Татьяна Сташкевич: «Никогда не боялась сложных случаев»

О сложных случаях и «рутинных» диагнозах, проросшем в лёгких колоске и «100-дневном кашле», о призвании и любви к профессии мы поговорили с заведующей отделением — пульмонологом, педиатром, аллергологом Татьяной Сташкевич. Кстати, в этом году у Татьяны Вадимовны юбилей — 20 лет в этой довольно редкой и важной профессии.

— Татьяна Вадимовна, двадцать лет для детской пульмонологии — большой срок? Насколько изменились болезни органов дыхания за это время?

— Конечно, многое изменилось. В первую очередь — характер заболеваний. Двадцать лет назад преобладали типичные тяжёлые инфекции, деструктивные пневмонии. Сейчас тяжёлые пневмонии у детей, к счастью, редкость — изменились возбудители, которые вызывают респираторные нарушения. Но есть и другая тенденция: стало больше редких заболеваний. Хотя это можно связать с улучшением диагностической базы.

За последнюю пару десятилетий случился большой прорыв в диагностике наследственных генетических заболеваний. В частности, я занимаюсь такой проблемой, как муковисцидоз —  редкая врождённая мутация в определённом гене, при которой в органах образуется густая вязкая слизь. Больше всего страдают ЖКТ и органы дыхания: из-за вязкой мокроты ребёнок не может откашляться, в раннем возрасте присоединяется тяжёлая инфекция. Раньше у детей с муковисцидозом практически не было шансов дожить до взрослого состояния. Когда в начале нулевых я начала заниматься этой проблемой, в Брянской области было трое детей с муковисцидозом, сейчас у нас уже 21 ребёнок и трое взрослых с таким диагнозом. Представляете, какой прогресс произошёл в лечении этого заболевания!
С 2007 года на территории России введён обязательный неонатальный скрининг, цель которого — раннее выявление наследственных болезней, включая муковисцидоз. Благодаря поддержке государства дети с рождения обеспечены современными дорогостоящими препаратами. А в течение последних двух лет в России стала доступна таргетная терапия, которая действует на корень зла — корректирует выявленную мутацию. Детей, получающих таргетную терапию, в регионе девять. Стоимость лечения одного пациента в год достигает 20 миллионов рублей, поэтому проводится при участии Фонда поддержки детей с тяжёлыми жизнеугрожающими и хроническими заболеваниями — «Круг добра». Что касается «рутинных» диагнозов, выросло количество детей-аллергиков.

— В чём, на ваш взгляд, основная причина?

— Однозначного ответа нет. За 20 лет изменилась еда, экологическая ситуация, мы пережили ковид. Плюс, к сожалению, на территории России происходит бесконтрольное применение антибиотиков — это большая наша беда. И в аптеках, и в пищевой промышленности. В результате вырос процент возбудителей, которые не реагируют на лечение антибиотиками. Порой лечению не поддаются даже банальные инфекции.

— А что делаете, если нет реакции на антибиотики?

— Используем дорогостоящие антибиотики резерва — их врачи применяют крайне редко. Но и их умудряются продавать в аптеках, уверяя, что дорогой равно действенный.

Берегите лёгкие смолоду

— С какими заболеваниями к вам чаще всего попадают дети?

— По данным официальной статистики, болезни органов дыхания стабильно находятся на первом месте в структуре общей заболеваемости детей. И особенно в детсадовском возрасте — от 2 до 6 лет. Малыши общаются друг с другом, встречаются с новыми инфекциями — так происходит становление иммунитета. А этот процесс не бывает без болезней! К тому же в большинстве случаев родителям нужен больничный лист, по­этому обращений к врачу по поводу ОРЗ у детей значительно больше, чем у взрослых.

Вторая большая группа заболеваний — бронхообструктивные состояния, которые характеризуются нарушением проходимости бронхиального дерева. Среди симптомов — тяжёлое или свистящее дыхание, одышки. Таких случаев становится всё больше.

Есть группа — часто болеющие дети (ЧБД). Это группа риска по формированию бронхиальной астмы. Случаются сезонные всплески пневмонии. А в этом году мы столкнулись с новой, непривычной ситуацией — на территории Брянской области наблюдалась вспышка коклюша, так называемый 100-дневный кашель. Причина — некоторых детей либо не прививают от коклюша, либо используют «новомодные» импортные вакцины, которые легко переносятся, но не дают высокой напряжённости иммунитета. Даже закрывали на карантин школы! И были тяжёлые случаи у маленьких детей.

— С болезнями органов дыхания в большинстве случаев справляются педиатры или сами родители. А в каких ситуациях лучше всё-таки обратиться к пульмонологу?

— Первое — если в течение короткого времени ребёнок перенёс несколько пневмоний. От воспаления лёгких никто не застрахован: когда речь об 1-2 случаях за всю жизнь, а не каждый год или несколько раз в год. Вспоминается случай — один из первых в моей практике: мальчику на тот момент было 5 лет, он страдал от повторяющихся пневмоний, развились бронхоэктазы — мешотчатые расширения бронхиального дерева, где скапливается гной. Пытались помочь хирургическим путём, но не очень успешно — тяжело проходил период реабилитации. Но ещё при поступлении ребёнка я заподозрила первичный иммунодефицит, который проявляется, в первую очередь, частыми простудами и пневмониями. Позднее мой диагноз подтвердили в столичной клинике, и ребёнок пожизненно стал получать заместительную терапию иммуноглобулина.

Второе — бронхообструктивные состояния (одышки, свисты, хрипы), особенно те, которые возникают без причины. Одно дело, когда у ребёнка вирусная инфекция, высокая температура и он «засвистел», другое — когда обструкция случается вне этого состояния, и вот тут стоит обратиться за помощью к специалисту.
У подростков, чаще мальчиков, иногда развивается тяжёлое заболевание — спонтанный пневмоторакс, когда воздух выходит туда, где его не должно быть — в плевральную полость. У маленьких детей может возникнуть гастроэзофагеальный рефлюкс — обратное продвижение содержимого желудка в пищевод. Часто это происходит в положении лёжа, во сне. Жидкость затекает в дыхательные пути. Родители приходят с жалобой на ночной кашель, приступы одышки, а на приёме выясняется, что проблема кроется в другом. И это не редкий случай.

...И рыбки тоже!

— Есть хорошее выражение: лёгкие не тот орган, который нужно испытывать на прочность. Дайте советы родителям, как минимизировать у детей риск заболеваний дыхательной системы.

— Начинается всё с ведения беременности: никаких вредных привычек! Доказано: у курящей мамы риск рождения ребёнка с дыхательными расстройствами значительно выше по сравнению с теми, кто придерживается здорового образа жизни.

О том, что нельзя курить в присутствии детей, знают многие, но надо понимать, что частицы дыма и опасных веществ надолго сохраняются на одежде, волосах, коже, также превращая ребёнка в пассивного курильщика.

Старайтесь не нагружать детей аллергенами. И это касается не только еды, но и быта. Бич последних нескольких лет — домашние «зооуголки». И шиншиллы, и белки, и попугай, и рыбки — все сразу! Хотя, чтобы воспитать в ребёнке привязанность к живому существу, достаточно одного животного.

— Неужели и рыбки могут вызвать аллергию?

— Рыбки сами по себе безвредны, а вот сухой корм на основе дафний —  аллерген высокого риска. А ещё сердце кровью обливается, когда вижу детей в стае голубей. Голубь — птица мира, но это один из самых грязных обитателей улиц. Птица распространяет респираторный хламидиоз и респираторный микоплазмоз. К слову, даже домашние попугаи и канарейки могут быть разносчиками этих инфекций, поэтому при покупке обязательно проверяйте наличие ветеринарного паспорта. Недавний случай из практики. Мама привела на приём мальчика с кашлем, который не проходил несколько недель. В беседе я уточнила, содержатся ли дома птицы, на что получила ответ: «Был попугай. Но что-то стал кашлять и умер…» Сдали анализы — действительно, у ребёнка оказалась инфекция.

— Поделитесь собственными «записками на манжетах» — особенно запомнившимися случаями из врачебной практики.

— Вспоминаются самые сложные. Одну девочку наблюдали с младенчества. Она появилась на свет на очень раннем сроке, в течение 4 месяцев находилась в реанимации... Длительная лёгочная вентиляция привела к тяжёлым заболеваниям дыхательных путей — у неё все протекало не так, как у других. И мы поняли, что это не вписывается ни в одну клиническую картину. Случай был настолько сложный, что помочь ребёнку взялись в единственной клинике — Санкт-Петербургском педиатрическом университете. Первый раз она находилась на обследовании в течение 6 месяцев! Ребёнку поставили редчайший диагноз, связанный
с патологией лимфатической системы, при которой все органы отекают. Подобрали лечение. Сейчас девочке 8 лет. Она посещает школу, прекрасно рисует. Это её картины висят в холле нашего отделения!

Ещё один нерядовой случай — у ребёнка в 7 месяцев было несколько пневмоний подряд. Мы заподозрили инородное тело. Провели бронхоскопию, подозрения подтвердились, но что именно оказалось в лёгком, было не понятно. Пришлось делать операцию, и в лёгком хирург обнаружил… проросший колосок! Семья жила в частном доме, и, скорее всего, ребёнок «задышал» крохотную семечку во время прогулки. За несколько месяцев семечка превратилась в растение. Часть лёгкого пришлось удалить, но малышу больше ничто не угрожало.

Пульмонолог во втором поколении

— Татьяна Вадимовна, сложная у вас профессия, ответственная, не всякий решится. Как вы её выбирали?

— У меня не было шанса не прийти в медицину. Моя мама, Галина Александровна Сташкевич, в прошлом врач. Начинала свой путь с азов, с профессии медсестры и потихонечку росла. Изначально местом её работы было детское соматическое отделение во взрослой областной больнице (маленький 2-этажный корпус). И оттуда выросла вся педиатрия Брянской области. И я там росла — в двухэтажном корпусе,  потому что мама много работала.

Знаете, как говорят: если человек найдёт профессию по душе, он не будет работать и дня! Я из этой серии. Люблю своё отделение, пациентов, коллектив. Всегда бралась за сложные случаи и до сих пор много дежурю по ночам. Имея дело с потоком пациентов, учишься быстро составлять алгоритм обследования и выделять детей, которые нуждаются в особом внимании.

— Вы родом из Брянска, а учились в Северной Осетии. Как так получилось?

— Тогда были целевые наборы, и нас, брянских, поступило человек 40! Но не все дошли до конца, потому что когда мы учились на втором курсе, началась война между Северной Осетией и Ингушетией. Многие вернулись домой, а я доучилась. Хотя были опасные ситуации. Институт закрывали недели на две, танки ездили, стреляли.

— Наверное, это было самое тяжёлое время…

— В Северной Осетии я окончила лечебный факультет, в Брянске работала во второй детской поликлинике, а потом пришла в отделение пульмонологии. Вот это были тяжёлые времена! Потому что моя мама была заведующей отделением, её очень уважали, и когда я пришла, то все воспринимали меня как «дочку Сташкевич». И всегда надо было доказывать обратное. Но это хороший путь для врача!
— Вы говорили, что любите свою работу. А на увлечения время остаётся?
— Увлечение — спорт. Занимаюсь фитнесом, летом — велосипед. На работу на велосипеде иногда приезжаю. А если покататься, то есть любимый маршрут: через рощу «Соловьи», по Голубому мосту — на озеро между Володаркой и Бежицей. Главное — встать пораньше, в шесть утра, когда на улицах машин нет. Говорят, движение — это жизнь.  А для меня это ещё и хороший отдых.