональной мамой. Под её внимательным руководством я делала первые шаги в профессии.

В то время родильное отделение работало не так, как сегодня. За смену рождалось по 25 детей. И это начало девяностых, тяжёлое для страны и жизни время. Сейчас у меня в областном роддоме за смену рождаются 3-4 ребёнка. Иногда больше. Тревожная статистика. А тогда, повторюсь, работы было настолько много, что очень скоро мне стало казаться: я уже всё знаю и всё могу!

***

От звёздной болезни меня очень быстро вылечили в Брянском отделении гинекологии при роддоме №2, куда я 2 августа 1993 года приехала проходить интернатуру.  Врач акушер-гинеколог Икрам Махмудович Курбанов при жизни стал легендой брянской медицины. Человек уникальных качеств, высочайший профессионал. Это было невероятное счастье и большое везение работать под его руководством. А мне повезло дважды. Потому что вторым моим куратором стала ещё одна не меньшая легенда — Ирина Георгиевна Ручко. Едва познакомившись со мной, она отправила меня на обход в палату, а потом дала листок бумаги, на котором я должна была написать назначение для каждого пациента и обосновать его.

Кстати, на свой первый самостоятельный обход я отправилась так, как нас учили: с тонометром и фонендоскопом. Измерила всем давление, выслушала лёгкие. Уходя из палаты, услышала вопрос в спину: «А вы новый терапевт?»

Перед каждой операцией, чтобы меня допустили к ассистированию, я должна была в мельчайших подробностях рассказать анатомию. Это была настоящая школа, забыть которую невозможно. А вокруг работали врачи, каждый из которых — пример настоящего профессионализма: Гольтяпин Александр Иванович, Бейлин Владимир Самсонович, Елисеева Ирина Владимировна, Соболева Елена Александровна, заведующая отделением Чумакова Валентина Михайловна. Это была одна большая семья, где каждый готов прийти на помощь. Настоящее единение, которого порой так не хватает. В то время не было ни УЗИ, ни КТ, ни МРТ… Врач должен был поставить правильный диагноз и назначить лечение, опираясь только на свои знания и опыт. Сейчас сердцебиение плода пишет аппарат, а у нас в кармане была деревянная трубочка, которую мы приставляли к животу.

Каждое назначение лечения, которое я, интерн, принимала, досконально изучалось старшими коллегами, приходилось отвечать на множество вопросов: почему я решила именно так, а не по-другому… Причём за такое наставничество никто не получал дополнительных денег. Да это никому бы и в голову не пришло. Молодого врача растили всем коллективом и искренне за него переживали. Тогдашней заведующей родблоком была Целищевская Людмила Владимировна. Женщины её просто обожали! Это сейчас к услугам рожениц целый спектр обезболивающих, а у нас был, как мы между собой шутили, «крикоин». Роды — процесс болезненный, и нош-па не сильно его облегчает. Но заходили в палату Людмила Владимировна или Икрам Махмудович — и будущим мамам становилось легче только от одного их присутствия.

***

Когда старое здание гинекологии по улице Фокина закрыли на капитальный ремонт в 2006 году, мне предложили возглавить гинекологическое отделение четвёртой городской больницы. К тому времени я проработала девять лет, но всё-таки сомневалась, смогу ли. Главврач Виктор Григорьевич Емельянов побеседовал со мной и убедил. Сказал: «Я знаю, что вы справитесь. У вас есть для этого все необходимые данные». А надо сказать, что к тому времени мы были с ним хорошо знакомы. В четвёртой больнице полгода лежал мой муж с тяжёлым заболеванием. И ему там спасли жизнь. Навещая мужа, я постепенно перезнакомилась со всеми врачами.

Виктор Григорьевич действительно разглядел во мне способности руководителя. За три года он подготовил меня к должности своего заместителя по лечебной части. Мне пришлось вникать в тонкости работы всех отделений больницы. Снова засела за учебники и медицинскую литературу. Потому что должна была чётко понимать, о чём идёт речь, когда собираются консилиумы и решаются вопросы по тактике ведения того или иного пациента. Но и гинекологическую практику не оставляла. Вела две палаты, продолжала регулярно оперировать. Во многом мне как начмеду помогала главная медсестра больницы Сребнова Галина Михайловна. Именно с ней мы в 2009 году боролись с гриппом H1N1, который назвали «свиным». Потому что именно в нашей больнице лечились заражённые.

Виктор Григорьевич учил меня своим примером. Помню, когда он заходил в помещение, все непроизвольно вставали. И это было не угодничество, а дань уважения. Он никогда не повышал голос на планёрках. Ему достаточно было жёстко посмотреть на провинившегося, и все вопросы решались. Я по натуре очень резкий человек. Помню, прибегу к нему в кабинет, кричу, возмущаюсь… Он спокойно посмотрит и говорит: «Не руби сгоряча. Переночуй с этой мыслью». А наутро уже всё не так критично, как казалось, и решение обязательно появляется. Я научилась у него мудрости: спеши не торопясь. Когда Виктор Григорьевич собрался на пенсию, предложил мою кандидатуру на должность главного врача. Департамент здравоохранения поддержал его решение, и в 2017 году я возглавила четвёртую городскую больницу. До сих пор звоню ему в каких-то сложных ситуациях. Он всегда всё по полочкам разложит и поможет принять правильное решение.

***

Я могу часами рассказывать о своей «четвёртой». Эта больница — уникальная! Хранилище доброты, ответственности и порядочности. Не только по отношению к пациентам, но и среди коллектива. Это действительно семья родных людей. Я знала, чем живёт каждый врач, каждая медсестра, какие у них проблемы в бытовом и семейном плане. Старалась помогать. Ходила не как на рабочее место, а как к себе домой. А какие там профессионалы работают! Золотой фонд брянской медицины. «Четвёртая» воспитала целую плеяду известных врачей. Именно там делали свои первые шаги в медицине директор департамента здравоохранения Сергей Александрович Галаганов, член Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по охране здоровья Николай Михайлович Щеглов. Если же начну обо всех своих именитых коллегах вспоминать, никакого журнала не хватит. Руководить людьми, которых считаешь своей профессиональной семьёй, — огромное счастье. И огромная ответственность.

***

С ковидом в Брянске первыми столкнулись врачи именно «четвёртой». Произошло это 23 февраля 2020 года в четыре часа ночи. Мне позвонил тогдашний заместитель директора департамента здравоохранения Мосин Виталий Валерьевич. С поезда «Киев–Москва» в Брянске сняли китаянку с признаками ковида и её соседей по вагону. Всех изолировали на две недели в отдельно стоящем здании третьего терапевтического отделения нашей больницы, которое изначально было построено так, чтобы использовать его на случай эпидемиологической обстановки.

За два с половиной часа мы вымыли, обработали и подготовили отделение, закупили бутилированной воды и в 7 утра приняли людей на изоляцию. Среди них были и граждане Украины. Мы оперативно взяли у всех анализы. В те дни никто толком не знал, что это за ковид такой и что с ним делать. Мне постоянно звонил посол Украины в России, интересовался здоровьем людей. Когда ковид, к счастью, ни у кого не подтвердился и люди вернулись домой, нам передали огромный торт «Киевский» с благодарностями.  

В марте с зарубежных гастролей вернулся Брянский губернаторский симфонический оркестр, и прямо с автобусов их привезли к нам на двухнедельную изоляцию. Потом были нашумевшие массовые заражения в период самоизоляции. А в первых числах апреля всю четвёртую больницу перепрофилировали под ковидный госпиталь, и 26 апреля мы приняли первых 60 ковидных пациентов. Кроме того, мы работали как КТ-центр и делали по 240 компьютерных томографий за смену. Конечно, самые тяжёлые пациенты оставались у нас. А для понимания общей картины приведу пример. До ковида мы меняли два съёмных блока с кислородом, который использовался в операционных и палатах реанимации, один раз в неделю. А в ковид у нас была замена восьми съёмных блоков каждые четыре часа.
Позже больницу оборудовали современной установкой с сжиженным кислородом, и стало гораздо легче.    

Вспоминая то время, я не перестаю восхищаться мужеством коллег. А тогда было очень страшно за каждого, кто работал в красной зоне. Постоянно консультировались с коллегами из Москвы и Питера, сидели на зарубежных сайтах, где обсуждалось лечение ковида. Учились все. Каждый врач должен был знать, как действовать.

Особенно хотела бы рассказать про наших сестричек. Представьте, каково это — в двух резиновых перчатках и запотевших очках делать внутривенные инъекции, ставить капельницы! А ведь в красной зоне они были ещё и санитарками, и раздатчицами. В основном на этих должностях работают женщины пожилого возраста, которые в силу состояния здоровья в красную зону зайти не могли. Вот и мыли наши сестрички палаты, кормили тяжёлых больных. А наполняемость у нас доходила до 270 человек.

Однажды забилась канализация в красной зоне. Мы надели на сантехника защитный костюм и запустили. Назад его выносили на руках. Он в костюме два часа еле выдержал, а девочки по десять работали. И слова «нет» ни разу не прозвучало. Я так скажу: именно от профессионализма медсестёр на 70% зависел итог лечения.

Четвёртая городская проработала с ковидом два года. И до сих пор продолжает принимать пациентов. При этом мы продолжали лечить сопутствующие заболевания, оперировать. У нас рожали женщины с ковидом, мы делали кесарево сечение. Не потеряли ни одной женщины и ни одного ребёнка!

Сейчас это кажется невероятным. Но теперь я знаю, что на адреналине можно работать неделями на две ставки, спать урывками по два часа. И ведь справились! Ковид научил нас слаженно работать.

***

Не скрою: уходить из родных стен четвёртой больницы было тяжело. И решение принять предложение возглавить Брянскую областную больницу далось мне непросто. Первое время, бывало, еду за рулём и по привычке сворачиваю в сторону наезженного маршрута. Прошло полтора года, и теперь могу сказать, что чувствую себя на своём месте.

Когда к работе относишься как к своему дому, очень сложно менять этот дом. В четвёртой больнице я знала каждый уголок, сильные и слабые стороны каждого сотрудника, понимала, какие решения будут правильными именно для конкретной ситуации. Я руководила коллективом в 600 человек, а здесь их полторы тысячи. Начала с того, что стала изучать и обживать этот огромный и новый для меня дом. Надевала халат и шла по отделениям. Знакомилась с сотрудниками, разговаривала с пациентами…

Здесь лечат самых тяжёлых больных и проводят уникальные операции. А ещё я быстро поняла, что в областной тоже работает настоящая крепкая команда. Сегодня я вижу: меня слышат и понимают. А самое главное — ни одна моя просьба не осталась без ответа. Каждое утро прихожу сюда с хорошим настроением.
Я жёсткий руководитель. Но всегда стараюсь находить компромиссы. Единственное, чего не терплю, — это обман. Родители научили нас с братьями не лгать. Враньё чувствую на расстоянии и не уважаю людей, которые врут. На первый раз прощу, но второго шанса у человека не будет. Все люди ошибаются, но, признав ошибку, её можно исправить. Ложь — это разрушение. А в медицине цена лжи — жизнь человека.

***

Моя работа действительно моя жизнь. И я благодарна своему мужу, который это понимает и всегда меня поддерживает. Да, я готовлю борщи два раза в год — и это праздник. Всё время отвлекаюсь на телефонные звонки во время семейных посиделок. Самое позднее время, когда я на рабочем месте, — семь утра. А домой редко прихожу раньше семи вечера. И мой телефон никогда не переводится в беззвучный режим. Помню, у сына в квартире был ремонт и он переехал к нам. Но пару раз ночные звонки и разговоры не дали ему выспаться, и он решил, что лучше будет жить среди краски и побелки. Меня часто спрашивают: откуда силы? Силы — от людей, с которыми я работаю. Когда чувствую, что устала и батарейки садятся, одеваюсь и обхожу корпуса больницы.

***

Профессия врача — самая обсуждаемая. Столько негатива в свой адрес не услышит никто другой. А самое обидное, когда кто-то говорит, что без денег не лечат. Да неправда это! Как и неправда, что человеку отказывают в госпитализации из-за отсутствия страхового полиса. К нам часто «скорые» привозят людей без сознания и без документов. Подобранных на улице. Иностранные граждане бывают. И в критической ситуации никто не требует документы. Напомню: есть уголовная ответственность за неоказание медицинской помощи. Недавно мы создали раздел на сайте, где пациенты могут анонимно писать свои отзывы. И пока плохих нет. Хотя я всегда говорю своим коллегам: в каждой жалобе надо искать истину.

Мне бы хотелось напомнить людям, что о своём здоровье надо заботиться. Проходить плановые диспансеризации, медосмотры. Отказаться от вредных привычек. Стараться не доводить себя до состояния, когда «скорая» привозит в больницу. А то получается, что врачей ругают, но ходить к ним не хотят.

***

В моей жизни было много прекрасных учителей и наставников. Но я часто вспоминаю своего мудрого папу, которого мне очень не хватает. Он говорил мне и братьям: ваша профессия и ваша личная жизнь — это только ваши решения и ваша ответственность. А когда мы отучились и стали работать, напутствовал: «Дети, вы должны так прожить жизнь, чтобы после выхода на пенсию знакомые люди, которые вас увидят на улице, как минимум не переходили на другую сторону, а как максимум — здоровались». Стараюсь следовать его словам.

Дорогие коллеги! Сердечно поздравляю вас с нашим профессиональным праздником!

В День медицинского работника мы чествуем настоящих героев в белых халатах, которые круглосуточно ведут самоотверженную борьбу за здоровье и жизни пациентов.  Это праздник тех, кто по зову сердца связал свою судьбу с благородной и одной из сложнейших в мире профессий. Ведь в медицину не приходят случайные люди. Низкий поклон всем медицинским работникам, ветеранам службы, студентам, ординаторам за их титанический труд!

Дорогие коллеги! Желаю вам крепкого здоровья, душевного равновесия, гармонии и вдохновения, профессионального роста и успеха! Пусть в вашей жизни будет как можно больше поводов для радости и счастья, а лучшей наградой за труд — здоровые пациенты!